Иван Гаврилов - Шебеко

В девятом классе Коля уже учился врозь с Толей, поскольку оказались в разных школах, но и в те дни они умудрялись видеться еженедельно — сказывались прежние отношения.

…В коридоре общежития вдруг возник заметный шум. Видно, абитуриенты воротились с консультации. Порою в комнату ребят долетали слова: «график сложный», «синусоиды не так, как в школе» и прочие возгласы парней, бурно обсуждающих только что прошедшее занятие по математике.

В Колиной комнате возникли двое. Один из них, Миша, перед ребятами предстал рослым блондином, но не с голубыми глазами, как большинство светлых людей, но светло-серыми задумчивыми большими. Брови под стать волосам — белые, не густые. Воротник рубахи выложен на пиджак, сшитый из грубой клетчатой ткани. Хлопец с чрезвычайным удовольствием швырнул конспекты на койку, энергично освободился от пиджака и повесил его на спинку стула.

— Ну и консультация! — не сдержался Миша. — После нее хочется плакать и рыдать… Ничего не понятно. Все так сложно, словно не мы окончили среднюю школу… По всему чувствуется, зря мы потели… Трудно будет в этом году поступить, особенно в институт…

— Не поступим, так не поступим, — уныло проговорил Петя, второй хлопец. — Подумаешь, не велика потеря… Махну домой. Сейчас там золотое время! Вчера весточку прислала мать. Пишет, что в колхозе загудела уборка… А мой отец — комбайнер, днюет и ночует в поле. Вот бы и я мог ему подсобить… Знаете, что у нас плохо? А то, что не знаешь: поступишь или нет? Вот было бы здорово, ежели бы все заранее было известно… Не стали бы попусту транжирить время и нервы. Сели бы на поезд и, гуд бай, домой…

По белому, пухлому лицу молодого человека прошла нервная дрожь, и черные густые усы его задрожали, оставляя на щеках холодноватый след.

— Так это кабы да если бы, — поддел его Юра, оживленный появлением участников консультации, — не бывает так в жизни… Между прочим, неизвестность тоже выступает в качестве одной из прелестей жизни…

— Возможно, и так, — улыбнулся Миша. — Но Петю, как я понимаю, куда больше тянет домой из-за любимой подруги… Так я говорю, Петя? Да ты не робей — здесь свои парни… Кстати, это великолепно! Есть у тебя что-то реальное, земное… — вдруг хлопец повернулся к Коле. — Вы откуда?

Из Чувашии? Есть такая автономная республика…

Кажется, действует в ней Чебоксарский электроаппаратурный завод. Почему он знает именно сей завод? Потому что кровно заинтересован в электроаппаратуре, любит это дело…

— А я из великого города Долматово, что в Курганской области, — гордо проинформировал Миша. — Город небольшой… У нас личный дом, недалеко от железнодорожной станции. Шумновато, но привыкли… Если вам придется побывать в Долматове, спросите Изотовых… Всякий вам укажет дорогу, ибо мой отец живет там давно, и каждая собака чует его за километр…

— А почему ваш город «великий?» — Коля с иронией взглянул на хлопца.

— Потому что пасхальный пост всегда там соблюдают. Видно, в Мише неплохо сидел юмор. Эта черта в человеке нравилась Коле. И он проникся к приятелю теплом.

Хлопцы, наверное, еще долго мололи бы всякую чепуху, но из разговор прервал властный голос доселе молчавшего Аркадия:

— Пора нам, ребята, в город… Опоздаем в универмаг. На обед закроют…

В студенческой комнате, слабо освещенной солнцем, где чаще всего торжествовала прохлада да мертвая тишина, парни усердно готовились к экзаменам. Худенькое тело Коли уселось возле окошка, а Толя раскинулся на койке — в спортивном трико, и голый по пояс. Везде слышалось шуршанье книжных страниц — ребята усиленно штудировали алгебру. Временами комнату обволакивала звенящая тишина. Тогда в помещении господствовали лишь звуки от несчастной мухи, уже третий день увивавшейся вокруг ребят.

Но вот разом открылась щербатая дверь, и в ее проеме возник невысокий парень с объемистым чемоданом в руке. Незнакомец вошел, поставил саквояж, из зеленого пиджака достал грязноватый скомканный платок и, вытерев лицо, резанул:

— Здравствуйте, коллеги! Ну и жарища! Надо полагать, эта кровать моя, да? — здесь он рукой показал на пустую кровать, что задумчиво дремала рядом с ним, подле дверей, и, не дожидаясь ответа, грохнул на нее тяжеленный чемодан. — Меня сюда направили… Схожу-ка я за постелью…

Пока он ушел к кастелянше за бельем, Миша принялся за арбуз. Повертев в руках, он подверг его небольшой экспертизе. Результатом, по-видимому, остался доволен, поскольку одобрительно причмокнул языком. Что-то поискал глазами, но, видно, искомое не нашел. Как понял Коля — нож:

— Нет ножа… Попробуй разбить его…

— Подождем… Спросим у этого орла. Может, у него в загашнике что найдется…

Вскоре вернулся незнакомец с завернутым матрасом под мышкой. Внутри матраса торчало белье.

— Случаем, ножа у тебя не будет? — заинтересованно шевельнулись Мишины губы.

Парень широко улыбнулся:

— Не саратовский…

— А что, саратовские с ножами ходят?

— В большинстве случаев… Сплошные бандиты!

— Однако жаль, что ты не саратовский… Пригодился бы сейчас нам нож…

— Но я из области. Так что прошу любить и жаловать…

Парень оказался на редкость неробким, находчивым. Он ловко разложил матрас на кровати и быстро заправил постель. Глянув на арбуз, с иронией прибавил:

— Да разве это арбуз? Они у нас раза в два здоровее, — он двинул руками, показав, каких они бывают размеров на юге Саратовской области. — Бывало, как соберемся с ребятами, человек под тридцать, и двинемся за ними на бахчу… Брали лишь мякоть: остальное бросали на месте. Сторожа ругаются, матерятся, пробуют и стрелять, но куда им, старикашкам, до молодых? Без трех-четырех арбузов обычно не уходили…

— Как звать-то тебя?

— Гена!

Звонкий голос Гены соловьем заливается по комнате, а плутоватые глаза смотрят с хитринкой. «Заливать, конечно, он мастер!»— невольно сверкнуло в голове Коли, но любопытство все же взяло верх, и он ухо выставил на макушку.

— Вы какой факультет выбрали в качестве объекта атаки? — спросил Гена и сильным натренированным ударом руки разбил арбуз пополам. Его он разделил на шесть частей — жильцов в комнате стал полный комплект.

— Здесь в основном «лесники»! — философски заметил Юра.

— Значит, «лесхоз»… Отлично! Туда мечу и я… Если все получится, считайте, что мы отхватили сильнейшую специальность.

— Есть профессии значительно лучше, — обиделся Толя. Он-то выбрал себе специальность инженера леса!

— Нет лучше работы, чем у лесника! — не терпящим возражения тоном произнес Гена. — Представьте себе следующее. Вы идете себе по лесу и подсчитываете количество бабочек в расчете на гектар. А вокруг обалденная природа… Где-то рядом бродят лоси, тревожа сердце захватывающей охотой… Получается, что лесник вбирает в себя двойную пользу: работает, зарабатывает семье «филки» и одновременно отдыхает. О горелке я и не говорю. У наших лесников она всегда за пазухой… Кстати, — заметили губы «саратовца», — накиньтесь на арбуз. Хоть и дерьмо он по содержанию, но в условиях седого Урала пойдет…