Павел Комарницкий - День ангела

Танцуют, переплетаются цветные пятна. Я вижу, как совсем рядом, в недрах удивительного аппарата, идет процесс восстановления. Уже извлечена пуля, уже удалены сгустки крови. Разрушена стволовая часть мозга, и такое ранение для человека является смертельным. Безусловно смертельным, при нашем уровне медицины. Но витализатор могучая машина, и Ирочка, к счастью, не совсем человек. Вот если бы пуля попала чуть выше… Или если бы еще пять минут клинической смерти… Вот для чего вызвали милицию задержать… И тем самым убить. Тот же контрольный выстрел.

Я будто расширяюсь, подобно ударной волне от взрыва, стремительно и неостановимо. Я поднимаюсь над землей. Я поднимаюсь над Землей. Но чувства сегодня совсем иные. Меня вздымает ввысь гнев, холодный и беспощадный. Гнев, который ни один ангельский прибор не сможет посчитать слепым, животным чувством. Это праведный гнев разумного существа, у которого хотели отнять любовь.

Сегодня День гнева.

Где?

Москва поворачивается под моим взглядом, как гигантская сложнейшая игрушка, сложенная из стеклянных деталей. Почему так? Да откуда мне знать! Я просто сплю.

В недрах этого невиданного сооружения вспыхивают, переливаются разноцветные огоньки. Искры радости. Яркие огни удовольствия от секса. Голубое сияние детских снов… Не то, не то!

Ага, вот где надо искать. Жирные пятна скотской похоти, блеск алчности, и злоба, злоба… Ночная Москва переполнена такими эмоциями.

Дальше, дальше. Бурые смрадные болота душ алкашей. Мертвые пепелища душ наркоманов. Металлические склепы душ бандитов и профессиональных убийц, именуемых новомодным американским словечком "киллеры" то есть убийцы. Ближе… Еще ближе… Вот!

Я вижу. Крепкий, уверенный в себе малый в черных очках сидит в ночном клубе, разглядывая стриптизершу, извивающуюся перед ним. Отдыхает после работы. Почему нет? Имеет право человек после нервной работы расслабиться, потратить немного заработанных непосильным трудом денег? Имеет такое право!

"Надо было всетаки брать "беретту" Хотя "драгунка" тоже неплохо себя показала сегодня. Девку как скосило! А мужик ее бегает, хватается небось "что с тобой, дорогая?", как попка, долдонит. Смешные люди… Можно было и его валить, сверх заказа. Ладно, не мое дело… Вот гильза улетела, нехорошо. Нечистая работа. Нет, это я зря. С восьмисот метров точно в затылок. Кто бы смог? "

Я выныриваю из мутной толщи сна, как изпод воды. В затылке ломит, как будто и мне влепили пулю. Ладно…

"Папа Уэф! Проснись, Смотрящий из поднебесья. Я нашел"

"Иду. Я не спал, Рома. Я знал, ты найдешь"

Боль постепенно проходит, сменяясь ясным пониманием у убийцы почти не осталось времени, чтобы застрелиться.

"Неправда. Мы предоставим ему такую возможность"

Уэф появляется неслышно. Странно… Я ожидал увидеть его в полном боевом, а не в их обычном костюме, выданном при рождении. А где оружие?

- Это не нужно. Это всего лишь обычный… да, киллер. То есть убийца. И все, что нужно для убийства, у него есть. Зачем лишнее? Показывай, где.

- Покажу. Только у меня будет одно условие. Строго обязательное. Я должен сам. Понимаешь?

- Нет, это ты не понимаешь. Это он должен сам. Все, что я тебе могу обещать ты будешь рядом со мной. Ты все увидишь. Показывай, где!

Над входом в ночной клуб (или казино?) россыпь ярких белых вспышек, перебиваемых светом самой вывески. Странно, я не могу прочесть буквы. Переутомился. Нет, не так сейчас мое восприятие так далеко от нормального, что мне гораздо легче прочитать мысли всех посетителей клуба, чем простенькую надпись.

Мы стоим на кромке проезжей части, между припаркованных машин, Уэф чуть впереди, я сзади. Приборы невидимости включены, и мы стоим совсем рядом, чтобы избежать неприятного взаимного воздействия маскирующего поля.

- Внутрь не входим Уэф сосредоточен, внешне само спокойствие Ждем здесь.

Он напрягается, и я чувствую, как у меня шевелятся волосы на самой макушке такова сила его мысленного приказа. Он вызывает убийцу. Гипноз? Нет, тут дело покруче…

Человек (а что делать? человек…) за столиком чувствует сильную усталость. Пора домой, баиньки. Прямо охота домой.

Бросив несколько купюр на столик, и засунув одну кудато стриптизерше, убийца лениво направляется к выходу. Горилла в форме у входа почтительно пропускает его.

Сильный толчок едва не сбивает меня с ног. Пройдя наискосок через улицу, некий гражданин, в явном подпитии, натолкнулся на меня сзади. Гражданин таращится на нас, пытаясь сообразить… Ведь не было никого!

- А никого и нет. Ты че, мужик, глюков не видел? ляпаю я.

Мужичок еще не уверен, и чтобы покончить с его сомнениями, Уэф медленно расправляет свои крылья. Душераздирающее зрелище.

Издавая пронзительные звуки, соперничающие по красоте и силе звучания с милицейской сиреной, мужичок исчезает из поля зрения. Правильно. Не мешай.

Между тем убийца садится в свой скромный "двухсотый" мерседес. Уедет?

- И нас подвезет. Садись сзади. Мало ли…

Мы подходим к машине. Не заперты дверито… Впрочем, нам вряд ли чтото может теперь помешать.

Мы садимся одновременно я сзади, Уэф спереди. Убийца резко оборачивается, сталкиваясь с Уэфом взглядом.

- Поехали.

- Куда? голос хриплый, севший.

- Ну где у тебя инструмент? Винтовка где? Из которой ты сегодня?…

- Ннана… на даче… у одного…

- Не надо. Зачем такие подробности? Поехали…

Крепкая дача. И забор крепкий, в полтора кирпича, если не в два, а высокий… Такая маленькая Великая Китайская стена.

Ворота гаража поднимаются автоматически.

Мы входим внутрь, не встретив ни души. Здесь и нет ни души, и живет тут только одно тело нашего конвоируемого.

- Достань винтовку.

Убийца нетвердым шагом, прямо переставляя ноги, идет кудато. Возвращается с доской, обыкновенной с виду, толстой доской. Доска распадается, как футляр от скрипки внутри, в углублении, снайперская винтовка Драгунова. Надо же, и глушитель на месте…

- Заряжай.

Убийца медленно, невидяще глядя перед собой, набивает патроны в магазин один, два, три…

- Достаточно. Магазин на место. Патрон в ствол!

Лязгнул затвор. Инструмент готов к работе.

Уэф смотрит на винтовку, прикидывает. Да, верно с навернутым глушителем очень неудобно…

- Разувайся.

Убийца стягивает мягкие туфлимокасины, затем носки.

- Возьми в рот дуло. Глушитель!

Нетвердые движения загипнотизированного. И глушитель толстый еле пролез в пасть.

- Ногой наступи. На спуск, большим пальцем.

Киллер, неловко задрав ногу, медленно нашаривает скобу, сует туда большой палец ноги. Щелчок! Осечка.

В комнате вдруг остро запахло свежей мочой, и под казнимым медленно начала растекаться лужа.

Уэф огорчен, я вижу. Нельзя пытать человека.