U.Ly - По ту сторону Стикса

Теперь мы стояли друг напротив друга, и в воздухе чувствовалось почти что электрической напряжение.

– Даю последний шанс тем, кто хочет перейти на мою сторону! Сейчас или никогда! – крикнул Аарон и по рядам западной группировки пробежали смешки.

Ром обеспокоенно обернулся, на сжатых кулаках Зило заскрипели кожаные ремни. Человеческое море позади заволновалось, и некоторые молодые боевики подались вперед.

Гнев внутри меня всколыхнулся, словно раздутый сильным порывом ветра:

– Не сметь!! – огненные языки эмоций срывались с кожи и перепрыгивали на рядом стоящих людей, разбегались по их плечам и груди, въедаясь внутрь. Ром, Зило и еще несколько человек, находящихся прямо за мной, как по команде развернулись лицом к группировке. Я не мог их видеть, но знал, что в этот момент было в их глазах нечто, заставившее молодняк не двигаться с места.

– Отлично, Инк, веди свое стадо на бойню, – Монах поднял руку и его боевики потекли мимо него в нашу сторону.

Я услышал свой собственный то ли рев, то ли боевой клич, призывавший моих людей идти вперед. Он был древним и диким: таким же криком тысячу и две тысячи лет до нашей эры предводители вели своих солдат на чужую армию, с таким же кличем войска захватчика брали венецианскую крепость на территории резервации много веков назад, и с таким же кличем отбивались ее защитники. Какой-то иррациональный животный дух вселился в меня, и я собирался дойти до конца, чтобы своими руками вырвать лживую глотку Монаха. Не сдерживаемый больше гнев разлился под ноги расплавленной, клокочущей лавой, и каждый, кто вступал за мной в эту огненную реку, попадал под его действие. Мне не надо было оглядываться, чтобы знать: теперь у каждого из МОИХ людей в глазах горит та же первобытная ярость.

Две группировки схлестнулись уже через секунду, волна человеческих тел отнесла меня в сторону от прямого пути к Монаху. Я раскручивал и отпускал свою цепь, то и дело ощущая, как стальной набалдашник с чмокающим звуком врезается в чей-то череп. Нож во второй руке будто бы жил своей собственной жизнью, отыскивая мягкую незащищенную плоть, чтобы впиться в нее своими стальными зубами. Жизни то и дело обрывались под моими руками, но я не ощущал этого. Мне надо было добраться до Аарона, до этого поганого ублюдка. Я не успокоюсь, пока собственными ушами не услышу его последний хрип и не увижу его труп, лежащий у моих ног.

С нескольких сторон раздавались выстрелы, но и они скоро затихли, как только у стрелявших закончились патроны. Если кто и целил в меня, то ни одна пуля не достигла своей цели. Я продирался вперед, краем глаза ловя массивную фигуру Зило, все время прикрывавшего мой правый бок. Вдруг в какой-то момент его не оказалось рядом, а передо мной раскрылось что-то вроде просвета, в котором я наконец-то увидел Монаха. Позади бритоголового черной тенью телохранителя стоял Дэвон. Ни тот ни другой не стремились принимать участия в драке, словно две скалы посреди бушующего океана.

Время остановило свой бег и события стали происходить как в замедленной съемке. Я бросился вперед, но, казалось, не приблизился к ним ни на шаг. Мои глаза встретились с черными зрачками Дэвона, и повелитель зверей во всей красе показал мне свой оскал, говоривший о том, что я уже упустил свой шанс.

В его руке безжалостно сверкнуло острое мачете и, резко отклонив голову Монаха назад – так что тот даже не успел понять, что происходит – Дэвон быстрым и сильным движением провел лезвием по горлу Аарона, а затем, грубо отшвырнув тело, извергающее фонтаны крови, издал победный клич, который больше походил на вой пса.

Монах грузно упал на мокрый грязный асфальт, почти не дергаясь и не двигаясь. А Дэвон все открывал и открывал свою пасть, пока вой не перешел в смех.

Немногочисленные боевики западной группировки, заметившие смерть собственного предводителя замерли на секунду. Остановился и я, перестав рваться вперед. Все кончено, теперь это уже не имело смысла...

Хватит... Хватит. Хватит! Все кончено!! Огонь внутри потух моментально, словно кто-то надел на меня непроницаемый колпак и откачал весь воздух.

Остановитесь!!!

Эмоциональный приказ разошелся концентрическими кругами, с каждой секундой захватывая все больше людей, словно погружая каждого в ледяную воду, чтобы остудить кипевшую внутри лаву до состояния темного, пористого и безжизненного камня. Боевики замирали, застигнутые этой волной в момент удара с перекошенным лицом, при попытке бежать или увернуться. Останавливались и свои, и чужие, словно вдруг потеряв внутренний смысл своего движения. Они опускали руки, расслабляли мышцы, у некоторых из пальцев с металлическим звоном на землю падали ножи, лица разглаживались, черты расправлялись, стирая первобытные гримасы. Прошло всего несколько минут – и пристань стала напоминать немую сцену в театре, когда актеры выжидают долгую паузу, давая зрителям вдоволь времени, чтобы оценить и понять замысел режиссера.

Я распрямился, наматывая цепь на кулак. Внутри была абсолютная звенящая пустота, такая же как и у каждого вокруг. Только у них она скоро начнет заполняться собственными эмоциями и ощущениями, моя же практически не изменится. Никогда раньше я так явно не замечал, что эта пустота мое естественное состояние.

– Всем расходиться! Все вопросы обсудим позже! – мой голос был хорошо слышен в этой непривычной тишине. – Ром, проследи за порядком. Никаких стычек.

Стычек и не будет – у них нет на это сил.

– А ты куда? – с какой-то опаской и благоговением спросил боевик, тяжело волочивший перебитую ногу.

– К Фрэю..., – я посмотрел в сторону дамбы. Конструкция оставалась целой и невредимой.

Лужи под ногами на каждый шаг отзывались целым фонтаном брызг – даже не заметив, я перешел на бег. Влажный воздух легко врывался в легкие, и, казалось, впервые на моей памяти не нес с собой отвратительного запаха тины и разложения. Дождь кончился, и лишняя вода ручьями стекала в переполненный Стикс.

Едва взбежав на дамбу, я тут же заметил красную голову Фрэя, прислоненную к металлическому ограждению. Он сидел на поребрике в какой-то неестественной позе, словно сломанная игрушка. Чуть дальше примостился Гудвин и несколько наших боевиков, за ними лежало несколько распростертых тел, в том числе с натянутыми на лицо черными масками. С другой стороны, прижавшись к фонарному столбу и скрючившись в позе эмбриона, дрожал давешний журналист. В побелевших костяшках он сжимал останки своего диктофона и обезумевшими пустыми глазами смотрел куда-то вдаль на огни города.

Я ускорился, выжимая из своего пустого тела все, что возможно. Остановился только, когда достиг Фрэя. Голова друга выглядела необычно легко с торчащими в разные стороны короткими волосами, грудь мерно вздымалась, словно он прилег тут отдохнуть.