Павел Комарницкий - День ангела

- Да, пришлось передвинуть твою колымагу, тут ей не место. И проход загораживала, и угнать тоже могли у нас хоть и глушь, а народ портится помалу.

Я направился к водительской двери, но дед и не подумал уступить мне место.

- Давай садись справа. Обратно едем. Поступила просьба и указание доставить тебя на базу.

Чья просьба? Чье указание?

Дед смотрит мне в лицо, явно пытаясь передать какуюто мысль. Но в голове лишь неясное шуршание. Он шумно вздохнул.

- Ну правильно. Потому и едем. Телепат ты, значит, недоделанный, и надо тебя доделывать, раз уж так вышло.

Я больше не спрашиваю ни о чем. Сажусь, где велят. Поехали, телепат доделанный!

Дед утробно урчит.

- Обижается еще. Да, парень, натворил ты делов! Объясняю, чтоб по порядку. Ирка тебя пробудила, значит, да только ты ведь кроме нее пока никого не слышишь. Да и еще еето далеко не слышишь. Так Маша тебя сделает полноценным, чтобы, значит, слышал и понимал все. Это указание, значит, от Маши. А есть и просьба, от твоей Ирочки…

Да, от моей Ирочки. Такто, дед.

Дед сопит, пыхтит.

- Нет, надо былотаки застрелить тебя, Рома, и самому мне потом застрелиться. Взял бы грех на душу, да с покойника какой спрос? Погубишь ты ее теперь.

Нет! Теперь мы как раз будем жить, долго и счастливо. И если бы ты пристрелил меня тогда, ты сделал бы ее несчастной.

Дед думает долго.

- Может, ты и прав.

Машина поворачивает в проход. Бревно со скрежетом взлетает путь открыт. Мы едем назад, и я еще раз увижу мою Ирочку. Славно получилось!

- Нет, Рома, не увидишь. Хитрющая девка. Улизнула на задание, значит, чтобы переждать, покуда первая волна пройдет. И при этом с матерью договориться успела, насчет тебя, олуха. И меня попросила уж ты не дай пропасть моему Роме, значит, штиблеты ему одолжи. Возьми в бардачке, кстати…

Моему Роме. Внутри у меня горит, как от неразведенного спирта.

Мы проезжаем по знаменитой луже, как по мокрому асфальту.

- Ты чего сюдато полез?

- Сдуру, дед. Любопытно стало, как работает.

- Вот засосало бы тебя по пояс, и стоял бы дурак дураком, покуда не вытащили.

Я только сейчас обратил внимание: замок зажигания вырван, и блокировка руля сломана. Молодец, дед…

- Да не учен я угонам. Как сумел, извиняй. Не мелочись.

Да, мне теперь не до мелочей.

А под колесами уже колдовская дорога, покрытая плотной густой травой, как английский газон. Да, сейчас мне предстоит беседа с… будущей тещей, ага. Я поежился.

Дед ухмыляется в бороду.

- Правильно боишься, Рома. Добраято она добрая, а всетаки межпланетный агент. Она в сорок втором восьмерых эсэсов уложила и предателя одного, да в сорок девятом трех энкаведистов с осведомителем. Это только что я знаю.

Ну ни хрена себе!

Дед утробно смеется.

- На нее теперь вся моя надежда, значит, что с Иркойто ничего худого не случиться. С такой тещей не забалуешь.

Перед нами бесшумно распахиваются почерневшие ворота на бронзовых петлях, и дед, не останавливаясь, въезжает во двор.

- Ну давай, Рома. Ни пуха тебе. Насчет останков своих не беспокойся, захороним в лучшем виде.

- Здравствуй, Роман. Присаживайся.

- Здравствуйте…

Впервые я видел одетого ангела. Доктор Маша была одета в темнозеленую одежду, напоминающую комбинезон. Причем крылья были одеты в какието полупрозрачные чехлы, чтото вроде тончайшей кисеи. На голове шапочка, на руках перчатки.

Она стянула перчатки, потом шапочку, тряхнула золотистыми кудрявыми волосами они рассыпались. Девчонкамалолетка, и это в сто с лишним лет. И невозможно представить, что это мать моей Ирочки, инопланетный агент с довоенным стажем.

- Я хотела бы понять коечто. Для начала посмотри мне в глаза.

Да, дед не врал. Одного взгляда в эти глаза было достаточно, чтобы развеять всякие сомнения восемь эсэсовцев для нее далеко не предел.

Но я твердо выдержал ее взгляд. Делайте со мной что хотите, но я не могу жить без нее. Без вашей дочери Ирочки. В чем моя вина? Ну убейте меня, если уверены, что моей Ирочке у нее дрогнули веки да, моей! Если ей будет лучше. Только ведь ей без меня не будет лучше, разве нет?

Взгляд доктора Маши утратил прожигающую силу, и со дна огромных глаз всплыла, заклубилась мудрая печаль. Она села в кресло потурецки, вялым движением стащила с ног бахилы, пошевелила пальцами узких ступней.

- Никто тебя не винит, и убивать не собирается. И памяти лишать тебя уже бесполезно, это будет бессмысленная жестокость. Все равно процесс стал двусторонненеобратимым. У нас любовь священна. Все, что я могу попытаться предотвратить трагические последствия.

- Да почему непременно трагические?! не выдержал я.

- Да потому! Такая, как у вас, любовь между представителями разных видов разумных исключительная редкость, и ни разу, понимаешь ты, ни разу не заканчивалась хорошо. Всегда трагически.

Ну что ей ответить? Что и среди обычных людей трагедии происходят ежечасно, и огромное большинство людей умирают, так и не узнав, не увидев настоящего счастья. Трагический конец, говорите? Да ведь всему на свете приходит конец, рано или поздно. Но перед концом бывают еще начало и середина, и у нас уже есть счастливое начало, и будет счастливое продолжение. Будет!

Доктор Маша смотрит внимательно, задумчиво.

- Ну что же, по крайней мере, мыслишь ты верно. Только ведь середина часто бывает очень короткой. Кажется, только что все началось и уже конец.

Я смотрел ей в глаза и не боялся. Нечего мне бояться, я не эсэсовец. Я хочу счастья для вашей дочери, для моей Ирочки. Я постараюсь изо всех сил, чтобы наше счастье длилось как можно дольше. Я не знаю, как это будет, но это будет. А для этого прежде всего нам надо быть вместе. А дальше покажет бой.

Она чуть улыбается, и в глазах появилось то непередаваемоласковое выражение, которое я видел сегодня утром у Ирочки. Нет, не совсем такое мудрее и грустнее.

- Ладно. Собственно, точно такие же понятия изобразила мне сегодня утром Иолла мы беседовали глубоко, и не одними словами. Но общий смысл тот же.

Она начала снимать с себя комбинезон (я уже догадался, что это хирургическое одеяние), расстегивая многочисленные застежкилипучки. Неудобно всетаки с крыльями.

- И всетаки я хотела бы прояснить. Женщина должна иметь детей, растить их, воспитывать таков главный закон жизни везде, и у нас, и у вас тоже. И должно быть общее дело. Поверь, без этого счастья не бывает. Невозможно жить только тем, что смотреть в глаза друг другу, если нет ничего больше, рано или поздно смотреть станет нечего. Плюс физиология тебе известно, что особи разного пола обычно коечем занимаются, кроме рассматривания глаз? Как ты себе все это представляешь?

А вот это уже вопросы медицины, дорогая доктор Маша. Или биологии? Вы специалист, вам виднее.