Айра Левин - День совершенства

Они сфотографировались на память возле беломраморного храма Уни-Компа — он оказался белей и красивей, чем на снимках и экране ТВ, поскольку позади него горы со снеговыми вершинами выглядели величественней, озеро Вселенского Братства было более голубым и широким — и затем постояли в очереди у входа, дотронулись браслетами до сканера у входа и оказались в бело-голубом вестибюле. Улыбчивый номер в бледно-голубом подвел их к очереди на лифт. Только они встали в нее, как, к их изумлению, откуда-то возник ухмыляющийся Папа Ян, довольный произведенным эффектом.

— Что вы тут делаете? — спросил отец Чипа, когда Папа Ян поцеловал мать Чипа. Они сообщили ему, что были премированы этой поездкой, а он сам ни словом не обмолвился, что тоже собирался сюда приехать.

Папа Ян поцеловал отца Чипа.

— О, я просто хотел сделать вам сюрприз, не более того, — сказал он. — Я хотел рассказать моему дружку, — он возложил свою лапищу на плечо Чипа, — несколько больше об Уни, чем вы услышите в наушниках.

— Привет, Чип! — Он нагнулся и поцеловал Чипа в щеку, и Чип был поражен, что, оказывается, это из-за него приехал сюда Папа Ян, поцеловал его в ответ и сказал:

— Привет, Папа Ян.

— Привет, Пиис КД37Т5002, — мрачно проговорил Папа Ян и поцеловал Пиис. Она тоже поцеловала его и тоже сказала «Привет».

— Когда вы подали заявку на экскурсию? — поинтересовался отец Чипа.

— Через несколько дней после тебя, — сказал Папа Ян, не снимая руки с плеча внука. Очередь на несколько метров продвинулась, и все они продвинулись вперед вместе с ней.

Мама Чипа сказала:

— Но ты же был тут пять или шесть лет назад, не так ли?

— Уни знает, кто его собирал, — сказал Папа Ян с улыбкой. — Мы пользуемся особыми привилегиями.

— Нет, это не так, — возразил папа Чипа. — Никто не получает никаких особых привилегий.

— Да, и, тем не менее, я здесь, — сказал Папа Ян и направил лучи своей улыбки вниз, на Чипа. — Верно я говорю?

— Верно, — сказал Чип и улыбнулся деду.

Папа Ян помогал строить Уни-Комп, когда был еще молодым человеком. Это было его первым местом работы.

Лифт вмещал около тридцати номеров, и вместо музыки в нем звучал мужской голос:

«Добрый день, братья и сестры! Приветствую вас в расположении Уни-Компа (Чип не раз слышал по ТВ этот теплый, дружелюбный голос). Вы почувствовали — мы тронулись, — произнес голос. — И теперь мы опускаемся со скоростью двадцать два метра в секунду. За три с половиной минуты мы окажемся на глубине пяти километров. Уни — там! Шахта, по которой движется наш лифт…»

Далее голос привел сведения о размерах и толщине стен занимаемого Уни-Компом помещения, о средствах, предохраняющих его от воздействия любых сил природы и от человеческих посягательств. Чип раньше слышал об этом в школе и по ТВ, но теперь, когда он входил в это помещение, проникал сквозь толщу этих стен и был на самом пороге мига, когда он увидит Уни-Комп, эти данные воспринимались по-новому и волновали. Он внимательно слушал, глядя на диск репродуктора над дверью лифта. Папа Ян по-прежнему держал руку на его плече, как бы сдерживая его.

«Мы тормозим, — произнес голос. — Надеюсь, вы получите удовольствие от экскурсии». — И лифт мягко остановился. Двери раздвинулись.

Здесь был еще один вестибюль, но меньшего размера, чем тот, наверху. Другой улыбчивый номер в голубой униформе и другая очередь; здесь стояли по двое, двигались к двойным дверям, за которыми виднелся тускло освещенный холл.

— Наконец мы здесь! — воскликнул Чип, а Папа Ян сказал:

— Нам не обязательно всем быть вместе.

Они оказались довольно далеко от родителей Чипа и от Пиис, стоявших в очереди впереди и недоуменно оглядывавшихся на них; собственно говоря, оглядывались родители Чипа; Пиис из-за ее малого роста просто не было видно. Стоявший впереди номер обернулся и предложил пропустить их, но Папа Ян сказал:

— Не надо, все в порядке. Благодарю тебя, брат. — Он помахал рукой родителям Чипа и улыбнулся им, и Чип сделал то же самое. Родители Чипа поулыбались в ответ и двинулись вперед.

Папа Ян огляделся, его глаза блестели, с губ не сходила улыбка, ноздри раздувались в такт дыханию.

— Итак, — сказал он, — сейчас тебе предстоит лицезреть Уни-Комп. Трепещешь?

— Да. Очень.

Вместе с очередью они двигались вперед.

— Я тебя понимаю, — сказал Папа Ян. — Великолепно! Единственный в твоей жизни случай увидеть машину, которая определит твое место, твою профессию, решит, где ты будешь жить, женишься ты или нет на девушке, на которой хотел бы жениться; а если вы вступите в брак, то заводить или не заводить вам детей, и какие им дать имена, если вы их заведете, — еще бы тебе не волноваться; любой бы на твоем месте волновался.

Чип с беспокойством смотрел на Папу Яна.

А тот, продолжая улыбаться, подтолкнул его в спину, ибо пришел их черед войти в коридор.

— Теперь смотри! — сказал он. — Смотри на экраны, смотри на Уни, на все вокруг! Все тут специально для того, чтобы ты это рассмотрел!

Здесь, на таком же, как в Музее, стеллаже лежали радионаушники. Чип взял один себе и вставил в ухо. Странная манера Папы Яна высказываться нервировала Чипа, и он пожалел, что оказался разлученным с родителями и сестренкой. Папа Ян тоже вставил в ухо радиоустройство.

— Оч-чень интересно, какие сногсшибательные новости предстоит мне услышать! — сказал он и засмеялся. Чип отвернулся от него.

Его нервозность и ощущение тревоги исчезли сразу, как только он увидел стену, взблескивавшую и искрившуюся тысячами маленьких лампочек. В его ушах звучал тот же голос, что и в лифте; он рассказывал, а огоньки показывали ему, как Уни-Комп принимал от окружавшего Землю пояса ретрансляторов микроволновые импульсы всех бесчисленных сканеров, телекомпов и дистанционно управляемых устройств, как он их обрабатывал и посылал ответные импульсы на пояс ретрансляторов и на другие запросные устройства.

Да, Чип был взволнован. Было ли что-нибудь более всезнающее, вездесущее и быстродействующее, чем Уни?

Следующий участок стены демонстрировал работу банков данных; световой луч перемещался по расчерченному металлическому квадрату, высвечивая одни и оставляя в темноте другие перекрестья. Голос вещал об электронных лучах и сверхпроводящих сетях, о заряженных и разряженных полях, становящихся носителями информации в форме ответов «да» или «нет». Голос рассказывал о том, что, когда в Уни-Комп поступает какой-либо вопрос, он сканирует соответствующие биты.

Чипу было это непонятно, но от этого становилось еще более удивительным то, что Уни мог знать все, что было возможно познать, и это было чудо из чудес, и это невозможно было понять!

Далее следовал целый пролет из стекла, там-то и обретался сам Уни-Комп: два ряда окрашенных в различные цвета металлических агрегатов, напоминавших аппараты для лечения, но меньших размеров — розовых, коричневых, оранжевых; а между ними в просторном помещении, освещенном розоватым светом, десять или двенадцать номеров в голубых балахонах улыбались и переговаривались друг с другом, наблюдая за показаниями различных приборов и циферблатов приблизительно на тридцати аппаратах, и заносили свои заметки на красивые бледно-голубые пластмассовые клип-планшеты, которые были у каждого служащего. На дальней стене красовалась золотая эмблема в виде креста и серпа и часы, показывавшие: 11.08, Воск 12 Апр 145 Г. У. В ухо Чипа полилась музыка, становясь все громче: «Все выше, в даль, за пределы», — гимн в исполнении исполинского оркестра. Он звучал столь величественно, столь трогательно, что слезы гордости и счастья навернулись ему на глаза.