Максим Смирнов - Нокс

- Что это?

- Это мать твою, облом! Мы убили просто так, мы не найдем кредитов! Я завалил Урсулу, а ты остался не при делах. Так Дэйви?

Маленький наркоман морщится, ему это все противно. Он хочет вмазаться "цифровым шоком", хочет ощутить по всему телу цифровой лишай, хочет чесаться от кайфа и улетать под самый потолок "Нокса", но у старой вешалки Урсулы не оказалось кредитов. Им снова придется лезть в пустые дома. Сталкерство это не для таких трусливых созданий, как они. Но что им остается?

- Возьмем ее вещи и продадим на рынке, - говорит Дэйви.

- Ее шмотки сгнили от времени. Мы здесь ничем не разживемся! Нужно уходить, пока копы не пронюхали, об этом несчастье. Проклятый "Нокс" видит чувства каждого из нас!

- Как знаешь, а я захвачу примочку для телевизора, старая шлюха смотрит кабельные каналы.

Они осматривают квартиру, но в них не просыпается даже смутной надежды разжиться кредитами. Урсула была бедна! Мэнди убили из-за подарка "Нокса" - 5000 кредитов, Урсулу убили из-за рыбы, что она хоронила. Можно подумать, что "Нокс" все предусмотрел. Это ли освобождение?

ПОМОЛИМСЯ ВСЕ ВМЕСТЕ. БОГ ЛЮБИТ ВАС И ПРОЩАЕТ ВАШИ ГРЕХИ. НЕТ АЛКОГОЛЮ, НЕТ НАРКОТИКАМ, СКАЖИ ОТРИТЬ САТАНО, НЕ ПРЕЛЬЩАЙ... Они замечают, что в спальне Урсулы был включен телевизор, хоть до этого он странно молчал. Дэйви срывает примочку из антенны, и экран покрывается мелкой серой рябью, но даже сквозь помехи слышен голос проповедника: УБИЙСТВО СТРАШНЫЙ ГРЕХ, ГРЕХ КОТОРЫЙ НЕ СМЫВАЕТСЯ ПОКАЯНИЕМ. ТЯЖКИЙ КРЕСТ УБИЙСТВА НЕСЕТ НА СЕБЕ ИУДА ДО СЕГОДНЯШНЕГО ДНЯ, БОГ НЕ ПРОСТИЛ ЕГО. ТЕНЬ ПРЕДАТЕЛЯ БРОДИТ ПО "НОКСУ". ЭТО ОН ПРЕДАЛ, А ЗНАЧИТ, И УБИЛ СВОЕГО УЧИТЕЛЯ. ТРИДЦАТЬ СЕРЕБРЕННИКОВ, А ЗА ЧТО ТЫ УБИВАЕШЬ?

- Идем отсюда, - говорит Курт и ему кажется, что всевидящее око "Нокса" разрывает его насквозь.

- Да, и пусть ее съедят бомжи! - Дэйви плюет на пол и смотрит на неподвижное тело женщины.

*

Что-то страшное происходит с моей ногой, ее буквально рвет на части от боли, а пуля, что сидит в тканях разрастается свинцовыми корнями. Боль пульсирует во всей ноге. Левая нога отмирает. Мягкость моей подстилки в норе не смягчает боли. В наушниках играет "Enjoy the Silence" Depeche Mode, и я пытаюсь, как просит песня наслаждаться тишиной. Но я постанываю, и хочу умереть. Умереть навсегда, покинуть "Нокс", чтобы больше никогда не слышать этой глупой фразы - ЭЙ, ДЕТКА! Глупый Скольд, где ты прячешь пистолет, дай мне переродиться, дай выпустить себе мозги из этой тесной черепной коробки.

Входят Скольд с Катрин, и видят кровавый след, что идет от двери до моей подстилки; грязная лужа человеческой крови. Я стаскиваю наушники и жду его крика. Он бросает на пол бутылку джина и еду, что принес специально для меня, и размалывает меня взглядом.

- Какого черта, здесь происходит, мать твою ублюдок! - кричит Скольд в бешенстве.

- Он нашел пистолет! Ты стрелял в ногу? - спрашивает Катрин.

Нет, отвечаю я.

- Что тогда здесь творится, и почему ты заляпал нору кровью?

В меня стреляли копы, говорю я Скольду.

- Копы? Молокосос, я сказал тебе не высовывать носа! Ты чем думаешь? Своей задницей?

- Эй, Скольд, спокойно! Малыш, объясни-ка нам, что произошло, пока нас не было!

Я рассказываю: Мне стало слишком одиноко в норе, я и пошел прогуляться по городу. Тишина и мой диск, это все, что было со мной. Я гулял, и улыбался всем, как и положено. А потом, меня понесло в метро. Я катался, смотрел за окно. А после в вагон вошли копы, и сразу пристали ко мне. Они увидели кровь на воротнике плаща, кажется, я измазал ее вчера, и один из легавых выстрелил мне в ногу. Просто так!

- Копы, мать твою, так просто не стреляют! Они же знают, кто ты! Даже "Нокс" теперь знает кто ты! И следующее, что ты услышишь это - эй, детка, "Нокс" видит тебя насквозь.

Что?

- А ты как думал, они уже выследили тебя! Весь "Асфальтированный рай" гудит по этому поводу. Мол, некий супергерой, может выходить из "Нокса" без разрешения хозяина.

- Скольд, потише! Мы должны спрятать его! - пытается успокоить его Катрин.

- Тише? Я убил копа! В молокососа стреляли копы! Слишком часто мы стали использовать это слово, - Скольд злится, когда что-то идет не так.

Я ничего не понимаю, но послушно принимаю, все, что они мне говорят.

- Нужно спрятать его в клубе.

- Братьям Гримм также одиноко, как и ему: им будет, о чем поговорить, когда клуб "Асфальтированный рай" закроет свои врата для последнего посетителя.

- Братья Гримм будут счастливы, - цедит сквозь зубы Скольд.

Кто такие братья Гримм, спрашиваю я.

- Оно заведует клубом, и оно сторонится людей!

Оно?

- Да малыш, иногда люди ведут себя крайне по-свински, и не принимают, того, кто не похож на них. Братья Гримм, это сиамские близнецы. Они не называют своих имен, и не показываются на глаза, таким как мы, но тебя малыш, они примут, а ты им взамен расскажешь свою историю.

Копы не найдут нас здесь, говорю я, они слишком глупы. Они искали сталкера, а не нарушителя.

- Копы не кретины! Они выследят тебя в два счета! А "Нокс" мог и не говорить им всей правды, кого они должны были найти! В "Асфальтированном рае" я завалил легавого - наше всевидящее око потеряло одну из своих собак, но одна из его собак ранила тебя. И, кажется, у тебя начался нулевой приступ!

О чем ты Скольд, спрашиваю я. И только сейчас я заметил, что боль больше не донимает меня, а из ноги вытекает черная жидкость похожая на кисель. Ее выталкивает из ноги пуля. Что это?

- У легавых волшебные пули! Его нужно для начала к доктору, а потом к братьям Гримм. Иначе мы потеряем бедняжку, - говорит Катрин.

- Это все из-за твоих мозгов, тебе не следовало их брать сюда!

Я пожимаю плечами, и удивляюсь, что нога больше не донимает меня. Но Скольд говорит, что это мнимое чувство и что через час, а начну орать во всю глотку, и просить у "Нокса" смерти. Я прошу дать мне пистолет, и не морочить из-за меня голову.

- Нет, - говорит Катрин, - ты слишком дорог для нас, вдруг он заберет тебя навсегда, что тогда будет с нами! По правде сказать, я не смогу без тебя! Да и Скольд - посмотри на красавца, Скольда - разве он сможет прожить день, не крикнув на тебя!

- Отвезем его к труп-доктору!

Что? Оказывается, я никого и не знаю в "Ноксе" кроме их двоих!

- Наш старый знакомый мистер Борге, занимается расчленением трупов в морге. Дикие трущобы, "Сады отчаяния" секционная, парафин и фурацилин. Он сделает для тебя исключение, если ты не станешь, конечно, его прямым пациентом, - Скольд так шутит, а Катрин дергает его за рукав плаща.

Мы покидаем нору, и Скольд прихватывает 357-й, что был спрятан в вентиляции покрытой коричневой паутиной. Спускаемся по лестнице, и выходим в город. Нога не болит, но наступать на нее не получается. Она становится, ватной, и буквально гнется под тяжестью остального тела. Я страшно боюсь потерять ногу. Скольд останавливает ржавый фургон, что тащится по дороге и сует водителю 5 кредитов. Водила, толстоватый механик в комбинезоне и перчатках с отрезанными пальцами. Он кивает, и мы пролазим внутрь. Там сыро, и пахнет собачьей едой. Нас трясет, когда мы начинаем ехать, но это временное неудобство, потому что копы никогда нас здесь не достанут. И вдруг из глубины моего желудка вырывается сначала дикий толчок, а потом бурая слизкая жидкость течет из моего рта. Меня прогибает, и Скольд брезгливо бросает меня на железный пол фургона. А потом меня снова рвет, но только зеленой слизью, и голова начинает дико кружиться, и слова, что говорит Катрин, растворяются.