Павел Комарницкий - День ангела

Узорчатый люк зеленого металла тает мгновенно, подчиняясь моему мыслеприказу. В комнате со знакомой кушеткой, она же кресло, она же… да что угодно, находятся мама Маша и моя Ирочка. Ирочка стоит нагишом, закинув руки за голову, вертится, изгибается, даже поднимает ногу, подчиняясь уверенным пальцам матери. Ясно, медосмотр.

- Раздевайся, не стой. Совсем, Рома.

Нет, как хотите, до сих пор не могу до конца привыкнуть к их спокойному, уверенному бесстыдству. Главное, все вроде бы верно. Ирочка видела меня тысячу раз, и еще не в таких позах. Мама Маша доктор, ей по штату положено… Но зачем же при Ирочке!

Они фыркают одновременно, насмешливо… Ангельская семейка…

Ирочка разворачивается ко мне, и я вдруг замечаю, как только что синяки на левой ноге, вся голень и полбедра. Следы Ивановой руки… Маленькая моя!

В глазах вновь стоит извивающаяся отрубленная рука, перебирающая пальцами с торчащими иглами ядовитых когтей, пытающаяся найти слабину в ткани защитного скафандра, быстро ползущая по Ирочкиной ноге вверх, вверх…

- У тебя крепкая психика, Рома, я даже удивляюсь, до чего крепкая мама Маша берет мою руку, начинает внимательно и быстро ощупывать, разглядывать. Из сотни людей Земли девяносто девять, не меньше, уже нуждались бы в опытном психиатре. Другую руку… Да, и тебе везет, ты даже не представляешь, как. Ни царапины! Руки за голову…

- Я знаю, мама Маша. Мне дико везет, мне невероятно везет. Я нашел мою ненаглядную. А все остальное несущественные детали.

- Нуну… Слушай, Иолла тебе нужен этот рудиментарный волосяной покров на самых таких местах? Может, уберем? И на лице тоже, чем брить каждый день…

- Не надо, мама, пусть будет так, как есть. Знаешь, как шкодно! И я даже загадку сочинила, на здешний манер: "Усатый, бородатый, с двух концов лохматый". Вот.

Я таращу глаза. Ну это уже вообще… Нет, это слишком!

А они уже валятся от хохота, глядя на меня. Ангельская семейка!…

Все напряжение этого бешеного дня вдруг разом прорвалось, и я валюсь на них сверху, сам помирая от хохота.

- Иваныч, могу я попросить тебя… я умолкаю на середине фразы. Привык уже, что телепаты народ догадливый.

- Банькуто? Можно, отчего нет. Ты же сегодня герой, какникак. Да и я попарюсь.

Мы идем к баньке, взяв по два ведра. Водопровода в бане нет, надо натаскать воды, затопить печку…

Сегодня печь растапливаю я. Дед Иваныч сделал герою неслыханную поблажку, он понимает… Огонь всегда успокаивает. Я сижу, глядя на танцующие языки пламени, и мне кажется, что танец пламени исполнен тайного смысла. Так и тянет закрыть глаза…

"Роман, Петр Иваныч. Здесь Уэф. Смотрите!"

Прямо посреди темного предбанника, в нескольких сантиметрах от потемневшей бревенчатой стены возникает большое прямоугольноплоское изображение, видно, как по нему бегут строки. Понятно. Трансляция здешнего нашего телевидения.

"Сегодня в Турции произошло сильное землетрясение" хорошо поставленным голосом вещает дикторша "имеются значительные разрушения и человеческие жертвы. Еще более сильное землетрясение произошло на территории Ирана, где разрушены тысячи домов. Только что пришло сообщение, что и на территории республики Афганистан произошло землетрясение силой до семи баллов. Размер ущерба, нанесенного стихией, пока не выяснен. Ряд ученыхсейсмологов уже выдвинул предположение, что землетрясения в Иране и Афганистане напрямую связаны с землетрясением в Турции"

"Вот так вот. Надо было сразу поставить защиту от принудительного пробоя канала с той стороны… Могло быть и хуже"

Мы с Иванычем молчим. Что тут скажешь?

"Зеленые" рубят концы. Особисты правы завтра к вечеру блестящие результаты наших сегодняшних побед будут в основном сведены на нет. Ладно… Отдыхайте пока"

Экран, висящий в воздухе, гаснет. Мы с дедом молчим, медленно переваривая. Я неотрывно и тупо гляжу на огонь. Язычки пламени извиваются, переплетаются, словно танцуют некий танец, исполненный скрытого смысла. Так и хочется закрыть глаза…

Пепельный свет, сочащийся с потолка, непонятно как создает чувство безопасности и уюта, навевая сон. И главное не мешает думать.

Сегодня я взял у деда Иваныча простыню, но без толку она смятым комком валяется в ногах. Тепло здесь очень…

Ирочка уже заснула, как обычно, тесно прижавшись ко мне. Она дышит легко и ровно. Она всегда дышит легко и ровно.

Нет, не всегда. В моих глазах стоит видение Ирочка, оскаленная, как рысь, защищающая своих рысят, с занесенными для перекрестного удара клинками, отвинченными от своих боевых протезовпсевдокрыльев… И звенящий жуткий крик: "За спину!!!"

Я глажу ее, и она прижимается еще теснее, чмокая во сне. Чудо мое, невероятное чудо… Я сделаю все, что смогу. А что я еще смогу сделать?

Как там меня назвали? Великий Спящий? Ясно и дальновидящий? Это ято? Хаха…

Но перед глазами опять всплывают видения прошлой ночи. А вдруг?… Нет, ребята, это вам не хаха. Совсем не хаха.

"А если ты прав, и он действительно Великий Спящий, то у резидента "зеленых" осталось совсем мало времени, чтобы застрелиться"

Я обещал сделать все, что смогу. Обещал Ирочке, обещал Уэфу и маме Маше. Обещал людям, спящим в своих домах на своей планете. Обещал мириадам звезд…

А смогу ли? Ладно, хватит думать. Глаза слипаются. Спать…Спать…

Красные, зеленые, коричневые пятна сплетаются, танцуя свой исполненный скрытого смысла танец. Я сплю. Я вижу.

"…Так и не нашли. Не высунулся ни разу. Зря вызывали боевой звездолет"

"Может, всетаки выманить чем?"

"Да чем теперь?! Нет, он теперь на дне"

"А резидент?"

"А резидент прибудет к нему сам. На "тарелочке". Мы же не всю им посуду перебили, далеко не всю. И отследить "тарелки" очень трудно. Так что нырнет он, перейдет на борт этого тазика и поминай как звали…"

Я расширяюсь, подобно ударной волне от взрыва, широким стремительным кольцом. Как это? Да откуда мне знать! Я же сплю.

Я поднимаюсь над землей. Все выше и выше. Огромная вогнутая чаша, в центре которой я, невидимый и неощутимый. Без всякой маскировки невидимый и неощутимый, потому что меня там нет. Только я все вокруг вижу. Но где?

Я поднимаюсь над Землей. Круглится подо мной выпуклый бок планеты, громадным шаром плывущей в просторах космоса. Я всматриваюсь до рези в закрытых глазах. Где?

Вот. Вот оно… Излучина громадной реки, изогнувшаяся так круто, что почти свернулась в кольцо. А в центре этого разорванного кольца возвышаются горы, как развалины титанического замка, окруженного рвом с водой, такие древние, что уже почти скрылись в недрах земли, заросли лесом… И россыпь жалких поселений пигмеев, еще сохранившихся вокруг развалин замка. Одно побольше, на самой излучине, а два других по обе стороны моста, ведущего в замок, возле разрыва водного кольца…