Андрей Мелехов - Analyste

— Так, значит, поцеловать меня в интимное место вы, юноша, не захотели! Не находите ли вы подобную щепетильность странной для смертного, добровольно прибывшего в наше заведение? Можно сказать, неразумно невежливой?

— Я, ваше высочество, прибыл с несколько иными целями, — постарался как можно более невозмутимо ответить Аналитик.

— Да вы «высочеством» особенно не бросайтесь: должность-то у меня выборная. И совсем я не принц, любезный. Можно сказать, наоборот: простых я кровей. А принцы да герцоги на мое место никогда не попадут: кишка тонка, для этого не благородное происхождение, а верные инстинкты нужны, как у хорошего хищника. И если ты самый быстрый и страшный зверь, то тебя и выберут вожаком в стае.

— Так и вас выбрали? — не поверил своим ушам Аналитик.

— Да, юноша, а вы-то небось и ведать не ведали, что Ад — демократия. И не просто демократия, а самая старая демократия во вселенной! Я на этой должности уже пятый. И, скажу вам, есть много желающих меня с моего трона спихнуть. Что поделаешь: и это неизбежно! Но пока я все же по-прежнему самый страшный хищник, и произойдет это не скоро!

Когда Диавол произносил последнюю фразу, он даже подался вперед, и голос доброго деда сменился на жесткое рычание. Глаза его опять сверкнули, как вспыхнувшие угли.

— То есть ваша демократия — вроде российской — уж если избрали, то скоро не избавишься! — прокомментировал наш герой.

— Может, вы и правы. Только у нас преемника искать бесполезно: все равно пришедший следующим меня сожрет. Так когда-то делали с первыми фараонами Египта. А судя по вырисовывающемуся списку кандидатур на следующие выборы — Ленин, Сталин, Гитлер, Пол Пот и этот, как его мормонскую мать? — в случае моего поражения постэлекторальные торжества начались бы с длинных речей и короткой, но мучительной казни.

Выборный чиновник и циничный знаток демократического процесса Диавол опять перешел на хрущевский тон хитрого крестьянина.

— Так с какими, говорите, целями вы посетили наш во многих отношениях забавный мир?

— Исключительно с познавательными! — смело соврал Аналитик. — Решил, коль скоро побывал в Раю, то, соответственно, надо посмотреть и вторую альтернативу.

— И вот так, поддавшись импульсу любопытства, без виз и разрешений, вы и решили почтить нас своим присутствием, — констатировал дед Сатана нежным притворным баритоном. — А вы знаете, по вам уже скучают там, откуда вы таким экстравагантным образом давеча прибыли. Что они хотели, Нергал?

Нергал откашлялся и доложил:

— Требуют выдачи. Утверждают, что некий смертный по прозвищу Аналитик подозревается в совершении ряда опасных преступлений и что его укрывательство может привести к далекоидущим последствиям.

— И чего ты, сынок, натворил? — вдруг перешел на совсем уж задушевно-фамильярный тон Повелитель Тьмы.

Аналитик покусал губу, пытаясь подготовить сжатую, без излишнего пафоса, формулировку своих преступлений:

— Защитил женщину от насильника. Делая это, сломал мраморную скамейку и челюсть покушавшегося. Спасаясь от похищения бандой ангелов, был вынужден применить автоматическое оружие повышенной разрушительной силы. Боюсь, выжил лишь один член банды.

— Там еще много чего интересного! — услужливо забормотал Нергал.

Тут он подскочил к Диаволу и жарко зашептал ему на ухо. Аналитик при всем своем желании не смог расслышать ничего, кроме двух слов: «Азазел» и «дерьмо». Сатана с интересом слушал, иногда мерцал своими страшными глазами и ухмылялся. Наконец, когда Нергал завершил доклад, он рассмеялся и обратился к нашему герою:

— М-да, юноша, однако! У вас что друзья, что враги: на подбор! А сами вы что: анархист? Чего же вы так с власть предержащими не ладите? Вроде и в организации приличной работали: там-то вас должны были научить Родину любить! И Азазела вы, храбрый наш, тоже, значит, того… Хм, а я и не знал, что старая сволочь вышла на свободу…

— Также установлен факт по крайней мере одной встречи господина Аналитика с Учителем, — вставил Нергал.

При этих словах Диавол внезапно ощерился волчьими клыками, сверкнул глазами и, заскрежетав когтями по базальтовым подлокотникам трона, прошипел:

— А этот хиппи каким боком здесь замешан?!

Аналитик сначала было опешил от такого внезапного перехода, но потом вспомнил, что видал и не такое на допросах, в которых ему, к сожалению, пришлось участвовать. И еще ему стало понятно, что если Диавол узнает о неравнодушном отношении к Мари со стороны этого самого «хиппи», то она может превратиться в разменную монету и ей сильно не поздоровится. Он решил воспользоваться проявленной слабостью Сатаны и попробовать разузнать что-нибудь еще:

— Владыка, а чем вам помешал этот проповедник? Или вы до сих пор не можете простить ему, что он устоял перед искушениями?

— Кто тебе сказал, что он устоял? Или откуда ты точно знаешь, что устоял другой праведник — этот бесноватый монах Антоний? У каждого есть слабости! У нашего общего с тобою знакомого были по крайней мере две: любовь к парфюмерии и отсутствие скромности. Да, да! Вспомни Библию: заткнул рот апостолам, когда те намекнули, что драгоценное благоуханное масло надо было бы не на себя лить, а отдать бедным. Напомни ему при встрече: спроси, что он им ответил! Наверняка скажет, что опять что-то переврали! А что тогда не переврали?! И с чего ты, наконец, взял, что это я их искушаю?

— А кто же еще?

— Милый мой, мне что, больше здесь нечем заняться, кроме как искушать всех этих сумасшедших? Мне что, делать нечего?! Я не клоун, а администратор! Они борются не со мною или моими слугами! Они борются со своими собственными маленькими противными слабостями! И когда чертов плотник в пустыне захотел поесть, это не я убеждал его прекратить глупости, не мучить себя и поесть хлеба: до него просто добрался вполне естественный голод! И не я заставлял Антония похотливо думать о дочке кузнеца из соседнего кишлака! Здоровому дурню просто хотелось женщину! И не демоны его в пещере колотили, а он сам бился головой о стены, пытаясь обуздать то, что в него заложил Бог! Заметьте, Бог, а не я! Если человеку нужен Диавол для того, чтобы заняться сексом, то тогда ему нужен не я, а врач-сексопатолог! Или когда мне хочется вспомнить далекую молодость и зарезать совершенно невинного человека, вы думаете, это я сам себя искушаю?!

— А может, вас искушает Сам?

Сатана замолчал, как будто поразившись столь неожиданной мысли.

— А ты неглуп, Аналитик! Сейчас я даже понимаю, почему тебе дали это прозвище. И насчет Самого ты, быть может, и прав. Все, что создано в этом мире, было создано им. В том числе и Ад, и я, и человеческие слабости, и мои слабости. Вопрос только в том, кто создал слабости Самого: а у него их достаточно! Долгое время я был в тени. Давным-давно, когда Богу из извращенного любопытства, ревности или уж не знаю чего еще надо было искусить, спровоцировать или убить, он почти всегда делал это сам или с помощью своих крылатых подхалимов. Это уже потом, после возникновения христианства, вспомнили обо мне и решили валить на меня все подряд, забыв, что в основе всего — сознательный выбор каждого конкретного человека или сверхъестественного существа. Да, да, не удивляйтесь, у ангелов ведь тоже есть возможность выбора. Именно поэтому состоялся мятеж и именно по этой причине Ад превратился в то, чем он сейчас является.