Константин Костин - Они не зомби

— Зомби! — генерал Херардо Пало восхищенно хлопнул себя по бедру. — Настоящий зомби!

За толстым синеватым стеклом квадратного окна была видна площадка плаца. Под струями проливного дождя, насквозь промочившими его серую куртку, от бетона отжимался человек. Мерные, монотонные движения. Ни следа усталости.

Отжимания продолжались второй день.

— И сколько он ещё может вот так же?

— Я не проводил подобных исследований, но вероятнее всего, не более недели, — профессор Адан Лавадоро поставил кружку кофе на столик, — потом ему просто потребуется пища.

— То есть, усталости он всё равно не почувствует?

— Ну да.

— Ни усталости, ни страха, ни возмущения. Только исполнение приказа, — генерал закурил сигару и откинулся на спинку плетёного кресла. — И вы ещё говорите, что они не зомби?

— Не называйте их так.

— А то что? Они обидятся?

Генерал был доволен. Слияние Седьмого и Двенадцатого проектов, которое казалось поначалу бесперспективным, почему на него и бросили профессора Лавадоро, с его прямотой и неумением подстраиваться под линию партии.

Седьмой проект, создание улучшенного солдата… Любимая идея генерала. И его неудача. Нет, заявленные свойства: неутомимость, выносливость, живучесть — то, что требуется современному солдату, — придавать человеческому телу удавалось. Вот только после этого в течение нескольких дней следовало полнейшее разрушение личности и смерть. Без вариантов. В ста процентах случаев.

Генерал, уже примеривавший к виску ствол пистолета — а обманувшие ожидания партии и лично вождя Уго Камино жили недолго и умирали неприятно — однако ласточкой спасения к нему явился совершенно на птицу не похожий профессор Лавадоро, научный руководитель Двенадцатого проекта. Высокий, худой, с узкой козлиной бородкой, профессор уже расписался в безнадежности проекта — возможности промывания мозгов с запечатлением в них абсолютной преданности партии, как случайно узнал о проблеме Седьмого.

Двенадцатый проект проводился под эгидой министерства внутренней безопасности и был личной инициативой министерства, давно уже бившегося над проблемой переполненности тюрем и лагерей. Постоянно растущие планы выявляемости политически неблагонадежных делали ситуацию практически неразрешимой. Ладно бы от всех осужденных была хоть какая-то польза, а то производительность труда в исправительных лагерях была ниже, чем в мастерских, где работали слепые и увечные, как ни бились надсмотрщики. Спасти министерство могли только массовые расстрелы. Или профессор Лавадоро.

Профессор честно предупредил, что сделать то, что требует министерство, невозможно, однако после нескольких лет труда это самое невозможное почти совершил. Установка под названием "Водопад" позволяла полностью стереть прежнюю личность и вписать на её место новую, абсолютно преданную партии. Однако, как выяснилось позднее, полностью удалить прежнего владельца тела было невозможно. Старая и новая личности вступали в конфликт, что приводило к безумию. После нескольких несчастных случаев проект решили закрыть. И тут подвернулся Седьмой…

Препараты генерала Пало уничтожали личность полностью. То есть делали то, чего не смог совершить профессор. Было решено объединить проекты.

На Крабьем острове в океане была построена секретная база, где смонтировали "Водопад", занимавший три подземных этажа. Рядом с базой был построен лагерь. Для "подопытных".

Вскоре на остров прибыл первый корабль с политическими заключёнными. Начались исследования. Уже первые пробы показали отличные результаты: вместо бунтарей и мятежников из-под "Водопада" выходили абсолютно преданные партии люди. Пока их оставляли на Крабьем, под наблюдением профессора и под охраной дивизии гвардейцев.

Проблем не было.

Всего через установку прошли пятьсот человек, мужчин и женщин. Всё было отработано, как на хорошем конвейере.

Заключённого вызывали из лагеря и под конвоем вели по коридору. У необходимой двери один из конвоиров отключал "подопытного" электрошокером. Потерявшего сознание заносили в лабораторию, где вкалывали ему необходимые препараты. Обработанного на лифте опускали вниз, где включался "Водопад", формируя преданного гражданина.

Сбоев не было. Ни разу.

К концу работы на острове находились, не считая обслуживающего персонала, учёных и охраны, ровно пятьсот обработанных человек. Во всей стране не было более преданных партии людей.

Генералу вспомнились отрывки из отчёта.

"Проведенные исследования показали, что "обработанный" вполне адекватен и осознает себя, как часть партии… Команды и приказы понимает и исполняет… Адаптирован в быту и способен обеспечить себя уходом, при необходимости — едой… Выносливость ограничивается только потребностью в пище… Боль ощущает, но неприятных эмоций она не вызывает… Не боится боли, увечий, смерти, при этом способен их избегать в тех случаях, когда увечий и смерти не требуют интересы партии… Устойчив к воздействию отравляющих веществ, радиоактивного излучения, что делает "обработанных" незаменимыми при добыче урана… Средний объем выполняемых работ превышает достижения лучших передовиков производства…"

Идеальные работники.

Генерал, проходя по бетонным дорожкам базы, видел "обработанных". В одинаковой серой одежде, с одинаково спокойными лицами. Упругая походка, точные, плавные движения. Пустые, прозрачные глаза.

"Обработанные" мели дорожки, стригли траву, готовили обед, ловили рыбу, охотились, заготавливали дрова для кухни, стирали и чинили одежду. Чётко, аккуратно, быстро.

Наверное, правильнее было бы назвать их биороботами. Но генералу больше нравилось слово "зомби".

— Не зомби, — покачал головой профессор. — И называть их так очень опасно.

— Почему? — вздохнул генерал, уже понявший, что профессор не успокоится, пока не расскажет то, что собирается.

— Что есть в вашем понимании зомби?

— Существо с промытыми мозгами, не имеющее желаний, кроме тех, что ему внушил хозяин, и бездумно выполняющее любые приказы.

— Слово, в котором заключена ошибка — "бездумно". Зомби не думают. Мои мальчики — думают.

— То есть как, "думают"?! Думающих я вам не заказывал!

— Я думаю, тупых исполнителей, понимающих только простейшие команды и не способных сделать ничего без приказа, вы тоже не заказывали. Не думая, даже огород не прополешь, не говоря уж о чём-то более сложном.

— Что тут думать? Прикажу копать! И они будут копать!

— Хорошо, — поднялся профессор, — сейчас я вам продемонстрирую.

Он поднял эбонитовую трубку телефона:

— Профессор Лаваноро. Кто у аппарата?… Зайдите ко мне.