Нил Шустерман - Междумир

МакГилл лопался от довольства. Всё складывалось отлично. Он даже уверовал, что появление в его жизни этой девчонки, Алли, тоже не было случайностью. Все силы вселенной объединились, чтобы работать на него. Силы света или силы тьмы?.. Э-э… ну, там видно будет.

На следующее утро после появления непрошенной гостьи МакГилл отправился в каюту Алли и застал её там за чтением одной из растреклятых книжонок этой Мэри, Королевы Сопляков.

Когда он вошёл, Алли, валявшаяся на кровати, мельком взглянула на него и тут же вернулась к прерванному чтению.

— Читать Мэрины книжки — сплошная нервотрёпка, — сообщила она. — Не разберёшь, где обман, где правда. Когда-нибудь я разоблачу всё её враньё.

МакГилл не смог удержаться от улыбки. Она не любит Мэри — в точности, как он сам! Хороший знак.

Он презрительно тряхнул башкой — это был заранее рассчитанный жест: сальные лохмы хлестнули по воздуху, забрызгав слизью переборку. Для вящего устрашения.

— Будешь учить меня скинджекингу! Приступай!

Но Алли лишь перевернула страничку и сказала:

— Я приказам не подчиняюсь.

МакГилл озадаченно помолчал, не зная, что ему предпринять: то ли заблевать девчонку червями, то ли проявить не свойственное ему терпение. Он выбрал последнее.

— Будешь учить меня скинджекингу. Приступай… пожалуйста.

Алли положила книжку и села.

— Ну хорошо, поскольку ты сказал волшебное слово, давай буду учить, почему бы и нет.

Ой. Она смотрела на него, и в её взгляде не было ни малейшего признака отвращения. Плохо дело. Все, даже собственная команда, находили его невероятно отталкивающим, чем он страшно гордился. МакГилл сделал мысленную заметку: надо изобрести что-нибудь новенькое, чтобы девчонку выворачивало от омерзения.

О чём МакГилл не подозревал — так это о том, что Алли испытывала жуткое отвращение, но умела сдерживать свои эмоции, когда считала это необходимым. Она решила, что МакГилл и без того имеет над ней слишком много власти, чтобы доставить ему дополнительное удовольствие, показав, что её тошнит от его вида.

— Итак, искусство скинджекинга, — провозгласила Алли. — Урок первый.

— Слушаю.

Алли запнулась. Положеньице не из простых. Если существовал дух, которого ни в коем случае нельзя допустить к овладению навыками скинджекинга, то это, безусловно, был МакГилл.

Она и сама-то мало что умела, попробовала только раз — с паромщиком, но МакГилл ведь этого не знал. По его разумению, Алли была эксперт. До тех пор, пока она будет держать себя соответствующим образом, она сможет вовсю водить его за нос.

— Вселение в живых — это очень сложная штука, — авторитетно начала она. — Сначала мы должны найти… гм… Междуворот Духа.

— Междуворот Духа, — повторил МакГилл. — Я не знаю, что это такое.

Алли сама этого не знала, ну да какая разница?

— Ты имеешь в виду место, где происходит всякая чертовщина? — невольно подсказал МакГилл.

— Да, ты прав.

— Место, где случаются всякие таинственные, необъяснимые явления?

— Абсолютно точно!

МакГилл в задумчивости поскрёб свой безобразный подбородок.

— Я знаю одно такое место. Дом на Лонг-Айленде. Мы как-то высадились там — нам нужны были Послесветы. Не нашли ни одного, но стены дома всё время требовали, чтобы мы убрались оттуда.

— О-кей, — отозвалась Алли. — Вот с него мы и начнём.

МакГилл кивнул.

— Я сообщу, когда мы прибудем туда.

Как только монстр убрался, Алли дала волю своему отвращению — её трясло и выкручивало, чуть не стошнило. Затем она вновь улеглась на кровать, чтобы испытать ещё большее омерзение — теперь от очередного тома Мэриной дезинформации. Зачем она это делала? Алли питала слабую надежду, что где-нибудь между вредными советами Королевы Сопляков содержится хотя бы намёк на то, как управиться с МакГиллом. Если хорошенько покопаться, может, что и отыщется?

МакГилл, как существо крайне высокого о себе мнения, считал, что насквозь видит любого лжеца. Вот это высокомерие и не позволило ему распознать, что Алли водит его вокруг пальца. Довольный новым поворотом в своих делах, он ковылял по палубе, наблюдая, как кругом кипит работа. Холуи драили палубу.

Вообще-то от всей этой уборки, чистки и мытья толку было мало: как команда ни старалась, ни ржавчину, ни потёки серы отмыть было нельзя — они пребудут с «Сульфур Куин» до скончания времён. Всё, что матросам удавалось — это убрать с палубного настила крошки от печенья, которые МакГилл вечно разбрасывал где попало. И всё равно, МакГилл требовал, чтобы на его судне всё было по-настоящему, чтобы его команда была настоящей командой; а настоящие команды на настоящем судне драят палубу, вот и всё. Одни и те же члены команды каждый день чистили и мыли одно и то же в одно и то же время суток. Рутина. Она и делала призрачное судно призрачным. Алли же стала морщинкой на гладкой ткани обычного, рутинного бытия.

МакГилл гордо прошествовал мимо своих матросов, то щелчками пальцев выстреливая в них маленьких чёрных таракашек, то поплёвывая им на ноги — так просто, чтобы не забывали, кто здесь хозяин. Взобрался на мостик, приказал сделать полный разворот и править обратно — к Лонг-Айленду и тому самому дому с чертовщиной. После чего уселся на трон и потянулся к стоящей рядом потускневшей медной плевательнице. Сосуд предназначался когда-то для сплёвывания жевательного табака, мокроты и прочих малоаппетитных вещей, но здесь ему нашлось другое применение. МакГилл запустил в него клешню и вытащил китайское гадательное печенье — медный горшок был полон ими чуть ли не до краёв.

Мэри Хайтауэр не питала доверия к гадательному печенью и своим читателям не советовала. Одна мысль об этом вызывала у МакГилла пренебрежительную ухмылку. О чём Мэри умалчивала — так это о том, что этих печений в Междумире так же много, как стёртых монет, но толку от них — гораздо больше. Ну, хотя бы на этот раз Мэри своей ложью оказала ему услугу: если другие будут держаться от печенья подальше, ему, МакГиллу, больше достанется!

Он раздавил пальцами одно из печений, швырнул крошки на палубу — пусть команда передерётся из-за них, словно чайки — затем поудобнее устроился на троне и прочитал, что было написано на узкой бумажной полоске, до этого момента спрятанной в печенье.

Из воды явится к тебе спасение.

Алли явилась нему из воды, разве не так? Он откинулся на спинку, весьма довольный собой.

Дом на Лонг-Айленде и вправду требовал, чтобы они убрались из его стен.

Он говорил об этом громко, он говорил об этом часто. Жутко противный дом. Однако собака лаяла, но не кусалась. В доме жила молодая чета, и хотя жильё орало и на них тоже, они ничего не слышали, потому что оба были глухи. Поскольку у дома не было конечностей, чтобы воспользоваться языком жестов, он раздражался всё больше и больше. Должно быть, дом обрадовался, когда наконец в его стенах появились бестелесные духи, которые были в состоянии услышать его, пусть они и пропускали его вопли мимо ушей. Как бы там ни было, Алли вынуждена была признать, что это идеальное место для её первого развесистоклюквенного урока по скинджекингу.