Александр Розов - Пингвины над Ямайкой

-

Дорогой сеньор Эсао Дарэ. Мэрия города Париж, Университет Сорбонна и Папская Академия Наук, приглашают вас принять участие в интернациональном фестивале «Католические студенты за прогресс и взаимопонимание». Фестиваль откроется в Париже, 20 июня, и будет проходить до 25 июня в городах-спутниках Парижа. В прилагаемой программе есть вся необходимая информация. Оргкомитет фестиваля оплатит вам дорогу, размещение в студенческом кампусе и трансферы во Франции.

-

Флер постучала пальцем по гербу и сообщила:

– Ага: два скрещенных ключа и сверху корона с крестиком. Герб транснациональной корпорации «Римско-Католическая Церковь». По их доктрине, ютайский бог дал эти ключи первому директору корпорации, в качестве стартового капитала.

– А что в них такого? – поинтересовался Ним Гок.

– Они открывают VIP-room в их мире мертвых. Кому не откроют – тот после смерти окажется в жопе. За вход платишь при жизни. Они на этом подняли хорошие деньги.

– Вообще-то я католичка, – сообщила Элвира с легким упреком в голосе.

– Ну, извини, гло, – Флер вздохнула, – Я это чисто с экономической точки зрения.

– Элвира, ты католичка? – удивился Ним Гок.

– Да. Ты разве не знал, что почти все восточные тиморцы – католики?

Комбриг чуть слышно вздохнул и повернулся к Оскэ и Флер.

– Друзья, вам что-нибудь известно про это мероприятие?

– А как же, – Оскэ утвердительно кивнул, – Это, как выражаются в нашем Гестапо, «мультимедийная спецоперация». У римской корпорации проблемы с бизнесом, их выдавливает с рынка мекканская корпорация, и они решили устроить что-то вроде поджога Рейхстага. А дальше, все чисто по марксизму: политика – это продолжение экономики, а война это продолжение политики другими средствами.

– Провокация войны между римской и мекканской религией? – уточнил Ним Гок.

– Да, – подтвердила Флер, – Причем воевать они хотят нашими руками.

– Это понятно. Эксплуататоры всегда воюют руками обманутых эксплуатируемых классов. Скажите, а меганезийские товарищи будут участвовать?

Оскэ снова почесал в затылке.

– В каком смысле, участвовать?

– В марксистском. Помочь католическим и мусульманским пролетариям превратить империалистическую войну в гражданскую войну против своих эксплуататорских классов. Ленин учил, что это единственный способ навсегда покончить с войной.

– Ну, да. Участвуют. В фестивале, я имею в виду. А дальше по обстоятельствам.

– Правильное решение, – одобрил красный комбриг, – Мы тоже будем участвовать.

– А что за парень этот Эсао Дарэ? – поинтересовалась Флер.

– Отличный парень, повар и механик, – сказала Элвира, – Работает в агрокооперативе.

– Он комсомолец, – добавил Ним Гок, – во время войны служил в добровольческом корпусе береговой охраны, а сейчас – активист нашего клуба астронавтики.

Флер чуть не выронила сигарету от удивления.

– У вас что, правда есть клуб астронавтики?

– Да, а что тебя удивляет? Еще в 1920 году, Ленин говорил Уэллсу: «Межпланетные коммуникации – это ключ к прогрессу человечества». 12 апреля, во Всемирный день космоса, ракета, сделанная в нашем клубе, выполнила суборбитальный полет.

– Ну, дела… – произнес Оскэ… – Надеюсь, беспилотный?

– Ракета была маленькая, – пояснил Ним Гок, – На вид, как трехметровый гвоздь.

– … И клубу помогала целая толпа волонтеров с тетрабублика, – вставила Элвира.

– Я этого не стесняюсь, – ответил кхмер, – Это проявление интернационализма.

– Тетрабублик это кампус, где подростки-мусульмане? – уточнила Флер.

– Да, – подтвердил он, – Но там еще есть двести волонтеров из Меганезии и Папуа.

– Ага, – сказала она, – Значит, Эсао Дарэ занимался этой ракетой.

– Ракетой он тоже занимался, – сказала Элвира, – но главное, он придумал рецепты тридцати блюд из флореллы для экипажей космических «Диогеновых бочек».

– Ну, дела… – повторил Оскэ.

В этот момент прозвучал тревожный зуммер, оказавшийся, впрочем, всего лишь оригинальным звонком на мобайле комбрига.

– Да… – ответил он, – … Очень хорошо. Я выезжаю.

– Прилетели? – спросила Элвира.

– Они в ста милях, – уточнил он, – Будут через двадцать минут. Ты едешь со мной?

– Да, конечно, – ответила она.

– А вы? – спросил он, повернувшись к меганезийцам.

– Еще бы, – подтвердила Флер.

– Форма одежды произвольная? – поинтересовался Оскэ.

– Для вас, да, – сказал комбриг, – А я переоденусь через две минуты.

…

…Как только H-образные силуэты пары «Этажерок» (небольших летающих лодок с тандемными парами крыльев), возникли в лиловом закатном небе, публика на пирсе пассажирского порта немедленно начала звуковую разминку. Гудение рожков, гулкие удары тамтамов и рев еще каких-то псевдо-музыкальных инструментов из арсенала футбольных фанатов, совершенно заглушил звуки, сопровождающие лэндинг. Было полное впечатление, что «этажерки» приводняются бесшумно, как призраки. Они с небрежным изяществом прокатились по спокойной воде бухты и остановились около широкого центрального пирса – шагов десять от хвоста первой до носа второй.

Ним Гок спрыгнул на грунт с водительского сидения трицикла, привычно поправил фуражку, одернул китель, сказал: «извините, служба», и двинулся в сторону бойцов, одетых в tropic-camouflage, уже высаживающихся и строящихся в четыре шеренги.

– Полста шесть, – сосчитал Оскэ, – Набили ребят туда, как селедок в бочки.

– Это опасно? – спросила Элвира.

– Это неудобно, – ответила Флер, – В «этажерке» пять рядов по два плюс два. Итого, двадцать пассажирских мест. Можно откинуть боковушки – еще плюс пять. Можно впихнуть еще троих рядом с пилотом. По весу все ОК. Но лететь так десять часов…

– Опять же, прикинь, гло, – добавил Оскэ, – Один сортир типа «чемодан» в хвосте…

А тем временем, командир прибывшего аэромобильного отряда уже успел что-то отрапортовать Ним Гоку, и тот, в свою очередь, взял микрофон.

– Товарищи солдаты – интернационалисты! От имени всего трудового народа и по поручению Политбюро Партии Народного Доверия, я поздравляю вас с успешным выполнением боевой задачи по освобождению братского Замбези из-под власти компрадорской буржуазии – служанки империализма и неоколониализма. В этой операции вы проявили лучшие качества солдата: дисциплину, смелость, владение наиболее современными видами боевой техники и прогрессивными тактическими приемами, и революционную гуманность к гражданскому населению. Вы сумели воспользоваться фактором внезапности, и с первого часа боевых действий вселить в сердце врага страх перед неминуемым поражением. Благодаря этому, и благодаря уверенности в правоте нашего дела, вы вернулись с победой и без потерь. Мы все гордимся вами, солдаты! И я тоже горжусь вами! Командиры – ко мне, остальным – вольно, разойдись!