Людвиг Мизес - Экономический кризис и его причины

Работники, высвобождаемые вследствие внедрения промышленных технологий, находили работу в других местах. Их принимали не существовавшие прежде отрасли, создававшиеся во множестве именно вследствие прогресса техники. Именно их труд использовался для изготовления многочисленных новых видов продукции для потребления, производство которой стало возможно благодаря "рационализации". Сегодня этот процесс сдерживается тем, что высвобождаемые работники, получая пособие по безработице, не считают необходимым менять место работы и род занятий в поисках возможности вновь быть нанятыми. Феномен устойчивой безработицы существует не из-за "рационализации", а из-за того, что безработные избавлены от необходимости предпринимать поиски новой работы.

Оппозиция рыночному принципу определения цен на продукцию не ограничивается ставками зарплаты и процента. Мы видим также попытки блокировать то влияние, которое изменение спроса и предложение через товарные цены оказывает на производство товаров.

Если цены на уголь, сахар, кофе или рожь падают, то это означает, что потребители испытывают более настоятельную потребность в других товарах. В результате этого падения производство некоторых товаров становится убыточным, и предприниматели вынуждены либо уменьшать, либо вообще прекращать его. Таким образом, капитал и труд высвобождаются и используются для производства других видов продукции, а именно, тех, спрос на которые выше.

Однако политики вмешиваются и в этот процесс. Они стараются блокировать приспособление производства к требованиям потребителя, предоставляя помощь тем производителям, экономическое положение которых оказалось затронуто снижением цен.

В последние годы при производстве сырья все более и более интенсивно применялись капиталистические методы производства. Как всегда, когда за дело берется капитализм, результатом было ошеломляющее увеличение производительности. Зерно, фрукты, мясо, шерсть, каучук, хлопок, нефть, медь, уголь, минеральное сырье - все это стало доступным в неизмеримо большей степени по сравнению со временем до мировой войны и первыми послевоенными годами.

Этот рост особенно впечатляет, если вспомнить, насколько серьезно совсем недавно правительства были озабочены поиском механизмов и организацией мероприятий по преодолению дефицита сырья. Когда же, без всякого их участия, пришли дни сырьевого изобилия, они немедленно начали ставить палки в колеса, стремясь ограничить эффект распространения этого богатства.

Бразильское правительство возжелало остановить падение цен на кофе, чтобы защитить владельцев плантаций, которые ведут производство на более бедных землях и с применением меньшего капитала, от необходимости проводить выкорчевывание деревьев и культивацию почв.

Правительство намного более богатых Соединенных Штатов стремится остановить падение цен на пшеницу и другие сельскохозяйственные товары, потому что захотело спасти фермеров, занимающихся земледелием на малопродуктивных землях, от необходимости прекращать это занятие или изменять свое производство.

Повсюду в мире сегодня впустую расходуются огромные суммы в совершенно безнадежной надежде предотвратить эффекты, вызванные совершенствованием способов капиталистического производства. В бесплодных попытках поддержать цены путем прямых субсидий тем, кто, производя продукцию, не выдерживает конкуренции, растрачиваются миллиарды. Дополнительные миллиарды идут на косвенную поддержку цен путем установления защитительных тарифов и аналогичных мер, заставляющих покупателей оплачивать продукцию по завышенным ценам. Цели всех этих интервенций, которые сдвигают цены вверх до уровней, позволяющих тем, кто в противном случае не выдержал бы конкуренции, оставаться в бизнесе, разумеется, никогда не достигаются. Вместо этого они откладывают адаптацию ресурсов отраслей, перерабатывающих сырье, к новой ситуации с его предложением. Таким образом, достигается просто-напросто замедление роста производства готовых изделий, а вовсе не повышение уровня жизни. Вместо того, чтобы быть благотворным для потребителя, увеличение богатства ложится на него тяжким бременем, поскольку в форме высоких налогов и тарифов он должен оплачивать программы масштабного государственного вмешательства.

Можно услышать, что сегодня возделывание пшеницы в Центральной Европе находится под угрозой - налицо значительный рост ее производства в других регионах мира. Даже если бы крестьяне Центральной Европы были более эффективны или более квалифицированы в применении передовых методов земледелия или были бы лучше оснащены капитальными благами, даже если бы преобладающее индустриальное окружение здесь не было представлено отсталыми, расточительными, карликовыми предприятиями, то и тогда крестьянские хозяйства Центральной Европы, с их менее плодородной почвой и менее благоприятными климатическими условиями не смогли бы конкурировать с пшеницей из Канады. Центральной Европе следует сократить посевы пшеницы, так же, как десятки дет назад она сократила разведение овец. На ветер уже пущены миллиарды, растраченные в безнадежной попытке соревноваться с лучшими почвами Америки. Будущее сельского хозяйства Центральной Европы связано не с выращиванием зерна. Дания и Голландия показали, что в Европе может существовать рентабельное сельское хозяйство, причем существовать даже без господдержки в виде протекционистских тарифов, субсидий и специальных привилегий. Тем не менее, экономика Центральной Европы в будущем во все большей степени будет связана с промышленностью.

Сейчас мы уже без труда понимаем парадоксальное явление, когда возросшая продуктивность при производстве сырья и продовольствия оборачивается ущербом. Вмешательство государства и привилегированных групп, стремящихся блокировать процесс адаптации рынка к новой ситуации, означает, что более обильный урожай оборачивается несчастьем для всех.

В последние десятилетия почти во всех странах мира были предприняты попытки использовать политику высоких покровительственных тарифов для того, чтобы добиться экономического самообеспечения (автаркии). Гигантские суммы были вложены в строительство обрабатывающих заводов, возведение которых не диктовалось спросом. В итоге у нас стало больше физических объектов, возможности которых не могут быть использованы полностью, а подчас не могут быть использованы вообще никак.