Павел Комарницкий - Прошедшая сквозь небеса

— Агаааа!!! — завопила Дина, водя стволом оружия направо и налево. — Нате вам, гады!!! Агаааа!!!

Остатки отряда улепётывали, уже даже не отстреливаясь. Всадники падали один за другим, настигаемые вспышками бластера и пулями, но бешено хлестали несчастных животных, стремясь вырваться из огненного мешка, и четверым всё-таки удалось достичь холмика, за которым находился Проходящий насквозь.

Ослепительный огненный шнур впился в переднего, пройдя насквозь. Второй… третий… четвёртый… всё.

Как тихо… Разве может быть так неестественно тихо?

«Прошедшая сквозь небеса, побудь там, пожалуйста».

Высокая фигура спускалась с холма широким упругим шагом, на цыпочках — люди не в состоянии так ходить… В одной руке Водяной держал винтовку, привычно и небрежно. В другой, несомненно, находился рубчатый фиолетовый «фонарик» — впрочем, с такого расстояния об этом можно было лишь догадаться.

Хлопнул выстрел. Второй, третий… Дина каждый раз вздрагивала, точно от удара.

«Выходите все. Животные сейчас успокоятся, и я постараюсь собрать их».

Вздохнув, она поднялась и побрела в лощину.

Водяной сидел на округлом валуне, неподвижно глядя вдаль.

«Не осуждай. Ты не знаешь, как это больно… когда пуля сидит в животе. Я просто избавил их от мучений».

Дина бледно, деревянно улыбнулась. Всё правильно, всё верно… На войне как на войне.

«Скажи… отчего ты назвал меня моим настоящим именем?»

Проходящий насквозь пожал плечами. Совсем как человек.

«Не знаю. Само как-то вышло».

Дина чуть улыбнулась ему в ответ.

«И разве сухокожие могут быть роднёй Детям Дождя?»

Пауза. Долгая, долгая пауза.

«Иногда могут».

— Значит ли это, что ты намерен далее жрать кашу и ничего не делать?

Сорок два одиннадцатый стоял на четвереньках, опустив голову. Капитан стоял в углу, склонив голову. В центре помещения восседал Контролёр, Бессмертный, Носящий имя.

— Мой господин… но ведь все возможные меры приняты. Этот мохнорылый предупреждён и не упустит добычу. В конце концов, это его жизнь…

— Оставим в покое мохнорылого. Похоже, судьба этих трёх дефектных ничему тебя не научила, Сорок два одиннадцатый. Хорошо, тогда попробую задать вопрос в форме, доступной даже двенадцатизначным. Ты нашёл след аэростата?

— Нет, мой господин. Файл видеоархива повреждён и восстановлению не подлежит.

— Прекрасно. Кругом непреодолимые обстоятельства. Система спутникового контроля также неисправна и восстановлению не подлежит?

Пауза.

— Нет, мой господин. Система наблюдения работает.

— Так в чём дело? Траектории аэростата, желающего попасть из района базы на теневой стороне, а также из района островной базы в Столицу Империи, лежат в определённом коридоре, довольно узком. Что мешает просмотреть эти видеозаписи? Или эти файлы тоже повреждены?

Пауза.

— Мой господин, просмотр такого массива данных займёт очень много времени.

— Обратись к господину капитану, он выделит тебе в помощь хоть шестнадцать бездельников… вроде тебя.

— Да, о мой господин. Как ты велишь.

Контролёр встал во весь рост.

— В общем, так, Сорок два одиннадцатый. Даю тебе три цикла. Или ты обнаружишь эту «спасительницу», или пойдёшь в плазмотрон. Время пошло. Свободен!

Когда четырёхзначный уполз, пятясь задом, Бессмертный обернулся к капитану корабля.

— Похоже, тут вообще никто не хочет работать.

— Это один из лучших кадров, мой господин. То, что присылают с Оплота…

— Уж не ждёшь ли ты сочувствия, Семьсот шестьдесят третий? Ценность руководителя заключается в способности организовать персонал, способный решать возникающие проблемы. Твои подчинённые не в состоянии решить банальную — поймать самочку мохнорылых. Невольно возникает вопрос о полноте служебного соответствия.

— Прошу прощения, мой господин, но я всё-таки капитан Звёздного флота, а не особист.

Контролёр подошёл к стене, провёл пальцем по едва видимому сварному шву.

— В общем, так… Разумеется, плазмотрон из-за этого дела тебе не грозит. Но если этой резвой самочке удастся прорваться к установке гиперсвязи, вопрос о служебном несоответствии обретёт силу официального приказа. Думай, господин капитан.

Копыта стучали, как сердце, ветер свистел в ушах. Пальцы, сведённые судорогой, казалось, приросли к круто изогнутым рогам, и сама себе Дина казалась неким симбионтом быстроногой обамы.

Четвёрка всадников скакала просёлочными шляхами, среди расстилавшихся высокотравных лугов и пшеничных полей. Покрытая травяными кочками полупустыня давно осталась позади, в здешних местах осадков было достаточно, чтобы могли колоситься злаки. Справа и слева в отдалении виднелись тёмные купы деревьев. Девушка уже заметила, что их командир, скакавший впереди, старается прокладывать путь между ними.

«Деревья в этой части Маловодных земель растут только возле жилищ сухокожих. То есть там, где под них регулярно льют воду. Нам сейчас это на руку, все поселения видно издалека».

Дина только мотнула головой, принимая к сведению. Всё правильно, всё верно. Менее всего сейчас их маленькому отряду следует соваться в местные станицы и хутора. Ещё не хватает поймать спиной пулю…

«Пули, это сейчас не самое страшное. Говорящие коробки, которыми Демоны снабжают своих подопечных, есть во всех крупных селениях, у местных представителей власти».

Удар! Здоровенная хайпуга, пикировавшая за добычей, не успела увернуться и угодила Спасительнице прямо в лоб. Дина вновь замотала головой. Как мы летим, промелькнула очередная посторонняя мысль, километров сорок пять в час, не меньше… или все пятьдесят?

«Раз появились хайпуги, саванна рядом».

«Проходящий, сколько нам ещё до Столицы?»

«По твоим мерам времени примерно восемь часов».

«Но разве смогут обамы выдержать столько?»

Пауза.

«Я думаю, смогут».

Действительно, невероятная выносливость местных скакунов, поначалу так поразившая девушку, объяснялась прежде всего двойной концентрацией кислорода. Так что падёж от разрыва сердца обамам не грозил. Но всё-таки…

Кавалькада вылетела из-за поворота, и наткнулась на довольно большую группу поселян, старательно пожинавших урожай.

— Оооой! — одна из баб села на землю, выпучив от изумления глаза. Прочие детали Дина разглядеть не успела, поскольку отряд вновь канул в море злаков, оставив свидетелей чуда осознавать увиденное.

«Ну вот мы и засветились».

«Ты их не почувствовал?»

Пауза.

«Почувствовал, конечно. Будь у нас достаточно времени, можно было бы попетлять, и ещё некоторое время оставаться незамеченными. Однако обходить каждого сухокожего мы не можем».

«И что теперь?»