Анатолий Бритиков - Охота на дракона (сборник)

При раскопках в Нисе были найдены фрагменты парфянского трона из слоновой кости. Он очень напоминает трон, изображенный на персепольских рельефах, но изощренность в исполнении, растительные мотивы в украшении трона указывают на эллинистическое влияние. Видимо, копирование трона прежних владык Персии объясняется стремлением доказать свои законные права на наследование власти династии, родство с которой они утверждали. Добавим, что в “Младшей Эдде” речь идет именно о троне из слоновой кости!

Известны и многие мелкие предметы декоративного искусства и Нисы. Выделяется группа явно привозных вещей, таких, например, как серебряная позолоченная статуэтка Афины или серебряная фигурка Эрота (Массой М. Е. Новые археологические данные по истории рабовладельческого общества на территории Туркменистана // Вестник древней истории. — 1953. — № 1. — Рис. 17; Пугаченкова Г.А., Елькович Л.Я. Очерки по истории искусства Туркменистана. — Ашхабад, 1956. — С. 20. — Рис. 17). Много изделий местного производства, в которых, как и в ритонах, слились местные и эллинские представления. К ним относится бронзовая фигурка сфинкса, серебряная фигурка грифона на прямоугольном основании. (В этом существе сливаются черты целого ряда животных; у него орлиный клюв, заостренные уши хищника, козлиная борода, туловище и задние лапы зверя кошачьей породы, стриженая конская грива, выброшенные в позе прыжка и напоминающие передние лапы, перерастающие в пару крыльев.)

Интересно бронзовое зеркало с горельефной полуфигурой оленя на его обороте, где животное представлено в момент прыжка. Это зеркало напоминает чем-то памятники звериного стиля.

Бронзовый светильник из парфянского некрополя Новой Нисы украшен изображением козлоподобного демона. Изображения подобных демонов популярны в парфянском искусстве Они встречаются и на нисийских ритонах.

Подведем итоги. Парфянское искусство в целом самобытно. То же можно сказать об архитектуре. Мастера Парфии создали шедевры, которые еще плохо известны миру. Раскопки не завершены. О назначении построек идут дискуссии.

Неясны истоки верований периода асов. Многие особенности храмовой архитектуры нельзя объяснить зороастризмом. Л.А.Лелеков отмечает, например, что особую восточноиранскую традицию (Мансурдепе и др. памятники) нельзя свести к зороастрийской даже в ее расширительном толковании (“История и культура народов Средней Азии” — М.: Наука, 1976. — С. 12).

Культурный подъем Ближнего Востока в парфянское время несомненен, отмечают исследователи. Это было время борьбы различных тенденций в культуре, творческих поисков и роста, тех черт, которые проявляются и расцветают в последующее время, как в культуре Ирана, так и в поздней Римской Империи и Византии.

Важнейшим отличием культуры Парфии от культуры сасанидского Ирана и Византии является отсутствие здесь строгой регламентации, канона. Здесь все в брожении, борьбе; сосуществуют явления, на первый взгляд, полностью исключающие друг друга. Это время самых тесных культурных контактов, казалось бы, чрезвычайно далеких народов. Это приводит к большой пестроте, сложности процессов. “Но сквозь всю эту многокрасочную картину явственно проступают главные линии развития, создающие завтрашний день культуры, культуры Ирана времени Сасанидов и отчасти поздней Римской империи” (Кошеленко Г.А. Культура Парфии. — С. 218.).

Асхабад — город любви. Таково точное звучание и точный перевод имени города Ашхабада. Совсем рядом — Ниса, столица древней Парфиены, объединившей некогда племена и народы для борьбы с Римом, грозой Востока. Копье Одина и молот Тора, древних скандинавских богов, прежде чем войти в поэтические саги и песни, отражали натиск с запада разноплеменных легионов вечного города на Тибре. Рим пал, пала Парфия. Остались руины и пыль. Но вечно слово. Древние сказания поведали нам удивительную историю. И кто знает, не древнее ли имя города богов Асгарда унаследовал Асхабад-Ашхабад по вечному закону переосмысления — и сохранения — имен. По тому самому закону, который хорошо был известен творцам вечных, неумирающих героических песен, поведавших людям о светлых асах, их борьбе, жизни и любви — земной и небесной.

1. Айван— сводчатое помещение в виде глубокой ниши или зала, открытое на фасад или во двор здания. Использовались и навесы-айваны с балочным перекрытием на деревянных колоннах.

2. Эхин— часть капители дорической колонны в виде круглой в плане подушки с выпуклым криволинейным профилем. Служит переходом от ствола к абаку.

3. Абак— верхняя плита капители колонны, полуколонны, пилястры, имеет квадратные очертания с прямыми (дорический, ионический ордера) или выгнутыми (коринфский ордер) краями.

4. Архитрав— нижняя из трех горизонтальных частей антаблемента (верхняя часть сооружения, обычно лежащая на колоннах); имеет в дорическом ордере вид широкой, гладкой балки.

5. Фриз— средняя горизонтальная часть антаблемента между архитравом и карнизом (верхняя выступающая часть антаблемента); в дорическом ордере членится на триглифы и метопы. А также декоративная композиция (изображение или орнамент) в виде горизонтальной полосы (наверху стены).

6. Триглиф— прямоугольная вертикальная каменная плита с продольными врезами Чередуясь с метопами, триглифы составляют фриз дорического ордера.

7. Метопы— прямоугольные, почти квадратные плиты, часто украшенные скульптурой.

8. Ганч— среднеазиатский вяжущий материал, получаемый обжигом камневидной породы, содержащей гипс и глину. Из ганча делают штукатурку, выполняют резной и литой декор, скульптуру.

9. Тяга— профилированный выступ, членящий стену по горизонтали.

10. Интерколумний— пролет между рядом стоящими колоннами в ордерной архитектуре.

11. Хитон— мужская и женская нижняя одежда древних греков. Льняная или шерстяная рубашка, чаще без рукавов; подпоясывался с напуском.

12. Пеплюс— женская верхняя одежда из легкой ткани в складках, без рукавов, надевавшаяся поверх туники.

Анатолий Смирнов профессор, доктор исторических наук

об историческом исследовании В.Щербакова

Культура ушедших эпох — великое достояние человечества и достояние это неотделимо от его судьбы — настоящей и будущей. Словно нить Ариадны тянется к нам из глубины веков и тысячелетий. И эта нить позволяет человеку сегодняшнего дня не только понять и осознать ценность сокровищ, накопленных до него, но и оценить подлинность настоящего, неразрывную его связь с временем, давно миновавшим. Если экологи сегодня бьют тревогу, то еще больше тревожных будней у археологов — ведь памятники прошлого уникальны, они невоспроизводимы. Срытый при строительстве завода или жилого квартала памятник культуры исчезает навсегда.