Павел Комарницкий - Прошедшая сквозь небеса

— Крепкое довольно-таки, — Джанго задумчиво рассматривал свою чашу. — Но это не пиво… и не пальмовое вино… что это, Капелька?

— Я полагал, тот случай с пирожными отучил тебя задавать ненужные вопросы, — Клик-Клак пододвинул молодому жрецу блюдо с нарезанными ломтями плодами, напоминавшими маленькие дыни. — Пей, закусывай и наслаждайся, право! Вот эти остренькие… опа, чуть рыбу не пережарил… — контрабандист принялся вертеть шампуры.

Дина, от приёма полной дозы алкоголя воздержавшаяся, осторожно привлекла к себе самого маленького из головастиков, девочку с развитым хвостиком и коротенькими ножками, и вся группа тотчас сгрудилась вокруг гостьи плотнее.

«А ты же споёшь нам, да? Ведь ты же умеешь петь свои песни, да? Которых больше никто-никто здесь не знает».

«Спою» — девушка улыбалась.

«А потом Капелька. А потом ты попроси Видящую, ага? Она знаешь как поёт! Нас она не послушает, а тебе не откажет».

«Хорошо, Брызгуня» — Дина блаженно улыбалась. Нет, Капелька точно чего-то намешала в эту бражку, промелькнула мысль… так хорошо…

«Только чтобы песни все сегодня были весёлые, ага? А то нам и так будет грустно. Мы привыкли к тебе, Прошедшая сквозь небеса».

Дина почувствовала, как в носу предательски защипало.

«Мы ещё увидимся, ребятишечки, вот увидите».

«Нет, дети» — Хозяйка Белого Водопада смотрела прямо перед собой огромными, всепонимающими глазами. — «Песня разлуки не бывает весёлой».

«У… а я тогда буду плакать» — Брызгуня хлопала ресницами, казавшимися особенно длинными на детской круглой мордашке. — «Я как услышу ту песню, и тут же плачу, вот».

— А разве… у Водяных бывают слёзы? — Джанго, похоже, слегка охмелел.

Глаза Видящей глубоки и печальны.

«Бывают, разумеется. Только они обычно не текут из глаз наружу, и оттого глупые сухокожие их не видят».

Хозяйка Белого Водопада уже держала в руках круглую деревянную шкатулку. Осторожно подняла крышку, и неяркий свет «потолочного освещения» словно померк, подавленный ослепительным бело-голубоватым сиянием.

«Это вам. Наденьте на шею».

— Ы… — контрабандист таращился на чудо, раскрыв глаза насколько это вообще было возможно. — Это самые крупные и яркие Кристаллы Удачи, какие я видел в жизни!

«Да. Более сильных Кристаллов у нас нет. К сожалению».

— Каша, о мой господин…

— Поставь на стол и убирайся!

Кварцевые трубки калорифера тлели багровым огнём, точно отсвет местного светила. Контролёр вытянул ноги так, что пластиковые подошвы башмаков едва не касались раскалённых трубок. Башмаки опять выбросить придётся, мелькнула вялая мысль… а, наплевать! Башмаки, это ли проблема для Носящего Имя…

Настроение было прескверное. До чего всё-таки мерзкий мир. Стоячее светило, и мир — настоящее стоячее болото… Там, в соларе, настоящее болото, не поддающееся Истинному Разуму. Логово порождений сырости… И мохнорылые, на которых поначалу возлагали столько надежд, не намного лучше. То есть свет Истинного Разума они вообще-то воспринимают, пусть туго… а толку? Без технического прогресса пользы от этого освоения нуль, и весь проект стремится к нулю… Уж, казалось бы, чего может быть проще паровой машины, и сколько поколений мохнорылых используют её… там, где нельзя обойтись. На военных пароходах. Которые строят штучно, со страшным скрипом. Цилиндры и прочие детали тех машин отливают из бронзы в земляные формы, потом вручную доводят напильниками и наждачной шкуркой, полируют тоже вручную… постройка одного парохода, даже при крайне дешёвой рабсиле, обходится как космический корабль. Ни малейшего желания улучшать технологии. Всё остальное, по сути, щедрые подарки свыше — оружие в основном. Подарки владыки мохнорылых любят, охотно принимают и смиренно просят ещё. Один из его предшественников, помнится, доведённый до бешенства непостижимой инертностью подопечных, пытался им всучивать и более сложные машины, дабы принудительно подтолкнуть переход к машинной цивилизации. Результат — через несколько тысяч циклов ни одна из фабрик не сохранилась. Всё развалилось и скатилось опять к кустарному ремеслу. Ну хорошо, положим, мелкий подвид, который сами мохнорылые именуют «чьё», изначально выполнял роль номерных низших разрядов, но элита? Ни малейшего интереса к вложению капитала в промышленность. Сорвать куш, пропить-прогулять… голая спекуляция, финансовые махинации плюс выколачивание налогов из нищебродов.

Бессмертный, Носящий Имя отхлебнул из бокала рубиновую жидкость. Да… мир без времени. Вероятно, это было ошибкой изначально, вводить в качестве меры времени сутки Оплота Истинного Разума, который здешние мохнорылые именуют «циклами». Основателям проекта это казалось удобным, всё равно нет тут ни дня ни ночи… однако для переселенцев это чисто умозрительная величина. Нужно было сразу вводить меру времени, равную суткам планеты мохнорылых, а то вон теперь эти дефектные используют самодельные «сон-яви». Точность сего эталона — плюс-минус процентов десять… а когда и тридцать, если их главарь разоспится. Правда, при сложении среднеарифметического ошибка меньше, но…

Атмосфера всеобщего болота засасывает. Вот, пожалуйста, Семьсот шестьдесят третий — ведь очень неплохой был сотрудник, острый и цепкий ум… куда всё делось? И вроде бы не спит, рассуждает правильно, проявляет активность… а результат нулевой. Уж не справиться с поимкой уцелевшего члена экипажа жестянки мохнорылых, куда дальше-то! Просить Великого и Мудрого Повелителя Вселенной заменить этот номер? Будет ещё хуже. Новый, пока войдёт в курс дела, всё окончательно развалит…

Контролёр вновь отхлебнул из бокала. Наедине с собой можно иногда побыть откровенным. Местные мохнорылые оказались вполне успешными учениками, чего не скажешь об исходных прототипах. Чересчур успешными. Да-да, и все проблемы как раз из-за того, что они всё же усвоили свет Истинного Разума. И вся их дикарская Империя, по сути, всего лишь профанированная копия Оплота. Ни малейшего интереса к техническому прогрессу? Можно подумать, Истинно Разумных интересует что-то, кроме личной карьеры и устранения соперников… Разумеется, вслух этого говорить нельзя, даже наедине с собой — звукозаписывающая техника весьма совершенна и трудноуловима.

Этот вид в тупике. Да-да, и раханы, и чьё — все они обречены. Никчемные нахлебники, годные лишь на то, чтобы держать в напряжении порождения сырости. Орудие воспитания, вроде хлыста. Единственный плюс — их самки плодовиты, и легко восполняют любые потери. После того похода… как его… Кацла?.. впрочем, неважно… трупы валялись в саванне и степи открыто, их просто некому было хоронить. И вот, пожалуйста — не успел он сменить пять тел, а мохнорылые уже снова кишат во всей Империи…