Александр Розов - Хомодром: политические бега

- Экипаж «Малышки» приветствует мистера и миссис Геродот! – объявил метис.

- Типа, прикалываешься? - проворчал креол.

- Нет, Сиггэ, - ответил тот, усаживаясь рядом, - Просто, историей нельзя заниматься с таким серьезным видом.

- И нельзя так неподвижно сидеть! – воскликнула океанояпонка, и начала энергично тормошить застывшую татутату, - Йи! Что ты изображаешь Тутанхамона!?

- Екико, я не знаю, кто такой Тутанхамон, - ответила Йи, неохотно выходя из полной неподвижности, - Сейчас, я думаю про камни и про большой ветер Пулугу.

- Тутанхамон, - объявила японка, - это такой египетский фараон. Он правил три с половиной тысячи лет назад, а теперь его мумия в музее в Каире, на Ниле, чуть выше дельты. Вообще-то, свинство, да, Ринго? Человек лежал себе в пирамиде, никого не трогал. Приперлись какие-то швонцы, вытащили, засунули в витрину, как в лавке.

- Да, это нетактично, - согласился метис, - Только, он лежал не в пирамиде, а типа, в капонире. В тот период фараонов складировали уже не в пирамидах в Гизе, а в таких капонирах в Луксоре. Это тоже на Ниле, но выше по течению, в сторону Асуана.

Йи чуть заметно кивнула головой.

- Сиггэ воевал на этом Ниле. А я воевала южнее, на Великой Замбези.

- Я воевал тоже гораздо южнее Каира, - уточнил Марвин, - на Виктория-Ниле.

- Все равно, это одна река, - ответила Йи.

- А что за тема с камнями и ветром? – спросил Ринго, глядя на экран ноутбука.

- Давно-давно, - сказала она, - Белая Собака, которая на небе, была еще молодая, и заигралась со Змеем-Радугой, который тоже был очень молодой. От этого сделался большой ветер Пулугу, и поднимал камни. Камни улетали, и так от земли, где жили Люди, говорящие с Белой Собакой, осталось только несколько камней, которые не улетели, потому что корнями вросли в дно океана. Это Никобарские и Андаманские острова. Они маленькие, и людям места не хватало, и кто-то остался, а кто-то ушел в Папуа, а кто-то вернулся на родину первых предков, на Мадагаскар и в Африку.

- Может, Пулугу, это был цунами или землетрясение? – предположила Екико.

- Нет, - Йи покрутила головой, - Пулугу, это был очень сильный ветер.

Ринго растопырил пальцы и интенсивно помассировал свой затылок

- Йи, ты сказала что-то про игры Белой Собаки и Змея-Радуги на небе?

- Да, - подтвердила татутату, - Змей-Радуга оставался на небе ночью играть с Белой Собакой. Это было давным-давно, а сейчас так не бывает, сейчас ночью он спит.

- А насколько давно? – спросил Ринго, - Ну, хотя бы, приблизительно.

- Очень давно, - ответила Йи, - Приблизительно, раньше, чем родилась моя бабушка.

- Понятно, - Ринго невозмутимо кивнул, - будем искать.

- Что искать? - удивился Марвин.

- Да, так. Есть идея. Надо только посмотреть кое-что в интернет.

- ОК, - шеф-пилот кивнул, - Это интересно. А я гляну, как там Акава Фуро и Эуни.

- Там, это где? – спросила Екико.

- Там, это на юте. Они вдвоем медитируют на восходящее Солнце.

Директор ротумского филиала «DiproX» и юная потомственная колдунья нативных утафоа, сидящие обнявшись на самой корме «Малышки», на фоне солнечного диска, выглядели так артистично, что Марвин сделал несколько фото на камеру woki-toki, и только после этого подошел поближе.

- Hei foa, я, конечно, извиняюсь, но хотелось бы собрать Vergeltungswaffe раньше, чем начнется реальная жара.

- Собрать что? - спросила Эуни, мгновенно развернувшись к нему.

- Оружие возмездия, - весело пояснил шеф-пилот, - мы же работаем, как бы, в области альтернативной истории оси 3-й Рейх – Японская империя, а там это была почти что культовая тема. В Рейхе это еще называлось: Копье Судьбы, или Копье Одина.

- А в Японии, - сказал Акава, тоже поворачиваясь, - Это называлось: Ya-kaiten, стрела, изменяющая судьбу. Пишется вот так.

Акава Фуро вытащил из кармана рубашки бумажный блокнот и тонкий фломастер, и начертил три иероглифа. Центральный был в виде квадрата с маленьким квадратиком внутри, а другие два иероглифа - в виде перевернутые «Y», с вертикальной палочкой, дважды перечеркнутой горизонтальными отрезками. Симметрию нарушала еще одна черточка сбоку – как будто одну из перевернутых «Y» снабдили апострофом.

- Перевод не совсем аутентичный, - добавил он, - дословно получается не «изменять судьбу», а «поворачивать небо», но… В общем, это, наверное, не так важно.

- А по-моему, интересно, - возразил Марвин, - для меня небо и судьба, это… Ну…

- E Aku te tou, - сказала Эуни и, вырвав листок из блокнота, протянула Марвину.

- Faafe, - поблагодарил он, и убрал листок в тот особый карман своего тропического комбинезона «koala-emao», где лежали мелкие амулеты на всякий случай.

- Faamo, - широко улыбнувшись, отозвалась она.

- Я не понял, - немного грустно сообщил Акава, - Я плохо знаю язык утафоа.

- Ты создал Aku, - пояснил шеф-пилот, - волшебную вещь. Амулет.

…

«Стрела, поворачивающая небо», собранная через полчаса из легких пустотелых стеклопластиковых деталей и нескольких небольших коробок – энергетических и двигательных модулей, была похожа не на стрелу, а на безжалостно упрощенную авиамодель типичного истребителя времен Второй мировой войны, выполненную в масштабе 40 процентов от оригинала, и снабженную не одним обычным носовым пропеллером, а двумя маленькими, на консолях справа и слева от кабины. Кабина, стеклянный пузырь, выглядела на этой машинке непропорционально-огромной.

- Может, лучше сначала в беспилотном режиме? – спросил Акава Фуро.

- В беспилотном – потом, - ответил шеф-пилот, - а сейчас я хочу почувствовать эту машинку своим телом, в полете. Типа, принципиальный момент.

- Как-то стремно, - заметила Екико, - Сиггэ, ты уверен…?

- Наука-аэродинамика уверена, - ответил пилот, устраиваясь в кабине, - Это почти нормальный «Крикет» 1973 года, он ни разу не получал крэш из-за дефектов дизайна. Правда, этот переделанный… Хэх… По-манчжурски. Короче: ставьте меня на воду.

Ринго кивнул и взял в руки пульт ютовой лебедки, медленно поднял самолетик над палубой, аккуратно вывел за корму, мягко опустил на воду, и отцепил стропы. Эуни уселась рядом с Йи, внимательно следившей за процессом.

- Ты беспокоишься за своего faakane?

- Не беспокоюсь, - отозвалась татутату, - но мне интересно.

- Мне тоже, - сообщила утафоа, глядя как, раскручиваются пропеллеры, и флайка разворачивается носом (точнее, углом) перпендикулярно траулеру.

Короткий разбег – и необычайно резкий отрыв с быстрым набором высоты.

- Блин! – выдохнула Екико, и добавила уже в микрофон, - Эй! Сиггэ! Как ты там?

- Отлично! – сообщил он, - Я просто делаю то же, что на комп-тренажере.

- Тензометрия ОК, - сказал Акава, глядя на экран ноутбука, куда через радиосвязь выводились данные с сенсоров, распределенных по плоскостям и фюзеляжу.

- Фуро, посмотри как можно внимательнее, какая будет реакция сейчас, - попросил Марвин, - я буду последовательно создавать нагрузки на разные элементы.