Джеймс Блиш - Звездный путь (сборник). Том 4

— Но калебан — единственный источник новых данных!

Бильдун вышел вперед и освободил Тулука от ответа.

— Снаружи полно репортеров, — прогремел он. — Я не знаю, кто им рассказал обо всем, но нам подложили огромную свинью. Они могут сделать заключение: “Калебан хочет вызвать конец Вселенной”. Мак-Кей, можете вы что-нибудь сделать?

— Я — нет, но Эбнис может, — сказал Мак-Кей, бросив взгляд на замысловатые каракули, которые машинально выводил.

— Но она же сумасшедшая!

— Я никогда не говорил, что она нормальная. Вы же знаете, сколько она контролирует телеграфных пунктов, радио и телестанций и других средств массовой информации.

— Ну… знаю, но…

— Кто-то сообщил им об угрозе?

— Нет, но…

— Вы не находите это странным?

— Мы знаем, что эти люди…

— Как вы хотите скрыть от них планы Эбнис относительно калебана? — снова спросил Мак-Кей. Он встал и пошел к двери.

— Подождите, — остановил его Бильдун. — Куда вы направляетесь?

— Я хочу рассказать этим людям об Эбнис.

— Вы сошли с ума? Чтобы ее юристы заткнули нам рот, только этого не хватало — клеветы и вульгарных сплетен!

— Мы сможем потребовать от нее личной явки в суд, если она выступит против нас, — сказал Мак-Кей. — Мы должны были подумать об этом раньше. Истинность наших обвинений — превосходная защита.

Бильдун догнал его, и они направились к двери, со всех сторон окруженные охранниками. Тулук пристроился сзади.

— Мак-Кей, — крикнул Тулук. — Вы заметили, что мыслительные процессы затруднены?

— Погодите, пока я не обсужу вашу идею с математическим отделом, — сказал Бильдун. — Мак-Кей, может быть, ваше предложение верно, но…

— Мак-Кей, — повторил Тулук. — Вы…

— Подождите, — гневно прервал их Мак-Кей. Он остановился и повернулся к Бильдуну. — Сколько времени, по-вашему, на это потребуется?

— Кто знает?

— Пять минут? — спросил Мак-Кей.

— Наверно, больше.

— Но ведь вы не знаете…

— Наши люди охраняют калебана. Мы свели к минимуму возможность нападения Эбнис.

— Я прав, полагая, что вы ничего не хотите предоставить на волю случая? — спросил Мак-Кей.

— Конечно! Нет, я наотрез отвергаю вашу идею…

— Ну, я только расскажу репортерам снаружи всю правду…

— Мак-Кей, у этой женщины всюду есть свои люди, — напомнил Бильдун. — Друзья и покровители ее сидят в таких эшелонах власти, где бы вы никогда не смогли этого ожидать… Вы не имеете никакого представления о том, что мы знаем по опыту…

— И в Верховном правительстве тоже?

— В этом нет никакого сомнения. Мы у нее под колпаком.

— И поэтому теперь самое время убрать этот колпак.

— Вы вызовете панику.

— Нам необходима паника. Паника вызовет активизацию всевозможных людей. Они будут пытаться найти Эбнис — друзья, деловые партнеры, враги, сумасшедшие. Нас захлестнет информация. А нам необходимо получить новую информацию!

— Что, если репортеры нам не поверят? Если они будут над нами смеяться?

Мак-Кей заколебался. Он еще никогда не испытывал такой робости перед несущим чепуху Бильдуном. При всем этом Бильдун был знаменит своим быстрым, острым и аналитическим умом. Нерешительность и медлительность никогда не были его недостатком. Может быть, директор относился к числу подкупленных Эбнис? Это казалось немыслимым. Но присутствие в этом деле пан спехи с удаленным эго-органом должно было вызвать у его товарищей по виду травматический шок. И у Бильдуна к тому же скоро должен был наступить распад эго. Что на самом деле происходило в психике пан спехи, в момент когда он должен был перейти в фазу безмозглого существования? Эмоциональный кризис, вызванный ожиданием? Отчаянное сопротивление? Паралич мыслительных способностей?

Вполголоса, чтобы слышал только Бильдун, Мак-Кей спросил:

— Вы готовы уйти с поста шефа бюро?

— Конечно, нет!

— Мы знаем друг друга уже долгое время, — сказал Мак-Кей, — Я верю, что мы понимаем и уважаем друг друга. Если я одержу победу, вы больше не будете занимать это кресло. Вы знаете это. Ну, между нами, сможете вы в кризисном состоянии исполнять свои обязанности так же хорошо, как и прежде?

Искаженное злостью лицо Бильдуна смягчилось, на лбу его появились морщины задумчивости.

Мак-Кей ждал. Если она теперь явится, изменение эго-индивидуальности Бильдуна будет нарушено и из его “я” выступит нечто новое. И всем известно, в том числе и ему самому, что по эмоциональной структуре он будет полностью отличаться от прежнего Бильдуна. Можно ли было устранять шок этого момента? Мак-Кей надеялся, что нет. Он испытывал к Бильдуну дружеские чувства, но было бы глупо оказывать ему особое внимание.

— Что все это значит? — пробормотал Бильдун сдавленным голосом. — Чего вы добиваетесь?

— Не хочу вас ни скомпрометировать, ни выставить на посмешище, ни даже… естественный процесс ускоряется, — сказал Мак-Кей. — Но наша теперешняя ситуация надежна. Я, очевидно, буду настаивать на вашей отставке и вызову недовольство в организации, если бы будете упорствовать.

— Разве я плохо работаю? — задумчиво сказал Бильдун. Потом покачал головой. — Но вы тоже должны ответить за пару ошибок.

— Разве я ошибся? — спросил Мак-Кей.

— Да! — сказал Тулук, глядя то на одного из спорщиков, то на другого. — Я не желаю больше выслушивать ваши пререкания, Я должен их прокомментировать. Широкая волна, как вы ее назвали, сопровождающая исчезновение калебана, оставляет после себя столько смертей и случаев сумасшествия, что мы вынуждены защищаться с помощью пилюль гнева и других фармацевтических препаратов.

— И это помогает сохранись наши мыслительные способности, — сказал Бильдун.

— И даже более того, — сказал Тулук. — Это чудовищное событие оставит пойле себя всеобщее чувство неуверенности. Мак-Кей не высмеивает сообщения медиумов-связных. Все разумные существа пытаются найти объяснения странной тревоги, которую они испытывают, где бы ни находились…

— Мы напрасно тратим время, — сказал Мак-Кей.

— Что вы предлагаете? — спросил Бильдун.

— Необходимо принять срочные меры, — ответил Мак-Кей. — Во-первых, установить карантин на Стедионе, чтобы никто из косметологов не мог попасть на планету, и воспрепятствовать перемещению людей с планеты на планету.

— Это бессмысленно! Какие основания у нас для этого?

— С каких это пор Бюро Саботажа должно предъявлять основания? — спросил Мак-Кей. — У нас есть право воспрепятствовать действиям любого правительства.

— Подобные меры можно применять далеко не всякому правительству, Мак-Кей. Вы же знаете, как щекотлива наша позиция.

— Во-вторых, — продолжил Мак-Кей непоколебимо. — В случае бедственного положения должно вступить в силу наше соглашение с тапризиотами. Они должны ставить нас в известность о содержании всех разговоров, которые будут вести предполагаемые друзья, покровители и деловые партнеры Эбнис.