Джефф Лонг - Год зеро

Утром его обнаружили солдаты. Он услышал их голоса. В щели сочился свет дня. Не в силах двигаться, он мог лишь безучастно наблюдать, как солдаты убирают камни с порога. И были они как звери, разорившие его могилу.

Лос-Аламос.

Март

Из кабинки с тонированным стеклом Миранда наблюдала за сиротой. Девочка сидела лицом к противоположной стене, поджав ноги по-турецки. В это утро она была очень уж тихой. Ее насильно приодели в розовый комбинезончик. Вокруг валялись сломанные игрушки. Рядом с коленкой стояла кружка-непроливайка с апельсиновым соком.

После смерти Элис Миранда незримо присутствовала в мире маленькой девочки. Миранда взяла себе за правило дважды в день, как бы она ни была загружена в лаборатории, приходить сюда, чтобы понаблюдать за четырехлетним ребенком. Это успокаивало ее и возвращало к воспоминаниям. Вот так же хлопотала Элис, стремясь сблизиться с ней, когда умерла мать Миранды. Девушка чувствовала, что в некотором смысле платит добром за добро, и спрашивала себя, была ли она для Элис такой же загадкой, как для нее эта безымянная кроха.

Миранда никогда не заходила к ней в комнату. Во-первых, девочка стала опасной для себя самой и окружающих. Во-вторых, Миранда не хотела потакать своей фантазии, будто у них с сироткой особая связь.

Комната была веселенькая, ярко раскрашенная несколькими галлонами краски, конфискованной Национальной гвардией после альбукеркских беспорядков в минувшем октябре. Волонтеры нарисовали радостные желтые подсолнухи на небесного цвета стене. Большая радуга выгибалась над стальной дверью. На многих участках стены краска побледнела от воды из шланга и дезинфекционных растворов. Но все равно было понятно: это приют маленькой девочки.

Пуленепробиваемое — она не могла его разбить — окно выходило на восток, на заснеженные горы Хемес. Голубая с красным пластмассовая кроватка накрыта обожаемым одеялом с Винни-Пухом. В углу комнаты — ночной горшок. Мобильник из розовых створок раковины свисал с потолка. Ученые и солдаты, успевшие обзавестись семьями, таскали ей игрушки. Люди пытались найти путь к сердцу этого непривлекательного ребенка.

На какое-то время сирота сделалась местной знаменитостью и многих отвлекла от чумы. Как и Миранда, люди забредали сюда во время обеденного перерыва, чтобы посидеть в кабинке и, жуя сэндвичи, понаблюдать, как играет девочка, пребывающая в блаженном неведении о зрителях. В минувшее Рождество ученики второго класса собирались за ее окном попеть рождественские песенки. Дети устроили конкурс на ее имя, и посыпались сотни предложений — от Бритни и Мадонны до Айс. И отчего-то ни одно не подошло ей. Остановились на Sin Nombre — Безымяшка.

Она была очень странной, но потрясающе одаренной для своих четырех лет. Все поражались совершенству правого полушария ее мозга. Обычно в этом возрасте дети едва имитируют линии, а Безымяшка рисовала осину за окном мелками десяти цветов. Ежедневно она изображала одно и то же дерево, но всякий раз по-иному, меняя цветовую гамму, композицию, высоту осины, эмоциональное наполнение. На одних рисунках дерево было одето листвой, на других стояло с голыми ветвями. А на некоторых вместо листьев были крошечные солнышки, язычки пламени или птички. Никто не знал, где она видела огонь. Потом вспомнили о горящих свечах в руках славящих Христа школьников.

Позже возник силуэт человека, сидящего, как правило, под деревом. Это был контурный рисунок, что само по себе удивительно для ее возраста. С поразительной скоростью, за какую-то неделю, силуэт обрел пальцы и лицо с непропорциональными чертами. Именно Миранда определила причину искажений. Не имея зеркала, девочка ощупывала пальцами свое лицо и трансформировала тактильные ощущения на бумагу. Малышка рисовала автопортрет. Все сравнивали ее с Пикассо. А потом все изменилось.

Месяц назад произошел срыв. Безымяшка разорвала в клочья одежду, измазала стены фекалиями и мочой. С другой стороны стекла, защищенная от вони, Миранда смогла разглядеть красоту и загадку в хаотических отпечатках ладошек и каракулях цвета шоколада. Другие видели лишь неврастеническое поведение, а может, что-то и пострашнее.

Мнение большинства поменялось. Ребенок, по-видимому, оказался все же «с приветом». За последние несколько недель произошел ряд отвратительных инцидентов. Безымяшка в кровь расцарапала себе лицо и конечности, прежде чем ее успели унять и постричь и без того уже короткие ногти. Она съела мелки, набросилась на санитара. Маленькая Пикассо впала в ярость. Обеденная толпа схлынула, доказав свое непостоянство или, по крайней мере, слабость желудков. Ее погружение в безумие (если это было так) представляло собой весьма неприятное для глаз зрелище, и вскоре аудитория девочки сократилась до одного зрителя.

Миранде же это было только на руку. Она могла сидеть в одиночестве, размышлять, делать выводы. Она не была способна постичь причину столь резкого ухудшения душевного здоровья девочки. Почему она так внезапно деградировала? Может, что-то увидела в окне, так растревожившее ее? Или кто-то из санитаров был груб с ней? В то же время Миранда искала зацепки рудиментарной памяти, связывающие девочку с ее неандертальским прошлым. А если ребенок вдруг стал вспоминать то, что было 30 000 лет назад? Но тогда это противоречило теории Миранды о памяти. Безымяшка родилась младенцем, а не взрослой, как все другие клоны. По мере развития речи остатки древней памяти должны вытесняться, замещаясь новыми впечатлениями. Согласно ее теории, девочка была «чистой доской» — tabula rasa [40] Нечто нетронутое, «чистый лист» (лат.). (Прим. ред.) , у которой ее нынешняя память накладывалась поверх древней.

Миранда хранила преданность сиротке, видя себя в ее одиночестве. Девочка никогда не клянчила игрушки, как это зачастую бывает у братьев и сестер. Этот ребенок был единственным. Шаловливость девочки увяла, хотя еще месяц назад она выкладывала свои игрушки в стройные шеренги и затевала с ними замысловатые игры. Ее Барби были добры друг к другу и разговаривали между собой шепотом по-английски.

Лингвисты объявили, что из уст Безымяшки не суждено слышать человеческой речи. Исходя из результатов исследований подъязычных и челюстных костей неандертальцев они пророчили, что девочка из-за строения своего голосового аппарата будет лишена способности произносить гласные «а», «и» и «у» или твердые согласные, такие как «к» и «г». Но маленькая Безымяшка опровергла их заключения. Она нараспев и с явным удовольствием повторяла алфавит.

Все шло так хорошо. И тут вдруг этот приступ одержимости. Расчлененные игрушки. Молчание и замкнутость.