Юлия Вознесенская - Паломничество Ланселота

— Ну… На людоедов вы вроде не похожи. Мясо даже не очень едите. Да вы бы попробовали ворону-то! Она не старая!

— В другой раз, дружок. Сейчас мы уже сыты, это ведь у нас второй завтрак был.

— Чего-о? Это вы сколько же раз в день едите?

— Обычно три, но сегодня мы рано выехали из дома и поэтому один раз уже успели позавтракать.

— Вы едите три раза в день?! Ну вы даете, так я и поверил! Откуда столько еды наберется, чтобы по три раза в день есть? Три раза в неделю, наверное. — Я тебе и на этот раз правду говорю.

— Так вы из Семьи, что ли? — насторожился мальчишка.

— Бог с тобой, парень! Мы обыкновенные люди. Мы едем по делу в Баварский Лес, а потом поедем в Тироль.

— А если я поеду с вами, вы меня потом обратно сюда привезете? Сандра с Леонардо переглянулись.

— Знаешь, давай договоримся так. Если тебе не понравится ни в приюте, ни у нашей Бабушки, мы тебя привезем обратно.

— А в приюте этом тоже по три раза в день едят?

— Вот этого мы как раз и не знаем. Знаем только, что там живут три десятка детей и несколько взрослых, которые за ними смотрят. А вот есть ли у них еда и сколько ее — это нам неизвестно. Поэтому мы на всякий случай везем для них еду. У нас полная машина всяких разных продуктов.

— Свою еду вы везете каким-то чужим детям?! Вы что — сумасшедшие?

— Нет, Робин Гуд. Мы не сумасшедшие, мы — христиане. Ты знаешь, что это такое? — Конечно. То же самое, что сумасшедшие.

— «Для эллинов безумие, для иудеев соблазн»… — задумчиво проговорил Леонардо. — Ну, решай, парень, едешь ты с нами или тут остаешься?

— А вы мне покажите сначала еду, которую вы чужим детям везете! Увижу — поверю и поеду!

— Вот это мужской разговор! Пойдем, покажу.

Подходя вслед за Леонардо к джипу, мальчик заметил: — Странный какой-то у вас мобиль…

— Это не мобиль. Это старинная машина, называется джип. Когда-то это была машина нашей Бабушки, а потом она подарила ее мне. Ну гляди, Робин Гуд!

Увидев корзины и ящики с овощами и фруктами в салоне джипа, мальчишка закачался. — И вы сами будете это есть по дороге? — Естественно. — И я с вами?

— Само собой, если ты составишь нам компанию. — А я… А я буду вам дичь стрелять!

— Наконец-то сообразил, Робин Гуд! Вот именно: мы можем оказаться в дороге очень полезными друг для друга. Как, Сандра, ты не возражаешь, если мы прокатим Робин Гуда до приюта, а потом свозим его в гости к нашей Бабушке? Знаешь, мне очень хочется доказать ему, что я не вру и что бывают и сей час на свете настоящие бабушки. С морщинками и сказками. А потом, если он захочет, мы привезем его обратно на это же место.

— Как скажешь, Леонардо. Мне все равно. Места он много не займет.

Бедный Робин Гуд переводил глаза с Леонардо на Сандру и обратно, лицо его подергивалось.

— Только вот что, парень, — сказал вдруг Леонардо, посуровев, — нехорошо бросать родного брата, пусть даже мертвого, на съеденье воронам. У меня в джипе есть лопата. Давай-ка мы выроем яму и похороним его прямо в этом газоне.

— Нет, дядя, так не пойдет! Филипп велел мне, как только он совсем умрет, вытащить его на газон, чтобы на него вороны слетались. Это он сделал лук и стрелял из них ворон. Только их мало было. Когда брату удавалось подстрелить двух ворон, мы одну съедали, а вторую оставляли другим воронам на приманку. Он большой был, наш Филипп, ему много надо было еды, а он от своей доли еще мне оставлял. Вот он и стал умирать от голода. Он мне сказал: «Я тебя и после смерти буду кормить, если ты меня оставишь лежать на земле: я буду мертвый лежать и подманивать для тебя ворон, а ты их стреляй и ешь. Это все, что я могу для тебя сделать, братец Кролик». Я ему обещал. Нельзя Филиппа зарывать!

— Чудак-человек! Его же вороны совсем расклюют, пока мы с тобой путешествуем.

— А вы ведь меня обратно привезете, как обещали, так? И что же я потом без еды останусь, а?

— Ну хорошо, давай тогда мы вот как поступим. У нас в машине есть крепкий брезентовый спальный мешок: мы им закроем тело твоего брата, чтобы в наше отсутствие вороны его зря не клевали, и обложим камнями. А потом, когда мы тебя назад привезем, ты его снова раскроешь. Идет?

— Идет. А мешок этот вы мне потом оставите? Вы вон какие богатые, чистые, вам не захочется спать в мешке, который пропахнет моим братом.

— А ты сможешь в нем спать, в таком мешке? — Ведь это мой брат…

Сандра помогла Леонардо собрать стол и стулья, а потом сказала:

— Робин Гуд, может, ты сядешь впереди? Я очень устала и хочу сзади поспать.

— Конечно, сяду! Только меня зовут вовсе не Робин Гуд, а Карл Мор.

— Леонардо Бенси, — сказал Леонардо, протягивая ему руку для старинного мужского пожатия. — А эта бледная тетя — моя жена Сандра Бенси. Садись на переднее сиденье, Карл, а Филиппа я сам укрою от ворон.

Когда они выехали со стоянки, Леонардо с мальчишкой сидели впереди, а Сандра легла сзади в салоне на оставшемся спальнике и потихоньку немного поплакала. Потом она успокоилась и стала прислушиваться к их разговору.

— Я так давно ни на чем не ездил, — говорил юный Карл Мор. — У нас с братом был велосипед. Мы на нем ездили, пока он не разбился, когда мы от экологистов в горах удирали и упали с обрыва. Филипп взял спицы от велосипедных колес, заточил концы, и получились стрелы для лука, а лук он сам смастерил. Он вдруг заплакал. — Ты чего, братец Кролик? Он завсхлипывал еще сильнее.

— Не надо меня так звать, Леонардо! Это Филипп меня так звал, когда я был совсем маленький. Ну и потом, иногда… А плачу я потому, что мы еще с Филиппом никогда не расставались.

— Извини, друг, я больше не буду. Я пони маю тебя: у каждого мужчины есть свое слабое место, свои незажившие раны, которые нельзя трогать. — И у вас они есть? — Есть и у меня. — Расскажете?

— Могу рассказать. Моя невеста когда-то потерялась, я долго ее искал и горевал. По том нашел и тут же, через час, потерял снова: ее у меня украли экологисты. Это было так обидно, что я до сих пор не могу вспомнить без слез. — Она нашлась потом?

— Нашлась. С тех пор я стараюсь ее ни на шаг от себя не отпускать. — А, понял! Это она спит там сзади? — Ну да. Это моя жена Сандра. — А где вы познакомились с вашей женой?

— На макаронной фабрике. Она приехала покупать макароны, а я там уже ждал ее всю свою жизнь. — Ах, вот как… Сандра слушала и улыбалась.

Бабушкин остров соединялся с цепью других островов узким каменным мостом. Еще издали Сандра и Леонардо увидели кирпичные столбы у начала моста, но висевших тут прежде красивых чугунных ворот уже не было. Берег острова порос дьяволохом. Дальше его пока не пускал густой ельник, но в этой схватке ели были обречены, и на опушке леса молодые елочки уже засыхали в объятьях растительного вампира.