Джон Краули - Дэмономания

К тому времени Пирс уже уехал: вернулся к тому самому магазинчику, где Роз только что была, и купил пиво, как она просила. Будь она повнимательнее, заметила бы, как он проехал мимо: он-то ее видел.

Наскоро сготовив обед и прибрав в доме, она вышла на веранду, не зная, как провести последние минуты перед его приездом, чувствуя, что если срочно что-нибудь не придумает, то расщепится, расстанется с собой. Ей нужно было остановиться, не бежать куда-то или от чего-то, без разницы. Она прочла молитву: «Дух Святый, пребудь со мной и во мне».

Сразу же (она с изумлением наблюдала за этим) ветер вокруг нее утих. Погода была (и все время была) тихая, совсем безветренная, даже облака не двигались; речка журчала, но тоже потихоньку. Утраченный час ей вернули. Она удивленно подняла руки и прижала пальцы к губам.

Когда-то всеобщий живительный дух заполнял всю Вселенную, вот почему все шло именно так, а не иначе. По причине неразрывной связи нашего духа и духа всеобщего мысль могла передаваться от духа оператора через посредство небесных светил духу другого человека, как телефонный звонок, отраженный спутником.

Сегодня также существуют причинно-следственные цепочки, скрытые связи, манипулируя которыми можно изменять обстоятельства и производить воздействия; этим занимаются наука и технология. Разница состоит в том, что раньше это мог делать любой. Увидев, почувствовав связь, вы ее создавали; ковка уз походила на создание метафор. Нет, она и была созданием метафор, слиянием смысла и его носителя в один сияющий сплав.

Одуванчик — дитя солнца. На запущенном газончике у дома Роз Пирс заприметил цветок, распустившийся по ошибке, введенный в заблуждение необычно теплым октябрем. Посмотри на его золотистую головку: маленькое солнышко — и одновременно львиная грива, а золотистый и благородный лев — в высшей степени солнечный зверь. Зеленые листья зубчатые, свирепые, dent-de-lion . [5] «Зубы льва», одуванчик ( фр. ) Срежь его — и на стебле увидишь знак солнца кружок с точкой внутри, который, несомненно, относит его к солнечным творениям вместе со львом, золотом, козой, медовыми сотами, гелиотропом и тысячей прочих великих и малых сущностей.

Прочитай книгу об этих сигнатурах, запечатлей их в памяти, и ты сможешь использовать их, скажем, в изготовлении лекарств или в житейских гаданиях; сотвори эти знаки в своем сердце, открой новые и протори дорогу ввысь, к небесам и богам.

— Но это и на людей распространяется, — сказала Роз. — Ты сам сказал.

— Правильно. На людей тоже.

В тот октябрьский вечер Пирс Моффет, начинающий маг, собирался, творчески применив позаимствованные у мастеров способы, установить связь между своим духом и духом Роз Райдер. Которая была его подмастерьем, равно как и объектом опыта, уже выказав больше природных способностей, чем ее учитель: так часто бывает.

— Итак, я думаю и чувствую, — говорил он. — И хм. Ты ведь Лев, так? Тоже дитя солнца. Так вот, я думаю, теперь, когда солнце на исходе, ты должна испытывать некое беспокойство. Может, ты думаешь о солнце, о том, чтобы перебраться поближе к нему.

— В смысле, ближе?

— Ну, поехать куда-нибудь, может, надолго уехать. На юг, в Южное полушарие, там сейчас весна, лето на подходе.

— Да. Точно, так и есть.

— Да я не знаю вообще-то, наугад сказал — тебя, может, просто это привлекает.

— Да, наверное.

— Что мне видится, что я чувствую, — это эмблему солнца, его как бишь. Его превратностей. Неожиданных перемен в его жизни. — Он изучающе посмотрел на нее, потирая руками озябшие бедра. — Скажем, Фаэтон.

Она бросила на него странный взгляд.

— Фаэтон, — произнесла она.

— Ну помнишь, дитя солнца. Парнишка, который.

— Да, конечно.

— Отец-Солнце и его сын, который проскакал на колеснице так низко над землей, что начались пожары, иссохла земля, закипели реки.

Она кивнула, щелкнула большим пальцем по кончику сигареты и посмотрела на ее огонек.

— Фаэтон, — повторила она. — Я в самом деле. Думала о нем, об этой истории. Много. Буквально на этой неделе, вчера вечером.

Она покачала головой и рассмеялась. Пирс тоже хохотнул с изумленным удовлетворением: а, какой я молодец.

— Такие уж это истории, понимаешь, — сказал он. — Есть причина, по которой эти истории пересказывают снова и снова. В разных формах.

Он взглянул на запад, куда спешило солнце, увлекая за собой день.

— А еще твой отец, — сказал он.

Она поставила в сторону банку пива, которую уже подносила к губам:

— Почему ты это сказал?

Он задумчиво уставился на нее, так, словно объяснение должна была дать она.

— Так, — сказал он после паузы. — Фаэтон. Это же история и об отцах. Равно как и о… — Тут он улыбнулся. — О неосторожном вождении транспортного средства.

Она от души расхохоталась — неожиданный взрыв хохота, нервная разрядка. Он тоже засмеялся; они смотрели друг на друга и хохотали, точно ликующие бесы.

Ужинать на веранде возле дома после захода солнца было слишком зябко. Она развела огонь в большой каменной печи, такой большой, что, казалось, дом был пристроен к ней, и она будет еще долго стоять, подобная древнему жилищу, когда он разрушится; сосновые и березовые дрова прогорели (это тянулось долго, Роз все подбрасывала и подбрасывала поленья в огонь), Пирс взял стоявшую у печи черную кочергу и нагреб раскаленных углей, наполнив ими маленький хибати. {34} 34 Хибати — традиционный японский нагреватель: горшочек из огнеупорного материала, в который засыпаются угли. Разогрели сосиски и гамбургеры и съели их с капустой и бобами, сидя на полу перед очагом: подходящая еда для нее, решил он и подумал, есть ли у нее маршмеллоу {35} 35 Маршмеллоу — суфле либо (исторически) из болотного алтея, либо (современное кондитерское изделие) из кукурузного сиропа, крахмала, желатина и т. д. Поджаривается на палочках на костре — стандартный десерт на загородных пикниках. на жарку. Вот за такой же трапезой они встретились и познакомились на вечеринке у Блэкбери.

Они еще выпили привезенного им пива. Она старалась напустить на себя некую бесшабашность и в то же время была настороже, словно дама с полуприрученным гепардом на поводке: известно, зачем он нужен, но не всегда понятно, что с ним делать. Помогая ей то словом, то взглядом, Пирс в конце концов убрал от нее подальше третью бутылку.

Ибо теперь ей предстояло стать предметом исследования, а ее мышлению и ярким воспоминаниям — развернуться; с какой целью — об этом они договорились без споров. Огонь дал достаточно тепла, чтобы ей можно было раздеться для полного обследования: она сама сняла одежду по его просьбе-приказу, он же, не раздеваясь, наблюдал.

Она подошла к потертой кушетке, на которой он сидел.