Харуки Мураками - 1Q84. Тысяча невестьсот восемьдесят четыре. Книга 1. Апрель-июнь

Мы не проповедуем конкретной религии, объяснили они. И не нуждаемся в Священном Писании, которое растолковывает мироустройство раз и навсегда. Наш путь — постоянное исследование сутр и самых различных практик раннего буддизма. Наша цель — достигать просветления при жизни, причем не в абстрактном, а в самом практическом смысле слова. Из персонального просветления каждого складывается просветление коллектива. Человек просветляется не потому, что он следует вере. Наоборот: вера пробуждается в нем, если он просветлен. Именно из этого убеждения постоянно и очень естественно вырабатываются наши главные принципы существования. И в этом смысле наше учение принципиально отличается от всех религий, устоявшихся до сих пор.

Что касается финансов, сегодня, как и большинство религиозных организаций, секта существует на пожертвования прихожан. Однако в дальнейшем община планирует обустроить свою жизнь так, чтобы не зависеть от частных вливаний, а перейти на полное самообеспечение за счет доходов от сельского хозяйства. Ибо главной целью мы считаем создание таких условий жизни, при которых каждый человек, зная меру своим бренным желаниям, закаляет плоть ежедневным трудом, и через это душа его очищается и получает долгожданный покой. Все больше людей, постигших трагичность конкуренции с ее прогнившим материализмом, в поисках истинных ценностей стучит в наши ворота. Среди них немало мастеров своего дела, образованных специалистов, профессионалов и тех, кто добился в обществе высокого положения. Но причислять нас к так называемым «новейшим религиям» было бы серьезной ошибкой. Мы не исповедуем страждущих лишь затем, чтобы тут же предложить им «фастфудовое» спасение на тарелочке. Хотя спасать слабых — разумеется, очень важная миссия. Для нас гораздо важнее предоставить возможность движения вперед тому, кто хочет спасти себя сам и понимает, как это сделать.

Именно по вопросу, куда двигаться дальше, у нас и возникли принципиальные разногласия с радикалами. Но слава богу, мы пришли к полюбовному решению: разделиться на две группировки и каждой пойти своим путем. Они также, по-своему искренне, стремились к своим идеалам, вот только идеалы эти были настолько запредельны, что в итоге, увы, привели к трагедии. Члены «Утренней зари» превратились в бездумных догматиков и утратили связь с реальностью, в которой живут нормальные люди. Помня об этом, мы будем еще строже спрашивать с себя за каждую мысль, за каждое деяние — и еще шире распахивать окна нашего дома для взора общественности. Насилием не решить никаких проблем. Хочется, чтобы все поняли: мы никому не навязываем своих убеждений. Не зазываем в свою веру, не сражаемся с другими конфессиями. Мы просто дарим возможность эффективной жизни людям, стремящимся к духовной победе и просветлению.

Большинство журналистов покинуло «Авангард» с самыми благоприятными впечатлениями. Все члены секты — и женщины, и мужчины — оказались худощавы и подтянуты, в большинстве своем молоды (хотя изредка попадались и старики), на собеседника смотрели глубоким, пронзительным взглядом. Беседовали складно и вежливо. Хотя многие верующие не хотели говорить о своем прошлом, почти все они казались весьма образованными людьми. Еда, которую предложили журналистам в местной столовой, практически ничем не отличалась от той, что подавали здесь каждый день. Ингредиенты добывались исключительно силами верующих, все было свежим и вкусным.

В итоге почти все газеты и телепередачи заявили на весь белый свет: отделившаяся от «Авангарда» революционная группировка «Утренняя заря» оказалась не более чем выродком основной организации. «Ужасным ребенком», которого пришлось отринуть, как чуждый элемент. Что ни говори, а любые промарксистски-революционные идеи в Японии 80-х уже воспринимались как анахронизм. Бывшие радикалы, защищавшие эти идеи в 70-х, нынче служили в различных фирмах, скованные экономической необходимостью по рукам и ногам. Или же, отдалившись от суетного мира конкуренции, лелеяли свои персональные мирки, никак не связанные с жизнью общества в целом. Но так или иначе, мир вокруг поменялся, и все их политические идеалы остались в прошлом. Кровавая перестрелка с полицией — несомненно, событие трагическое, но в историческом разрезе это всего лишь призрак смутных полузабытых времен. Отголосок прошлого, занавес над которым уже опустился. Таков был общий вердикт большинства газет. «Авангард» — один из ростков надежды на новое будущее. А «Утренняя заря» никакого будущего в принципе иметь не могла.

Отложив ручку, Аомамэ глубоко вздохнула. И вспомнила глаза Цубасы — остекленевшие, без малейших признаков жизни. Ребенок смотрел на Аомамэ в упор. И в то же время не глядел ни на что конкретно. В этом взгляде не хватало чего-то самого важного.

Все не так просто, подумала Аомамэ. Не такой он чистенький, этот «Авангард», как описывают газеты. Его мрачную изнанку тщательно скрывают от посторонних. По словам хозяйки, их лидер постоянно насилует десятилетних девочек, называя это религиозным ритуалом. Журналисты об этом не знают. Они провели на территории секты каких-то полдня. Посетили образцовое молитвенное собрание, отобедали свежайшими продуктами, выслушали идеальную лекцию о просветлении — и довольные разъехались по домам. Что творится за кулисами этого шоу, не увидел никто.

Выйдя из библиотеки, Аомамэ зашла в ближайшую кофейню и заказала кофе. Ожидая заказа, из автомата у выхода позвонила Аюми. Но вместо Аюми трубку взяла сослуживица.

— Она сейчас на дежурстве, вернется часа через два, — сообщила трубка, и Аомамэ, так и не представившись, обещала перезвонить позже.

Вернувшись домой, она снова набрала тот же номер.

— Привет! Как дела? — сразу выпалила Аюми.

— Нормально. А у тебя?

— Да пока все ровно. Хотя нормального мужика до сих пор не нашла. А ты?

— Та же ерунда, — ответила Аомамэ.

— Э, так не пойдет! — решительно заявила Аюми. — Если уж такие привлекательные самочки, как мы с тобой, не могут найти достойных самцов — это неправильно! Нужно срочно что-то предпринимать!

— Наверное… А ты чего так раскричалась-то? Вроде на службе? Или вокруг нет никого?

— Вокруг все в порядке, — сказала Аюми. — Говори что хочешь.

— У меня к тебе просьба. Если, конечно, не затруднит. Кроме тебя, больше просить некого.

— Давай! Не знаю, смогу ли, но постараюсь…

— Ты знаешь такую религиозную секту — «Авангард»?

— «Авангард»? — Аюми помолчала добрые секунд десять. — Кажется, знаю. Община, из которой вышли ублюдки, перестрелявшие полицию в Яманаси? Троих наших тогда положили, сволочи. Но сам «Авангард», насколько я помню, отмазался. Вроде бы к ним присылали следователей, но улик так и не нашли… А ты почему спрашиваешь?