Деннис Уитли - Война в мире призраков

По приказу одного из самых храбрых гаитянских политиков, который все время оставался на палубе, матросы достали из морского лазарета носилки, положили на них тела и прикрыли простынями. Затем трупы понесли на берег, священник возглавлял процессию.

Когда они добрались до причала, разгорелся небольшой спор. Священник хотел отправить тела в больницу, чтобы доктор мог засвидетельствовать смерть и выдать соответствующие документы, но гаитяне были настроены против этого, заявляя, что пять Даппи — или душ — где-то парят по соседству, выбирая момент, чтобы причинить зло, поэтому, требовали они, священник обязан отнести трупы прямо в церковь, иначе злые Даппи войдут в больнице в больных людей и овладеют ими.

В конце концов был достигнут компромисс. Священник согласился взять тела в церковь и оставить их в ризнице, где их осмотрит доктор и даст свидетельства.

После того как все было утрясено, носилки в окружении гаитянской гвардии понесли в ризницу, откуда друзья де Ришло бежали чуть раньше, утром. Вскоре из больницы приехал врач-негр в сопровождении двух коллег. После беглого осмотра каждого трупа все они пришли к единогласному мнению, что все они мертвы, и выписали свидетельства о смерти.

Ризницу закрыли, священник ушел, через четверть часа объявившись вновь в сопровождении двух старых негритянок, которые стали совершать последние обряды. Каждое тело раздели и омыли, затем вместо того, чтобы завернуть в саван, одели в прежние одежды — по негритянскому обычаю. Все это делалось грубо и довольно неприятно! Вскоре прибыли пять дешевых деревянных гробов. Тела были положены в них и крышки — какой печальный звук для герцога! — были забиты гвоздями По приказу священника гробы принесли в церковь и установили в один ряд перед алтарем. Затем он поставил по зажженной свече в голове гроба, произнес небольшую молитву в честь ушедших и покинул церковь.

Учитывая быстрое разложение трупов в тропиках, де Ришло знал, что похороны не будут откладываться и, возможно, произойдут уже ближайшей ночью. Нигде даже не было признаков доктора Сатэрдея, но герцог не сомневался, что у сатаниста есть способы следить за происходящим, и он появится в нужное время.

Он очень жалел, что не смог найти доктора во второй половине сиесты. Если бы он так сделал, он бы сейчас либо одержал победу, либо поражение. В первом случае он бы избавил своих друзей от того ужаса, который ныне им предстояло испытать. Хотя их объявили мертвыми, сознание еще не покидало их. Если подходить к вопросу с их точки зрения, их собираются хоронить живыми, а ужасные. Обряды, совершенные в последний час, явно представляют больший страх для них, чем для него.

В половине шестого священник вернулся. С собой он привел мужчин, чтобы донести гробы — эти несколько человек, очевидно, образовывали небольшую паству, которая, похоже, больше опасалась священника, нежели Даппи мертвых. Была проведена короткая служба и гробы отнесли на тележку.

Улица со всех концов была забита людьми, так как жители Порто-Пренса сгорали от нездорового любопытства, желая видеть последние стадии странного дела, взбудоражившего весь город.

Телега пустилась в путь. Возница с трудом, погоняя понурых осликов, пробивал себе дорогу. Священник следовал за ним в ветхом ландо. После города они проехали еще мили две и прибыли на большое кладбище, у ворот которого стояла огромная толпа, пораженная немым ужасом.

На кладбище было вырыто пять неглубоких могил, куда и опустили гробы. Только самый смелый из толпы осмелится придти на кладбище, чтобы наблюдать за подобным ритуалом. Де Ришло, повиснув над торжественным шествием, вдруг увидел доктора Сатэрдея в толпе.

Сатанист даже не приближался к могилам, а стоял несколько в стороне с небольшой группой людей. Казалось, он наблюдает за происходящим краешком глаза. Наконец священник прочитал последние слова обряда. Де Ришло даже видел, как улыбка тронула уста доктора.

Как только закончилась служба, гробовщики стали быстро сбрасывать землю вниз. Когда она падала на гробы, раздавался глухой звук. Священник вновь залез в свое ландо, толпа у ворот таинственно растворилась, а бывшие на кладбище, бросая косые взгляды на солнце, поспешили прочь. Среди них был и доктор, который явно не имел еще намерения претендовать на свои жертвы.

После этого для герцога наступило долгое и мучительное ожидание, во время которого он постоянно думал о тех мучениях, которые переживали его друзья, лежавшие под землей. Безуспешно стремился он к ним, пытаясь дать утешение; вряд ли они смогли бы осознать его астральное присутствие, да и их души не имели больше возможности самовыражения.

Тьма окутала море, берег, группы красивых пальм, маленькие, плохо возделанные поля маиса, кофе и хлопка, разбросанные жилища, густые тропические леса в глубине острова и вершины гор. Земля вновь стала такой, чувствовал де Ришло, как две ночи назад, когда он взирал на окружающую картину с веранды доктора — место, проникнутое примитивными половыми позывами и насыщенное скрытом злом.

Один за другим потухли огоньки в домах. Затем, около одиннадцати часов, где-то вдали раздались резкие удары барабанов Петро, открывавших очередную церемонию Вуду.

Бой барабанов все продолжался и продолжался, ускоряя ритм, пока вся темнота ночи не стала казаться пульсирующей. Своим астральным взглядом де Ришло, все еще паривший над свежими могилами, мог видеть длинную дорогу, которая шла от кладбища до города. Движения на ней не было, и он понимал, что после дневных событий ни одна душа в Порто-Пренсе, возможно за исключением католического священника, не рискнет сюда близко подойти, пока царит тьма. Сам же священник, похоронивший пять тел с твердым убеждением, что они мертвы и вернуться не могут, вряд ли появится на кладбище той же ночью.

В противоположном направлении дорога вилась вверх по утесу к самой вершине, глядящей на море. Без четверти полночь внимание герцога было привлечено змейкой света, постепенно выступавшей из черноты ночи на дальнем склоне. Несколько мгновений спустя она исчезла, потом вновь появилась, на сей раз еще более яркая, и процесс повторился. Это, понимал герцог, объяснялось поворотами дороги, ведущей к кладбищу. Если змейка исчезала, значит, она огибала очередную массу темных тропических зарослей.

Чем ближе становилась змейка, тем громче звучали барабаны и монотонное, похожее на погребальное, песнопение звоном раздавалось в тихом знойном воздухе. В то же время змейка распалась на десятки отдельных огоньков, и герцог увидел, что это длинная процессия, где каждый из участников несет факел. Глава того, что было «змеей», приблизился к воротам кладбища ровно в полночь.