Дорис Лессинг - Браки между Зонами Три, Четыре и Пять

— Да, конечно, а вы что, не можете?

— Раньше всегда могла. А сейчас — нет. Здесь не могу.

Дабиб поняла ее сразу же, потому что кивнула в ответ:

— Понятно. Но вы-то не беременны, можете мне поверить.

— Ну, и за это спасибо.

— Ты, как видно, не собиралась забеременеть? Да? — Дабиб доверительно перешла на «ты» и снова понизила голос, постоянно украдкой оглядываясь, хотя теперь они уже спустились с крутого откоса и им предстояла скачка через болотистые поля, а вокруг не было ни души.

— По-моему, мы по-разному понимаем слово «собираться».

— Объяснишь мне? — шепот Дабиб был едва слышен из-за топота копыт по грязной дороге. — Научишь тому, что знаете вы?

— Научу, чему смогу. Тому что тут дозволено.

— Ах, да… Поняла. — Тяжелый вздох красноречивее слов рассказал Эл-Ит все, что ей было нужно знать о женщинах этой зоны.

Покорность. Соглашательство. Юмор. И постоянное напряжение и издерганность, которые удается скрывать благодаря бдительности, терпению и опять же юмору.

Эл-Ит вдруг остановила свою лошадь. Дабиб сделала то же самое. Эл-Ит протянула руку к спутнице. Немного поколебавшись, осторожная Дабиб последовала ее примеру Эл-Ит прошептала через разделяющее их пространство:

— Я расскажу тебе все, что смогу. Помогу всем, чем смогу. Я буду твоим другом. Насколько смогу. Обещаю.

Она поняла, что Дабиб сейчас необходимы именно такие слова. В своей стране ей никогда не приходилось их произносить, Эл-Ит даже не представляла себе, что может возникнуть необходимость сказать подобное вслух. Но теперь она увидела слезы в красивых черных глазах Дабиб, они текли по ее румяным щекам. Видно, слова были выбраны правильные и произнесены в нужный момент.

— Спасибо тебе, Эл-Ит, — раздался прерывистый шепот.

Когда вдали уже показались павильоны на холме, Эл-Ит спросила:

— Не одолжишь мне хоть одно платье? Бен Ата считает, что я одета неподобающим образом.

Дабиб с тоской посмотрела на ее темно-красное расшитое платье.

— Такого красивого у нас я никогда не видела. Но им этого не понять и через тысячу лет! — Она говорила с той ласковой снисходительностью, с какой, по мнению Эл-Ит, обычно говорят только о маленьких детях. Но за этой снисходительностью слышалось страшное презрение.

— Как ты элегантна, Эл-Ит, хотела бы я научиться быть такой…

И Дабиб с неудовольствием посмотрела на свое одеяние — платье из набивной ткани, довольно симпатичное, но лишенное тех элегантности и «изюминки», которыми были отмечены все одежды Зоны Три.

— Можешь не беспокоиться о нарядах. У нас только и разговоров, какие одежды Бен Ата заказал для тебя в городе. Шкафы от них ломятся… хотя, честное слово, не представляю, что ты с ними будешь делать.

Они вместе поднялись по холму, и у входа в парк с фонтанами Дабиб наклонилась вперед и вдруг с чувством обняла Эл-Ит.

— Я буду думать о тебе, госпожа. Мы все будем думать, все женщины, мы с тобой, не забывай этого! — И поскакала вниз с холма, и ее слезы, падающие градом, развеивал ветер.

Эл-Ит неторопливо доехала до конца парка, слезла с Йори, велев ему отыскать дорогу в свою конюшню, и пешком вернулась через парк, пристально глядя на павильон и поджидая той минуты, когда из него выйдет Бен Ата. Эл-Ит обнаружила в душе невероятное смешение доселе незнакомых ей чувств, которые в целом сводились к непривычному для нее антагонизму. Тут было и насмешливое: «Ужо покажу тебе!», и презрительное: «Думаешь, небось, что возьмешь верх надо мной! Как бы не так!»

В этих мыслях не было неприязни к Бен Ата, наоборот — она с удовольствием предвкушала схватку.

Эл-Ит даже ждала встречи с ним, чтобы начать взаимоотношения в этом новом ключе. И слезы в эти планы уж точно не входили!

Она была совершенно уверена в себе и спокойна, хорошо владела своими чувствами.

А еще Эл-Ит ощутила внутреннюю неуязвимость. Кстати, об этом она догадалась, пока они с Дабиб пересекали равнину, почувствовав нечто подобное в этой женщине.

В таком вот состоянии она ждала встречи с Бен Ата.

Он же в эту минуту в своей обычной позе — скрестив руки на груди, — отражая этим умонастроение Эл-Ит, прислонился к колонне в центре комнаты. На губах его играла жесткая и насмешливая улыбка.

— Как тебе понравился эскорт? — вопросил он, и при этом вопросе она вспомнила, что ее муж вроде бы ревнив.

— Дабиб мне очень понравилась. Конечно, красавцу Джарнти я обрадовалась бы больше!

Услышав эти слова, Бен Ата сделал быстрый шаг вперед, глаза его мгновенно вспыхнули, и Эл-Ит поняла, что он запросто может ее ударить. Но он воздержался от этого, зато улыбнулся так, что она поняла — ей эти слова дорого обойдутся, и протянул к жене обе руки. Она взяла его за руки и легонько покачала их из стороны в сторону с дразнящей улыбкой.

— Красивое на тебе платье. — Бен Ата решил сделать ей комплимент.

— Стало быть, тебе нравится красный цвет?

— Стало быть, мне нравишься ты! — И, помимо своей воли, схватил ее в объятия. Бен Ата сказал неправду: сегодня она понравилась ему еще меньше, чем в прошлый приезд. Конечно, здравый смысл подсказывал, что эта молодая девушка в красном, соблазнительно облегающем платье вполне может оказаться в его вкусе, но он мигом вспомнил, насколько она независима, сейчас об этом свидетельствовал каждый ее взгляд, улыбка, жест.

Эл-Ит выскользнула из его объятий и ушла из комнаты, бросив на него насмешливый взгляд через плечо, сама себе удивившись — она и не знала, что на такое способна! И Бен Ата, чтобы поддразнить, не поспешил за ней — остался на своем месте, как будто он колонна, а не человек в короткой зеленой подпоясанной тунике, с обнаженной головой и скрещенными на груди руками. Потом Эл-Ит, «загадочно» улыбаясь — и с изумлением ощущая эту улыбку на своих губах, — ухватилась двумя руками за тонкую колонну в центре комнаты и легонько покачала бедрами, желая таким движением воспламенить его. Цели своей она достигла, но он, похоже, не собирался сдвинуться с места.

Бен Ата стоял, ухмыляясь, а она все покачивала бедрами и улыбалась…

Когда в прошлый раз, вечером, несколько недель назад, Эл-Ит уехала от него, он в полночь неохотно вернулся в павильон, после необходимого для него отдыха — перемены обстановки, пребывания среди солдат, и оказалось, что она ушла. Бен Ата был взбешен, но понял, что Эл-Ит, вероятно, повиновалась Приказу, и вдруг почувствовал всем своим существом, что ему ее не хватает, что она ему нужна, ощутил бессилие, которое никоим образом не умел себе объяснить или преодолеть. Причем ни секунды не сомневался, что ему недостает вовсе не Эл-Ит.

Дотошности у этого человека было не отнять.

Он понял, что кое-чего в жизни не понимает, а кое с чем даже просто не знаком.