Владимир Цветков - Изнанка мира

Нет, не случайно я спросил тогда у Бруинга имя этого изыскателя…

И судя по всему, Сутто откуда-то стало известно, что Тайф Ломи — не просто Летящий…

И если допустить теперь, что Сутто Бруинг вообще не причастен к этой кутерьме, то остается непонятным, пожалуй, только одно: зачем он забрал письмо из комбинезона трупа Тайфа?

Стоп! Да ведь Сутто наверняка не мог не догадываться, что это письмо всегда будет тем крючком, на который его самого можно в любой момент крепко подцепить. Но раз он знал об этом, то для чего же все-таки поступил так, а не иначе? Следовательно, он преследовал какую-то иную цель.

Сутто… Опять Сутто… Снова этот Сутто…

Не зря… Не случайно… Давно… Давно мне казалось, что он постоянно вредит всем моим начинаниям. Каждый раз у него находилась тысяча отговорок на мои решения и конкретные предложения по поиску самозаводов.

Жаль, что я понял это так поздно. Очень жаль.

Слишком многое Сутто знает. Победить его будет непросто. А ведь он маскируется. Только зачем? Не пойму.

Он всегда ускользал. Все время. Скользкий тип. Ловкий. Даже удачливый.

Столько лет вредить мне, так искусно оставаясь в тени, что у меня нет ничего, кроме неясных ощущений этого вреда… Надо уметь… И помощником моим он стал не зря. Не случайно. Зачем же ему это? Ведь не ради забавы…

Он — человек с целью. И цель его противоречит моей. Противостоит. Он против меня. А жаль!

Вот теперь-то письмо значительно развязывает мне руки. Это мой главный козырь. Но осторожность… осторожность необходима во всем. Особенно сейчас. Надо тщательно взвешивать каждый шаг. Действовать только наверняка.

Не мог, не мог Сутто допустить такой простой ошибки! Что-то явно заставило его поступить с письмом именно так.

Либо это очередная интрига Бруинга, либо письмо содержит весьма важные сведения. Настолько существенные, что Сутто сознательно сделал такой рискованный шаг. По сути дела, он уже поставил себя в крайне трудное положение. Да, он всегда умело ходит по лезвию бритвы. Умный человек.

Боюсь, не по зубам будет для Чонки-лао вся эта ситуация. Не сможет он разобраться в ней. Как бы он уже не «наломал дров». Не испортил все! Чересчур резво взялся он за направляющего! Это же надо — направляющий! Вот совпадение!

А отчего же Чонки действительно так старается? Закрепить за Сутто агента без согласования со мной, следить за моим помощником, каким бы он ни был, без моего ведома — это слишком. И вообще, у Чонки почему-то повышенный интерес к самозаводам. Я сказал бы — слишком повышенный.

Другое дело — Солли. Он всегда был мне верным информатором. Ограниченные люди надежнее. На них иногда можно положиться. Бедный Солли!

Но от этого я только выигрываю.

Так что же, значит, «самозаводы — это блеф», хитрец мой Чонки?.. Надо непременно сделать Солли моим помощником… Этот сможет знать все и про всех… И главное, обо всем будет известно мне.

Но прежде всего я должен покончить с Сутто.

Мое тайное поручение Летящему — разведать насчет самозаводов… Кто об этом узнал? Никто?.. Об официальном вылете было известно. О том и Сутто докладывал. А тут совсем другое…

Одышка… Опять одышка… Трудно…

Совсем постарел…

Пора легкие заменить… Хорошие времена: что захочешь, то и поменяешь!

Так и человека слепить недолго! Целиком! Такие времена… Хотя… А психика? А эмоции? Как же с этим?

Впрочем, эмоции эмоциям рознь. Одно дело — в ступер-баре, и совсем другое — в обыденной жизни!

Интересно! Раз наши эмоции воплощаются в конкретные изменения обстановки ступер-бара, значит, самозаводы весьма тонко реагируют на внутренний мир человека. И, что самое важное, независимо от нас самих. Но ведь тогда все эти излишки — вовсе никакие и не излишки! А все они — овеществленные эмоции, желания людей! Вот дела!

Удивительное утро!

Да… Самозаводы давно уже не просто «опрашивают» людей, а делают все в соответствии с внутренними потребностями человека… Вот, пожалуй, чем можно объяснить появление массы непонятных вещей и предметов. Человеку, получается, нужно нечто, чего он не понимает, но чувствует для себя крайне необходимым… А его ли эмоционального мира это потребности?

Может быть, все как раз наоборот? Не люди получают то, что хотят, а самозаводы формируют у них эти желания? Желания самозаводов… Это непостижимо! Жуть какая-то.

Случилось нечто сложное. Почти непонятное. Мы живем наизнанку. Весь наш мир наизнанку. Стал наизнанку. Это ужасно! Ужасно осознавать такое!

Значит, даже если каким-то чудом все люди вдруг откажутся от услуг самозаводов, то из этого все равно ничего не выйдет. Самозаводы слишком глубоко проникли в наше сознание. Где же выход?..»

Чонки-лао буквально ворвался в комнату Око-лонга. Он был сильно возбужден:

— Простите, дуо… Сутто…

— Какого дьявола? Я не сомневался, что Сутто без труда переиграет вас. Незачем было так торопиться. Я не давал вам разрешение на контроль за ним. Слышите? Я запрещаю любые действия в отношении Сутто! Так что пеняйте на себя!

Око-лонг был крайне раздражен и напуган.

— Простите, дуо… Но Сутто уже ошибся дважды. После промаха с письмом Тайфа Ломи он умудрился задушить нашего лучшего агента в негокате! Прямо в негокате, — поправился Чонки.

— Вы просто идиот, Чонки-лао, — с расстановкой произнес Око-лонг. — Теперь вы упустили его навсегда.

Сезулла с трудом понимала то, что произошло.

Ее захлестнул поток жгучих страстей. Он был настолько могуч, что затопил Зеркальный Подвальчик целиком.

Ей сначала показалось, что все погибли. И Око-лонг, который весь вечер настойчивыми взглядами преследовал ее, и Чонки-лао, не сводивший ожидающе-восторженного взора с Око-лонга, и Солли-рок, которому вообще, наверное, все было безразлично, и Имия Лехх, беззлобный балагур и славный весельчак, который постоянно оказывал ей знаки внимания, что выглядело, в общем-то, мило… И Сая Нетт, и Мецца Риналь, и Наа Куппо, которые всегда были далеки от нее…

Но сейчас она думала о другом. О том, что все уже давно прошло, что все это уже никому не нужно, что все это было совсем не тем, чего хотелось…

Предмет продолговатой формы, который она почему-то держала в руках, дарил ей успокоение, наслаждение, уверенность в себе. Такого внутреннего состояния Сезулла не помнила давно. Ощущение радости переполняло ее. Она чувствовала себя свободной, раскованной, ничем не обремененной, независимой, счастливой.

Она понимала: этот предмет помог ей создать яростную бурю страстей, ее страстей; этот предмет сконцентрировал ее волю и привел к этому дереву — Странствующему Дереву; этот предмет предоставил ей возможность разобраться в самой себе и принять решение, свое решение.