Джек Вэнс - Инспектор-призрак (сборник)

Вилсон остановился в нерешительности. Настойчивость незнакомца казалась ему подозрительной.

— Мне все это не нравится. — Неизвестный внимательно посмотрел на Боба. — Может, выпьем на дорожку?

Предложение заманчивое. После всех передряг подкрепиться было явно нелишним.

— Ладно, давай.

— Пойдемте со иной.

Они прошли мимо непонятного пульта прямо к двери.

Незнакомец шагал размашисто, и Вилсону приходилось поторапливаться, чтобы не отстать.

— Между прочим, — спросил он, — как вас зовут?

— Зовут? Ну, можете называть меня Диктор, все остальные называют меня именно так.

— Отлично. Я тоже должен представиться?

— Вы? — Диктор усмехнулся. — Не вижу в этом необходимости. Ваше имя Боб Вилсон.

— Вот как? Гм, наверное, это Джо вам сказал.

— Джо? Я не знаю такого.

— Не знаете? А вот он, как я понял, вас знает. Эй, послушайте, может, вы не тот, с кем я должен встретиться?

— Нет, это я. Я, в своем роде, поджидал вас. Джо… Джо… А! — Диктор хихикнул, — просто выскочило из головы! Он сказал, чтобы вы звали его Джо, правильно?

— А что, это не его имя?

— Имя особого значения не имеет, и Джо — не хуже любого другого. Ну, вот мы и пришли, — он ввел Боба в небольшую, но симпатичную комнатку. Мебель в ней отсутствовала, зато пол был мягкий и теплый.

— Садитесь и отдыхайте, я через минуту вернусь.

Боб огляделся, соображая, на чем здесь можно посидеть, потом повернулся, чтобы спросить Диктора, но тот уже исчез. Более того, вместе с ним исчезла и дверь, через которую они входили. Боб сел прямо на мягкий пол и слегка задремал.

Диктор вскоре вернулся. Вилсон видел, как расступились стены, пропуская его, а затем снова сошлись. Это было непонятно и походило на волшебство. Диктор принес с собой небольшой графинчик, в котором плескалась аппетитная на вид жидкость.

— А ну-ка, прочистим мозги, — бодро произнес он, наливая чашку Бобу. — Глотай!

Боб принял чашку.

— А вы не будете?

— Сначала я займусь вашими увечьями.

— Ладно.

Вилсон влил в себя содержимое чашки с излишней, пожалуй, поспешностью. “Неплохая штука, — решил он, — напоминает шотландское виски, но покрепче”. Диктор тем временем смазывал синяки Боба какой-то мазью. Заживляла она мгновенно, хотя поначалу, надо признаться, сильно пекла.

— Еще одну, с вашего позволения?

— Ради Бога!

Боб, не спеша, взялся за вторую чашку, но допить ее до конца не удалось — чашка выскользнула из пальцев, и Боб захрапел.

Проснулся он бодрым и свежим в отличном настроении. Хороший вчера был денек. Ну, правильно, ведь он дописал этот треклятый диплом. Нет, погоди, — он же его не закончил… Боб рывком сел.

Вид незнакомой обстановки вернул его к действительности, а стена образовала дверь, и в комнату вошел Диктор.

— Ну как, лучше?

— Немного. Послушайте, что все это значит?

— Немножко терпения, мы обо всем поговорим. Как насчет завтрака?

В данный момент на шкале ценностей завтрак находился непосредственно после собственной жизни и несколько опережал даже вечное блаженство.

Диктор провел Боба в другое помещение, с окнами, которые Вилсон впервые видел в этом здании. Вернее, одна стена просто отсутствовала, а вместо нее был широкий балкон, с которого открывался прекрасный вид. Теплый летний ветерок гулял по комнате, и под негромкий голос Диктора они приступили к завтраку, окруженные роскошью римских патрициев.

Боб слушал невнимательно. Его отвлекло появление девушки-служанки, она вошла, неся на голове большой поднос с фруктами. И фрукты и девушка были само совершенство.

Сначала она подошла к Диктору и, грациозным движением опустившись на одно колено, протянула ему поднос с фруктами. Тот выбрал какой-то небольшой красный плод и небрежным жестом отпустил девушку. Она повернулась к Бобу и так же изящно предложила фрукты и ему.

— Как я уже сказал, — продолжал Диктор, — доподлинно неизвестно, когда именно бывшие покинули Землю, так же, как неизвестно, откуда они пришли и куда делись потом. Я лично склонен думать, что они вернулись обратно во Время. Во всяком случае, они правили здесь в течение двадцати тысяч лет, и за это время от земной культуры в том виде, какой вы ее знаете, не осталось ничего. Но главное — они изменили саму природу человека. Здесь обитают теперь вялые, покорные и совершенно безвольные существа. Самый обыкновенный Человек двадцатого века с некоторыми задатками авантюриста мог бы творить здесь все, что ему вздумается. Вы слушаете меня?

— Что? А, ну да, естественно. Какая изумительная девушка! — глаза Боба все еще были устремлены на удалявшуюся особу.

— Кто? Ах, да, но она ничем особенным здесь не выделяется.

— Трудно поверить.

— Она вам нравится? Отлично, она ваша.

— Как?!

— Она рабыня. Успокойтесь, это в переносном смысле. Они здесь все рабы по своей натуре. Если она вам нравится, я вам ее подарю. Она будет счастлива, вот увидите.

Тем временем девушка вернулась, и Диктор обратился к ней на неизвестном Бобу языке.

— Ее зовут Арма, — заметил он вскользь, затем что-то еще сказал девушке. Та засмеялась, но тут же, посерьезнев, не колеблясь, направилась к Вилсону, опустилась на оба колена и, трогательно склонив голову, протянула перед собой сложенные чашей ладони.

— Дотроньтесь до лба, — приказал Диктор.

Боб дотронулся. Девушка встала и замерла рядом с ним в ожидании. Диктор снова обратился к ней на ее языке. Выслушав его, она, казалось, слегка растерялась и не совсем понимала, как же ей следует теперь поступить, затем снова овладела собой и, поклонившись, незаметно выскользнула из комнаты.

— Я сказал, что, несмотря на ее новое положение, вы желаете, чтобы она продолжала подавать завтрак.

Трапеза возобновилась. Диктор продолжил свой рассказ. Новое блюдо внесли Арма и еще одна девушка. Увидев ее, Боб тихо присвистнул. Он понял, что несколько погорячился, позволив Диктору подарить ему Арму. “Одно из двух: или стандарты женской красоты поднялись на невообразимую высоту, — подумал он, — или Диктору пришлось-таки попотеть, набирая себе домашнюю прислугу”.

— …вот почему, — продолжал Диктор, — вам необходимо вернуться. Во-первых, нужно вернуть назад этого парня, потом еще одно небольшое дельце — и мы на коне. Дальше мы будем только получать и делить — я и вы. А делить здесь есть что. Я… Да вы не слушаете!

— Конечно, слушаю, шеф! Каждое ваше слово. — Боб пощупал подбородок. — Слушайте, у вас не найдется лишней бритвы? Я хочу привести себя в порядок.

Диктор негромко выругался сразу на двух языках.

— Перестаньте глазеть на девушек: никуда они от вас не денутся. Слушайте меня, дело нешуточное, и предстоит серьезная работа!

— Ясно, ясно, я все понял и я ваш человек. Когда начнем?