Александр Розов - Жаба расправила крылья

- Что ты, мама. Я пробовала только то, которое в фирменных литровых бутылках из зеленого пластика. Заведомо-паленый moon-shine я даже не нюхала. Честное слово!

Пьер Арше недоуменно развел руками.

- Лианелла, почему ты называешь себя франко-креолкой?

- Так правильнее, док Пьер. Я живу тут в kanaka-fenua уже полгода, я не какая-нибудь заезжая юро, которая ни фига не понимает, и хлопает ушами, как слон в планетарии. Вообще, я куда-то сползла, а начала говорить про культуру. Знаете, фуа-гра всем тут понравилось, и я думаю: просто Эйфелева башня это не зачетно. Надо сделать, как в Париже: ресторан «Жюль Верн» на первом ярусе, на высоте 90 метров. И там можно продвигать нашу франко-креольскую кухню. Культура начинается с вкусной еды, это очевидно. Вот, вы приезжаете в любую страну, и сразу что: кафе, или бистро, или…

- А кино, музыка, танцы? – перебил Юлис, - Сделать на втором ярусе кинозал-ретро.

- Классно! - согласилась Лианелла, - А танцы и музыка… Если ресторан с кабаре…

- Лианелла, - мягко сказал Клод Филибер, - давай, все-таки, будем помнить, что мы не франко-креолы, а настоящие французы.

- Ну, я не знаю… - она пожала плечами, - а чем франко-креолы не настоящие?

- Между прочим, - громко произнес Гастон Дюги, – это очень интересный и довольно сложный вопрос. Мне кажется, коллега Клод, и коллега Пьер, что мы должны сначала ответить на этот вопрос себе самим, и только потом объяснять это молодым людям.

- Мне кажется, коллега Гастон, что это несложный вопрос, - заметил Пьер Арше.

- Вот, как? – с некоторым сарказмом переспросил доктор Дюги, выбрался из-за стола и вышел на середину зала.

Сейчас он выглядел весьма импозантно: в пестрых папуасских шортах и снежно-белой рубашке с оранжево-красным силуэтом парусника-каравеллы (неформальной эмблемы научно-технической группы марсианской миссии). В одной руке Дюги держал стакан с самоанским бужоле, а в другой – дымящуюся сигару из «кукурузного табака». Обычно Гастон Дюги не курил, а в праздники дымил просто для настроения.

- Вы сказали «несложный вопрос», так, коллега Пьер? В таком случае, вас, видимо, не затруднит ответить: являюсь ли я французом?

- Разумеется, да. Вы гражданин Франции, как и я.

- Иначе говоря, - с еще большим сарказмом сказал Дюги, - вы полагаете, что француза делает французом некий бюрократ, выдающий документы о гражданстве?

- Конечно, нет! – ответил Арше, - Я имел в виду неформальные признаки гражданина.

- Отлично! Какие именно признаки?

- Очевидные, коллега Гастон, - вмешался Клод Филибер, - В первую очередь, язык на котором мы общаемся. Это французский язык, не так ли?

- О, да, - Дюги кивнул, - Это четкий признак. А вы помните, когда и где планируется завершение миссии экипажа «Каравеллы»?

- Странный вопрос. Конечно, я помню. В первых числах февраля, на Гваделупе.

- О, да! На французском острове Гваделупа, населенном гражданами Франции, но не французами по вашему определению. Они говорят на антильском креольском языке.

- Но я не сказал, что это единственный возможный признак, - возразил Филибер, - вы француз по признаку языка, а например, жители Гваделупы - французы по признаку религии. Там почти все жители - католики, и они пользуются французской библией.

- Это, - добавил Арше, - Лувенская Библия 1550 года, памятник нашей культуры.

- Как интересно… - Дюги вынул из кармана palmtop, - Лувенская библия…

Он пощелкал стилосом по экрану и через полминуты задумчиво произнес.

- Лувенская французская Римско-католическая Библия. Это полное название. Но вот проблема: Рим не во Франции, а в Италии, а Лувен не во Франции, а в Бельгии.

- Но, - заметил Арше, - исторически Рим это центр Вселенского Католицизма.

- Отлично, коллега Пьер, - Дюги изобразил ослепительную улыбку и повернулся к Филиберу, - коллега Клод, сейчас я задам вам длинный содержательный вопрос.

- Задавайте, я весь внимание.

- Вот вопрос. Существует церковь, основанная в Израиле, базирующаяся в Италии, возглавляемая сейчас бразильцем и имеющая главную священную книгу на мертвом латинском языке, переведенную на бельгийский валлонский язык, который, в общем, понятен французу. Это очень интересный пример того, что культурная глобализация началась не в прошлом веке, а гораздо раньше… Но применима ли данная книга для определения принадлежности человека к множеству «граждане Франции»?

- Э… - Филибер покачал головой и развел руками, - Вы сейчас совершили настолько стремительный экскурс в древнюю историю, что у меня закружилась голова. Но, мне кажется, не надо так глубоко копать историю. Сейчас эта библия – памятник именно французской культуры, как справедливо сказал коллега Пьер.

- Ну! – Дюги тоже развел руками, - не будем ставить нашего коллегу Пьера в сложное положение! Представим, что я копну историю неглубоко, всего на сто лет...

- Послушайте… - начал Пьер Арше.

Гастон Дюги выразительно выпучил глаза, и прижал палец к губам.

- Тс! Иногда лучше молчать, чем говорить, как учит нас Лао Цзы. Я сделал оговорку: «представим». Представим, а не обсудим, это разница. Я не стремлюсь к спору о роли католицизма в истории Франции. Я атеист, но я отношусь с симпатией к католическим обрядам и праздникам. И мне становится так неуютно, когда эти милые трогательные праздники соприкасаются с политикой. Политика, как известно, грязное дело и очень прилипчивое. Если кто-то объясняет разницу между французом и франко-креолом, и привлекает для этого католицизм, то мне становится неспокойно, вы понимаете?

- Понимаю, - Арше с готовностью кивнул, - Это действительно сложная тема и…

- …Очень многогранная, - добавил Филибер, - я понял вашу мысль, коллега Гастон.

- Да, - подхватил Арше, - Слишком многогранная для Новогоднего вечера.

- Коллега Гастон показал, - продолжил Филибер, - что блестяще владеет риторикой и философией, но сейчас, по-моему, важнее, что он также блестяще владеет банджо.

- Вам уже наябедничали? – весело поинтересовался Дюги.

- Нет, просто прошел слух… Так, вы сыграете?

- Я могу попробовать, если здесь найдется банджо…

…

Короткая ироничная пикировка перешла в обсуждение музыкальной программы, и до самой полуночи, а потом еще примерно час, в Таверне «Галлия» царило искреннее, не замутненное серьезными темами, веселье. Около часа ночи все начали расходиться.

Уже на улице, Лианелла, поймав момент, вклинилась между Доминикой и Гастоном и громким шепотом объявила.

- Я, кстати, догадывалась, а сегодня вы спалились. Нет больше смысла шифроваться.

- Ну, ты совсем отбилась от рук… - начала Доминика.

- Мама, я же хочу, как лучше. Мы бы могли все пойти к нам, Новогодняя ночь…

- Мм… - Доминика повернулась к Дюги, - Ты как?

- С удовольствием, - ответил он, - Я даже могу сварить кофе.