Юлия Вознесенская - Паломничество Ланселота

— Скотину берем? — спросил один из пиратов.

— Конечно, это же мясо! Забей его, Жером, а освежуем тушу потом.

Бандит вытащил нож и направился к Патти. И тут Дженни, наблюдавшая снизу за происходящим, одним прыжком выскочила на палубу, на ходу выхватывая из кобуры револьвер. Она крепко зажала его в обеих руках, направляя на Жерома.

— Эй, ты там, как тебя? Жером? Так вот, Жером, ты сам скотина, и я тебя сейчас пристрелю, если ты сделаешь хоть еще один шаг к моему ослику!

Доктор Вергеланн ахнул, а Ланселот рванул свою коляску и загородил собой Дженни: оба ожидали, что сейчас раздадутся выстрелы. Но к их удивлению, главарь только крикнул Дженни:

— Не вздумай стрелять, психопатка! На выстрел подойдут другие, и тогда ни нам, ни вам не поздоровится. Ладно, черт с ним, с ослом! Пора уходить!

И пираты стремительно покинули палубу «Мерлина», развернули свой катер и умчались.

А Дженни рыдала, обнимая Патти за шею. Невозмутимый Патти меланхолично пожевывал рыжую прядку ее растрепавшихся волос.

— Ну не плачь, Дженни-королек, ведь все уже позади, — сказал Ланселот, подъехав к ней с другой стороны и тоже гладя ее по рыжим кудрям, — ты прогнала пиратов. Но скажи мне, ты и вправду могла выстрелить в этого негодяя?

— Не знаю, — сказала девушка, — но боюсь, что если бы он напал на Патти, я бы спустила курок. А теперь мне страшно!

— Может быть, вы отдадите мне револьвер, Дженни? — спросил Якоб. — Убивать я никого не стану, а припугнуть сумею не хуже вас.

— Конечно. Заберите эту гадость. До этого я стреляла только в тире по мишеням и по пустым банкам из-под энергена. — Вы и сейчас не стреляли в человека, Дженни, успокойтесь. Вы просто припугнули его.

— Вы думаете, я бы не стала стрелять в него? — Я в этом убежден, — сказал Якоб. Дженни вытерла слезы и отдала ему револьвер вместе с патронами. Она пошла на камбуз, и оттуда раздался ее возмущенный крик:

— А где моя уха? Где моя самая любимая кастрюля? Ворюги несчастные! Где мой револьвер?

— Конечно, это несчастные ворюги, Дженни права, — сказал доктор Якобу. — Вы видели их лица? Эти люди уже давно голодают. Если бы они не взяли нас на испуг, мы бы сами поделились с ними едой.

— Конечно, поделились бы, — кивнул Якоб, — но не до такой же степени!

— В любом случае догонять мы их не станем, иначе Дженни устроит из-за своей кастрюли Трафальгарскую битву, — сказал Ланселот.

Надувшись, Дженни пошла на камбуз, и вскоре оттуда раздался ее торжествующий крик:

— Они не заметили мои сухари! У нас остались сухари, которые я подвесила в мешке подсушиться! И все приправы, и чай, а главное — соль, они не тронули нашу соль! Ланс, если ты забросишь сеть и наловишь немного рыбы, я снова сварю вам уху! Ну как, я уже могу ставить воду?

С пиратами пилигримам, можно сказать, повезло.

— Интересно, неужели в здешних водах нет ни экологистов, ни полицейских патрулей — одни только пираты? — спросил доктор.

— Я думаю, так оно и есть — сказал Ланселот, готовя сеть к спуску, — у властей теперь плохо с техникой. Вся военная и полицейская техника была напичкана электроникой, а это значит, что вся она вышла из строя. Пока экологисты и полицейские догадаются приспособить для работы обычные рыбацкие суда, пираты успеют ограбить все прибрежные воды.

Первый экологический патруль они встретили недалеко от бывшей Франции, и пилигримы убедились в прозорливости Ланселота: транспортом патрулю служил обыкновенный рыбацкий баркас, только выкрашенный в красный цвет экологической службы. В мегафон прозвучал приказ остановиться, и Якоб, стоявший у руля, заглушил мотор.

— Ну наконец нам встретилась какая-то законная власть, — сказал доктор.

— Что-то преподнесут нам эти представители официальной власти, — мрачно сказал Якоб, глядя на приближающийся баркас экологистов. — Боюсь как бы они не отняли у нас последнее.

Экологисты и клоны заполнили палубу катамарана. Старший экологист, невысокий и приземистый офицер, приказал всему экипажу катамарана встать в ряд и поднять руки вверх.

— Позвольте, — возмутился доктор. — Мы мирные путешественники, мы никого не ограбили и не обидели. Почему вы так с нами обращаетесь?

— А это мы сейчас выясним, — ответил офицер. — Обыщем, допросим — и выясним, в чем вы провинились против закона, и какого именно закона. Но могу заранее сказать, что суденышко ваше мы конфискуем — отличный катамаранчик! На батарейках ходит?

— На батарейках, — мрачно ответил Ланселот.

— И никакой тебе электроники! — обрадовано воскликнул офицер, оглядев рубку. — Чудненько! На таком катамаране можно перевозить большой отряд.

Ланселот начал потихоньку отъезжать к трюму, где в рундуке лежало его ружье, твердо решил без боя катамаран не отдавать. Неизвестно, чем бы кончилась эта встреча, если бы не Эйлин Мэнсфильд. Она вышла из каюты и смело направилась к офицеру. Девочка подошла и остановилась перед ним, в упор глядя на удивленного коротышку — они оказались одного роста.

— Как поживаете, капитан? Я ведь не ошиблась, вы капитан?

— Ну, предположим, капитан, — сказал тот, насмешливо оглядывая стоящую перед ним самоуверенную девочку в закатанных спортивных брюках и слишком широкой для нее блузе.

— Мы с моей матерью, леди Патрицией Мэнсфильд, женой адмирала британского флота, совершаем оздоровительную морскую прогулку. У вас есть какие-нибудь вопросы к нам и к нашей команде?

— Леди Патриция? Супруга адмирала Джеральда Мэнсфильда? А что заставило леди Патрицию отправиться в плаванье на таком непрезентабельном судне да еще с командой, похожей на шайку асов? — удивился капитан.

— Каприз, — коротко ответила Эйлин. — Леди Патриция в своих действиях руководствуется исключительно собственными капризами. А вы имеете что-нибудь против, капитан? На лице капитана появилось сомнение. — Вы, кажется, хотите допросить мою мать? — подняла тонкие брови Эйлин. — Как раз сейчас она отдыхает в своей каюте. Конечно, я могу ее разбудить и попросить подняться к вам, капитан. Не уверена, что ей это понравится, но если вы настаиваете…

Все были уверены, что экологист отступит, но службист взял верх над карьеристом.

— Да, пожалуйста, если вас это не затруднит, юная леди, — сказал он. — А потом я принесу свои извинения леди Мэнсфильд.

Эйлин, не говоря больше ни слова, спустилась в каюту, и через несколько минут леди Патриция поднялась на палубу. Капитан сразу бросился к ней, и на лице его изобразилась восторженная почтительность. Видимо, экологист не раз видел знатную леди на экранах персоников.

— Рад познакомиться с вами, леди Патриция! — воскликнул он, взяв под козырек.

— Извините, но я никогда не знакомлюсь с экологистами, — рассеянно ответила леди Патриция. — Эйлин, ты сказала, что меня хочет видеть офицер. Я полагала, что речь идет об офицере армии или флота. Будь добра, проводи меня обратно в каюту: ты же знаешь, что я не люблю экологистов, — и леди Патриция величаво повернулась спиной к опешившему капитану и, не глядя, протянула руку дочери.