Салман Рушди - Гримус

— В любом случае, куда бы мы ни посмотрели, всюду взгляд нам застилает дымка субъективности, — проговорил рядом с ним Гримус. — Хотя о чем это я… вы ведь ничего еще не понимаете. Тогда давайте я начну по-другому — напомню вам случаи, которые вы наверняка и сами не забыли. По сути дела, в вашем совсем еще недавнем прошлом этих случаев было два. Я говорю о временных перекрестках. Например. Вас прибило к острову волнами, но этого не случилось бы и вы бы наверняка утонули, если бы я не организовал специальное силовое поле, поддерживающее вас на плаву. Естественно, я позволил некоторому количеству воды проникнуть в ваш организм, поскольку необходимо было придать вашему телу особое положение относительно поверхности моря… ну и для правдоподобия. Вот второй пример, со вторым перекрестком: вы, не отдавая себе отчета в происходящем, в присутствии графини Черкасовой произнесли имя Эльфрина. Уверен, что вы и тогда и сейчас отлично осознавали, как этот короткий миг изменил направление вашей жизни. Нужно признаться, вы сами предоставляли в мое распоряжение чрезвычайно легкие и мощные рычаги управления, хотя так или иначе я подвел бы к тому, чтобы вы сделали по-моему… Но, как бы там ни было, вы понимаете, что я имею в виду. Временные перекрестки и точки ветвлений. Я заботился о вас, как родная мать — не только о вас, но и о многих других участниках — в течение довольно длительного промежутка времени. Именно это я имел в виду, когда говорил, что вы — творение моих рук. Я сотворил Идеальное Измерение, в котором все шло и идет по моему плану.

Вы можете сказать: это не так. Я не предвидел предательства Николаса Деггла. Однако и на это у меня есть ответ: одно из главнейших достоинств хорошо сформированной Концепции — ее гибкость. Любую неприятность можно обратить себе на пользу. Таким образом изгнание Деггла явилось наилучшим способом заманить вас в расставленные сети. Таким образом ненависть обитателей К. направила вас в нужную сторону, к моей горе. (Я ведь знал, что, если не позволю им прикоснуться к моей Розе, они люто возненавидят меня за это.)

— И вы оставили Розу только для себя, — отозвался Взлетающий Орел.

— Само собой, — согласился Гримус. — Кстати говоря, я имел на это полное право, ибо все они сами изъявили желание поселиться на острове, я никого не принуждал. Они сами избрали бессмертие, никому я эликсир в горло не лил. Так что Роза законно принадлежит мне.

— И Виргилию, — добавил Взлетающий Орел, но Гримус пропустил его слова мимо ушей.

— Таково мое Идеальное Измерение, — продолжил он. — В другом потенциальном Измерении вы так и не добрались до острова. В третьем я не нашел Каменную Розу. В остальных измерениях я живу вечно, но и мои идеи остаются вечными узниками в моей голове. Однако в этом Измерении все пошло так, как я задумал.

Гримус сопровождал свои слова энергичными, быстрыми жестами, его голос снова стал пронзительным.

— А что если бы я не смог перебороть Лихорадку Измерений? — спросил Взлетающий Орел. — Что тогда?

— Это никак не могло случиться, — ответил Гримус. — Ваш ионный рисунок слишком силен. Напомню вам средство, при помощи которого вы одолели своих чудовищ: Хаос. Хаос — вот оружие истинного разрушителя. Ваше подсознание отлично знало, как ему вести себя.

— Но риск все же был, — заметил Взлетающий Орел.

— Чушь, — замахал руками Гримус. — За вами следили и вам помогали столько знатоков измерений: горф Коакс, я сам, Виргилий Джонс наконец. Все мы заглядывали вам через плечо. Хотя и сами вы, нельзя отрицать, показали себя с лучшей стороны.

При виде этого спокойно и благожелательно улыбающегося лица, так похожего на его собственное и в то же время такого чужого, внутри Взлетающего Орла что-то дрогнуло. Или, лучше сказать, несколько фрагментов головоломки одновременно встали у него в голове на свои места. Он вспомнил о давнишней, полузабытой встрече: с человеком, выбирающим себе голос. Наконец и он, Взлетающий Орел, под руководством главного дирижера всей своей жизни нашел голос и для себя.

— Итак, я показал себя с лучшей стороны, — в ярости не повторил, прошипел он. — Марионеткой в ваших руках, вот кем я был, это вы хотели сказать? Каменная Роза извратила вашу душу, Гримус; такое всемогущее знание развращает, это порча, вы иссушены жаждой абсолютной власти, развращены, вы стали садистом, калечащим людям жизни и находящим в этом удовольствие. Какое право вы имели переносить сюда, на свой остров, хотя бы одного из нас? Для вас это всего лишь игра, не правда ли, интересная игра? Бесконечное множество континуумов, возможных путей развития настоящего и будущего, свободная манипуляция временем, которое вы гнули так и эдак, из которого создали себе на потеху зверинец. Да, вы породили меня, я должен это признать. Да, вы сумели доставить меня на остров для реализации неясных, по-моему, даже вам самому безумных целей. Вы отдалились от боли и муки порожденного вами мира и переселились в мир иной, где смерть можно рассматривать либо как академический случай душевной болезни, либо как возможность испытать собственное мастерство манипулятора судьбами. Свою смерть вы разыгрываете точно показательную шахматную партию. Но финал этой партии каким-то образом, каким — вы пока что до дрожи боитесь рассказать, все-таки зависит от меня, Гримус. Все зависит от меня, я точно чувствую это, но говорю вам — я не собираюсь играть в ваши игры. Виргилий просил меня уничтожить Каменную Розу. Но я не уверен, что он прав и это следует сделать. Роза разбила столько судеб. В своей Болезни я говорил это богине аксона и еще раз говорю вам: Если я смогу, я уничтожу вас.

Гримус захлопал в ладоши.

— Ого, воодушевленная Смерть! — проговорил он. — Хорошо, очень хорошо!

Взлетающий Орел собрался с силами и вскочил на ноги… зачем?… у него не было никакого плана, разум его был пуст. Сжимая посох ю-ю в руках, он в бессилии стоял перед креслом-качалкой, во все глаза уставившись на хохочущего Гримуса.

— Я уничтожу вас, — повторил он, — но совсем не так, как вам хочется. Я не стану вашим наследником, не хочу пачкаться.

— Думаю, — сказал наконец Гримус, — что пришло время рассказать вам о том, какой будет моя смерть, поскольку вам предстоит принять в ней самое деятельное участие. Это мой план для вас. Но прежде чем я начну, хочу попросить вас выполнить одну мою просьбу — это поможет преодолеть некоторые разногласия, существующие между нами. Пожалуйста, идите за мной.

Вслед за Гримусом Взлетающий Орел послушно, поскольку причин возражать он не видел, отправился в комнату с буквой Каф на стене. Гримус все еще был нужен ему, нужен, для того чтобы отыскать Розу.

— Вы сказали, что я бросил свое творение на произвол судьбы и забыл о нем. В этой комнате содержатся доказательства того, что это не так. Кто же еще, как не я, заботился о К.? Как по-вашему? Почему, как вы думаете, эти ветхие домишки до сих пор не развалились? Почему, ответьте, почва, на которой вот уже несколько веков неустанно сеют и жнут, до сих пор не истощилась? Откуда у мистера Грибба всегда бралась в избытке бумага для заметок и где отыскивались металлические дверные петли? Все дело в том, мистер Орел, что измерение, созданное при помощи концептуализации, вроде острова Каф, для своего нормального существования нуждается в постоянном присмотре и Реконцептуализации через строго установленные интервалы времени. Если я теперь умру, не оставив преемника, остров погибнет. Я должен кого-то поставить вместо себя.