Саймон Кларк - Чужак

— Согласна. Но ведь заразятся не все?

— Не все, кто-то выживет. Будут бродить с места на место. Подбирать крохи. Но город, можно сказать, уже мертв.

— Грег?

— Что, Микаэла?

— Сбрось скорость, приятель. Не забыл, что у нас сзади?

Я оглянулся — на заднем сидении джипа лежали ящики с динамитом. Пришлось сбросить газ. На разбитой лесной дороге они подпрыгивали так, что становилось немного не по себе.

— Итак, как ты воспользуешься взрывчаткой?

— Пока не знаю. — Я улыбнулся. — Не беспокойся, что-нибудь придумаем.

Микаэла усмехнулась.

— Да, мы же теперь викинги. Нам все по плечу, верно?

— Верно.

Мы возвращались в лагерь уже знакомым маршрутом, через лес, минуя глубокие овраги и мелкие речки. Вдали мелькнула озерная гладь. Солнце скрылось за огромной, темной и тяжелой, как старинное надгробие, тучей. Справа, над разрушенными домами обезображенных и лишенных жизни деревень, носились стаи каких-то белых птиц. Да, Валдива. Теперь мы викинги. Воины пустыни. Властители Хаоса. Нам в наследство досталась искореженная планета.

Впереди ехали, вытянувшись в линию, Зак, Тони и Бен. Мотоциклы шли уверенно, поглощая милю за милей. Ребята, наверное, удивились тому, что мы так легко заполучили взрывчатку. Через тридцать минут после того, как пуля выбила рупор из рук Кроутера, гвардейцы доставили динамит и перенесли ящики за ворота ограждения. Тони и Зак тут же подъехали на джипе, перегрузили добычу в машину, и уже через несколько минут мы умчались, оставив так и не уберегшихся от заразы жителей Салливана глотать пыль. И только миль через пять мышечные спазмы, терзавшие меня последний час, пошли на убыль.

Все случилось, когда мы с Беном сидели в канаве, ветер дул в нашу сторону. Я ощущал запах их лосьона. А значит, унюхал и трясучку.

Зак, даже в дороге не снимавший ковбойскую шляпу, оглянулся и весело улыбнулся. До лагеря оставалось не более часа пути.

То, что произошло, произошло, должно быть, очень быстро. Но мне казалось, что я смотрю замедленную съемку. Только что мы ехали по пустынной дороге, окруженной с обеих сторон высокими деревьями, и вдруг на этой самой дороге появились невесть откуда взявшиеся люди. Я притормозил и вывернул руль, чтобы объехать их, краем глаза заметив, что один замахивается бейсбольной битой. Она врезалась в стекло, мгновенно покрывшееся сеточкой трещин. Микаэла вскрикнула. Я снова крутанул руль, рассчитывая сбить нападавшего с ног.

Справа, на поросшей травой обочине, разворачивался Бен. Я резко затормозил. Тони и Зак уже неслись назад, навстречу шершням. Последних было человек двадцать. Немного, но, тем не менее, им удалось сбросить Бена с мотоцикла.

Тони и Зак, используя тактику конных рыцарей, врезались в толпу. Они стреляли, не целясь, от бедра, и три или четыре ублюдка уже скребли ногтями асфальт. Из развороченных пулями мерзких физиономий струилась кровь.

Я дал задний ход, давя тех, кто оказался у нас на пути. Какая-то старушка с визгом исчезла под колесами.

— Грег, динамит! — крикнула Микаэла.

Я оглянулся. Из леса на дорогу высыпала еще десятка два или три шершней. Вооруженные палками и металлическими штырями, они набросились на джип. Несколько ударов пришлись по ящикам со взрывчаткой. Полетели щепки. Я дал газу, и машина рванулась вперед. Кто-то огрел меня дубинкой по плечу, но уже в следующую секунду мы взяли под защиту Бена, кружа вокруг него на «харлеях» и отстреливаясь от наседающих шершней. Получив передышку, Бен поднял упавший мотоцикл. Слава Богу, двигатель продолжал работать, из выхлопной трубы вылетали клубы сизого дыма. Шершни пытались пробиться к Бену, но ребята носились вокруг него, не переставая палить из обрезов. В конце концов, Бен забрался на мотоцикл и с ревом выскочил из кольца. Тони и Зак последовали за ним. Один из шершней едва не сбил Зака, но наш ковбой выстрелил в упор, и лицо парня стало похожим на раздавленную клубнику.

— Черт, вот это схватка, — сказал я, переключая скорость, и, не услышав ответа, посмотрел на Микаэлу. Ее голова болталась, глаза были закрыты. Из раны на затылке стекала настоящая река крови. Не ручеек, поток крови. Кровь заливала глаза, щеки, шею и уже добралась до тенниски.

— Микаэла? — Я схватил ее за плечо, продолжал держать руль одной рукой. — Микаэла, ты меня слышишь? Микаэла!

Я кричал, звал ее, ругался. Но красное пятно на груди Микаэлы становилось все больше, и вскоре мой голос замер.

— Она умерла? Зак… она умерла?

— Мне надо посмотреть. Отойди.

На всем пути до запрятанных в горах домиков Микаэла не проявляла никаких признаков жизни. Ее кожа, там, где не было крови, казалась белой, как молоко, мертвенно бледной, и от этой неживой бледности меня пробирал холод. Я отнес ее в домик и положил на кровать. Вокруг тут же столпились все остальные. Кто-то даже вскрикнул, увидев страшную рану у нее на затылке. Малыш сел у стены, подтянув к груди колени, и молча, онемело, наблюдал за общей суетой. Кто-то нес бинты, кто-то посуду с водой. Я примостился на корточках у кровати, с тревогой следя за тем, как Зак осторожно раздвигал длинные волосы, чтобы осмотреть рану.

Меня мучил только один вопрос.

— Зак? Она умерла?

— Бен, передай мне зеркало.

Бен подал ему маленькое зеркальце с туалетного столика, и Зак поднес его к лицу Микаэлы. Прошла вечность, прежде чем я увидел, как стекло помутнело.

— Слава Богу, — облегченно выдохнул Зак. — Дышит, правда, дыхание неглубокое, но…

— Что теперь?

— Среди нас никого нет с медицинской подготовкой. Все, что мы можем сделать, — это перевязать рану и ждать.

— Боже.

Зак бережно убрал волосы.

— Посмотри на рану. Большая… и крови много.

Я отвернулся.

— Грег, поверь, это хороший признак.

— Хороший? По-твоему, хороший? Тот ублюдок чуть не снес ей голову.

— Удар получился скользящий. Череп не проломлен, просто содрана кожа. — Зак наклонился, разглядывая рану. Она напоминала треугольный порыв, который получается, когда цепляешься одеждой за гвоздь. Под лужей крови проступал розовый изгиб черепа. Зак опустился на колени и вытянул руки. Пальцы, перепачканные красным, едва заметно дрожали.

— Все будет хорошо. Все будет хорошо. Я знаю, что смогу. Смогу. Смогу. — Он стиснул зубы и на мгновение закрыл глаза. — Тони, найти «аптечку». Не домашнюю, а ту, большую, из «скорой».

— Что ты собираешься делать?

— Мне не нравится эта рваная рана. Она слишком большая. Я хочу ее зашить.

— Делал это раньше?

— Нет, но думаю, что справлюсь. — Зак неотрывно смотрел на рану. — Я знаю, что у меня получится. Да, вот что. — Он огляделся. — Выйдите из комнаты. Мне нужно сосредоточиться.

Пока Зак занимался Микаэлой, мы с Тони занялись динамитом. Погода начала портиться, половину неба закрыла громадная, похожая на фиолетовый синяк туча. Взрывчатку решили сложить в одном из пустующих домиков на отшибе. Конечно, можно было бы оставить ее и в джипе, но мне не хотелось рисковать. Некоторое время мы работали молча, и только когда я поставил машину в гараж, Тони обмотал руку тряпкой и достал из-под заднего сидения металлический штырь толщиной в большой палец и длиной около двух футов.