Адам Вишневский-Снерг - Нагая мишень

— Да, — ответил на это Нузан, весьма заинтригованный ее тоном.

— А я вообще разведенный, — дополнил я.

Обе дамы склонились над столом, обменявшись значащими взглядами.

— Это очень способствующее обстоятельство, — сообщил де Стина.

— Отлично! — обрадовался бородач.

Не успели мы остыть, как рыжая дама перебила мужчин, задав нам другой дурацкий вопрос:

— Вот еще, что бы мы хотели знать: Смоли бы вы — действуя из самых благородных побуждений — способны бы вы были разыграть некую… деликатную мистификацию, все подробности которой были бы отрежиссированы нами, если бы от успеха вашей исключительной миссии зависела безопасность обитателей крупного города?

Я почувствовал на колене сжимающиеся в кулак пальцы Нузана и услышал под ухом его тихий свист.

— И что же это за «деликатная мистификация»?

Отголосок этого вопроса звучал в тишине еще несколько секунд, пока синьора Воне (именно так звали эту нетипичную итальянку) не обратилась к своим землякам с огнем в глазах, как бы желая сказать: «Ворота открыты. Avanti, signori! "

Первым на ее немой призыв отреагировал молчавший до сих пор Мельфеи:

— Поначалу мы попросим вас дать нам присягу, что по данному вопросу, уже получив возмещение в размере миллион долларов, вы сохраните абсолютное молчание.

— Если я правильно понял, эти деньги вы предлагаете нам взамен за потери, понесенные нами в Лондоне, откуда мы насильно были похищены во время идущего там фестиваля, а так же вы просите о том, чтобы мы никому не открыли содержания нашей сегодняшней беседы.

Мельфеи осмотрелся по сторонам.

— Di che si tratta? — спросил толстый итальянец.

Над столом смешались предложения, выпаливаемые по-итальянски, поскольку даже моя молчаливая соседка (не знавшая английского языка) допытывалась, в чем дело.

— Да, ответил Мельфеи.

— Но приведет ли наша присяга к необходимости реализации той самой загадочной миссии, о которой милостивая синьора выразилась как о «деликатной мистификации»?

— Нет.

— Тогда мы даем такую присягу.

Я подтвердил жестом головы, но Мельфеи, как бы еще не обретя уверенности, была ли присяга дана в надлежащей форме, блуждал взглядом по стенам комнаты (возможно, разыскивая распятие), при этом с увлеченностью продолжал:

— Мы рассчитываем на ваше умение хранить тайну, поскольку все, о чем мы здесь говорим, представляет собой строгую государственную тайну. В стране о ней известно буквально нескольким. Нам разрешено сообщить вам о ней при условии, что выявленная вам здесь информация никому раскрыта не будет.

— Мы торжественно обещаем. Но, все-таки, сообщите, о каком городе идет речь, и в чем состоит угроза для него.

— Имеется в виду город в Италии.

— Какой?

— Именно этого мы и не знаем! Но, благодаря вам, мы вскоре об этом узнаем.

— Благодаря нам?

— Будем надеяться.

— Не понимаю, какая же связь между нашим гражданским состоянием (вас настолько утешил факт, что мы оба холосты) и возможностью спасения жителей не определенного конкретно итальянского города?

— Связь эта совершенно случайная, и когда отказывают все другие методы… назовем откровенно: войны — именно на ней мы обязаны опереть наши последние надежды. Прежде всего, здесь играет роль счастливое стечение обстоятельств, что вы являетесь членами знаменитой группы.

— Не надо комплиментов, ведь таких групп в мире хватает.

— Но существуют и люди, которые группу «То тут, то там» ценят более всего, и они были бы счастливы, если бы им удалось с вами познакомиться.

— Нам прекрасно известно, что у нас есть куча фанов, так что, если вы теряете время на умножение устаревших комплиментов…

— Только не надо раздражаться. Из огромного числа ваших любителей нас заинтересовали только две особы, и только они могут нам пригодиться.

— Кого вы имеете в виду?

— Двух женщин.

— Итальянки?

— Да.

— Как их зовут?

— Этого мы пока не знаем.

— Вы их не знаете?

— К сожалению.

Мой коллега поднял брови и внимательно осмотрелся, как бы призывая всех присутствующих стать свидетелями этого безумного диалога.

— Погодите, а то мне кажется, что я блуждаю в каком-то лабиринте. То есть, вам, собственно, ничего не известно: ни расположение города, которому грозит беда, ни описания тех двух женщин, которые сходят по нам с ума.

— Очень правильно сказано.

— Mamma mia ! — Нузан стукнул кулаком по столу так, что зазвенели все бокалы. — Тогда, какого черта вы морочите нам голову?

— Cosa e acaduto? — пробормотал толстяк, заглатывая в этот момент уже четвертый кусок торта.

— Niente , — совершенно безразличным тоном ответил я, после чего вежливо улыбнулся ему. — Все нормалек! Tutto va bene!

Мне пришлось обменяться с ним парой фраз и успокоить перепуганную соседку, поскольку ей тоже хотелось узнать, что случилось. А Нузан в это же время — доверяя силе принципа «Кто спрашивает, тот не блуждает» — продолжал давить на Мельфеи:

— Да, ситуация обалденная. То есть, с одной стороны, вы не можете указать на город, которому грозит какая-та опасность, но вы уверены, что таковая существует…

— Так точно!

— …а с другой — хотя вы не связались с теми двумя женщинами, и, хотя не знаете, как их зовут, и как они выглядят — вы упрямо твердите, что они с огромной охотой познакомились бы с нами, что вас страшно радует, поскольку они для чего-то могут вам пригодиться.

— Действительно, без них мы просто беспомощны.

— Почему же?

— Поскольку эти женщины знают, какому городу грозит опасность…

— Ага, это они знают!

— Именно. Поэтому, если бы вы с ними познакомились и действовали умело, они могли бы сообщить это и вам.

— Догадываюсь, что вам они не писнут и словечка.

— Исключено!

— Наверное, они вам не доверяют.

— Мне не хотелось бы в данный момент развивать эту несущественную тему.

— В этом нет никакой необходимости, достаточно того, что мы уже установили. Вам они ничего не скажут, а нам — если бы мы позволили себя впутать в некую «деликатную мистификацию», скажем, матримониальное мошенничество — возможно, одним махом выдали бы обе тайны: над каким городом повисла угроза, и в чем эта угроза заключается.

— Этот второй факт нам превосходно знаком.

— То есть как?

— Нам известно, что угрожает одному из итальянских городов.

— Вы знаете? И вот уже час мутите мне голову, рассматривая незначительные мелочи, вместо того, чтобы сразу же раскрыть самый важный факт?

Мельфеи гордо выпрямился.

— Синьор Нузан, — надменно начал он. — Я прошу прощения. Наивысшие органы власти доверили мне данную миссию, веря, что в столь тяжелый для Италии час мы примем наших гостей с надлежащим уважением. Вы спрашивали, а я вежливо и четко отвечал на ваши разумные вопросы — и вот результат! Я бы отчитался по делу в четырех предложениях, если бы вы в беседе предоставили инициативу мне, и хотя бы раз…