Джефф Лонг - Год зеро

После нищеты и заброшенных магистралей здесь в самом деле все выглядело нереальным. Люди ухожены и беспечны. Смех звенит в затопленной солнцем столовой. Впервые за долгое время Натан Ли оказался в таком месте, где не пахло потом или страхом. И кажется, никто не имел при себе оружия. Они не склонялись низко над тарелками, чтобы защитить еду. На нее никто не набрасывался с жадностью… кроме этого живого воплощения урагана напротив. До Натана Ли дошло наконец: перед ним — боги и богини в шортах «Патагония», солнечных очках «Болле» и неизменных носках с разноцветными ромбиками. Вернейшее доказательство — их глаза, рассеянный взор. Натан Ли не заметил опасливых взглядов украдкой через плечо, прощупывания почвы, оценки соседей.

— Я теряю их, — пожаловалась Миранда. — Эксперименты начались, а конца им не видно. Лаборатории завязли, как в трясине. Мораль стремительно падает. Заявки на исследования становятся с каждым днем все более эксцентричными. Мы больше не ученые, а какие-то алхимики. Никто не проводит экспертных оценок, нет времени для поэтапных испытаний, отсутствуют публикации. Я уже не представляю, чем занято большинство этих людей. Погоней за Белым кроликом.

Озабоченность отразилась на лице Миранды, морщинки пересекли ее лоб, и она вдруг сделалась очень старой. Но лишь на минуту. Внезапно Натан Ли по кругам под глазами и ссутулившимся плечам понял: эта женщина, выступая в роли матери для многих людей, сама чуть старше подростка. Это ошеломило его.

— Мы отстаем, — сказала она. — Сдаем позиции. Я попробовала все, что знаю. Даже привезла сюда шаманов индейских племен навахо и зуни, чтобы они очистили нас. Ничего не помогает.

Миранда стукнула костяшками пальцев по столу.

— Люди молятся за вас, — сказал он.

— Что? — Она словно проснулась.

— На всем пути через Америку я слышал, как люди — перед обедом и когда укладывают спать детей — в своих молитвах просят о благословении Лос-Аламосу.

Она нахмурилась:

— А вот этого не стоит делать.

— Звучит так, будто вы рассчитываете на какую-то иную помощь.

— А вы? Молитесь за нас?

— Нет.

— Вот и я тоже, — сказала она. — У нас и без того здесь хватает вуду.

— Я лишь хотел сказать, что они с вами.

Он взглянул на карту Страшного суда. Усики чумы тянулись из Чикаго, словно щупальца кроваво-красного португальского кораблика.

— Налегайте-ка. — Она показала пальцем на его гамбургер. — У меня деловая встреча. Попрошу кого-нибудь в офисе устроить вас. Вторую половину дня можете отдыхать.

— Я хотел бы поблагодарить… — начал он.

— Знаю, — сказала она. — Премного благодарны и обязаны мне жизнью. Не волнуйтесь, вам придется отрабатывать.

— У вас есть для меня дело?

— Хочу как-то оправдать ваше пребывание здесь, — сказала она. — Вы действительно были антропологом?

— По легенде.

— Вы грабили раскопки Голгофы?

Окс, подумал он. Нет смысла скрывать.

— Кости. Частицы дерева. Металлические обломки.

— И вы сидели в тюрьме? — Он был в ее власти.

— Да.

— То, что надо, — сказала она и ушла.

Ему выделили крохотную квартирку в городе и дали именной жетон — пропуск в «Альфу». Все остальное было в свободном доступе для любого жителя: еда, одежда, велосипед. В первый вечер он несколько часов простоял у окна, оробевший и очарованный городом света.

Это была страна Джорджии О’Киф [54] Джорджия О’Киф — американская художница (1887–1986). (Прим. перев.) . Закат пылал огнем. На крышах соседних домов семьи и друзья собрались на барбекю, немного выпить и полюбоваться закатом. Далеко-далеко горы Сангре-де-Кристо [55] Sangre de Cristo — Кровь Христа (исп.). (Прим. перев.) , оправдывая свое название, окрасились в багрянец заходящего солнца.

Здесь никогда не становилось по-настоящему темно. Лос-Аламос в свое время устроил себе собственную атомную электростанцию с запасом плутония. Город сиял ярче парка развлечений. Улицы сверкали и искрились. Звучала музыка. Натан Ли оставил окно открытым. В комнате было прохладно от горного воздуха. На той стороне в окне танцевала молодая пара. Так мило. Наконец он задернул шторы и лег спать.

Миранда разбудила его глубокой ночью. Он решил, что продолжает спать: телефонного звонка он не слышал три года.

— Седельные сумки нашли именно там, где вы указали, — сообщила она. — Нам пришлось открыть их. Большинство образцов бесполезны. Два-три, возможно, пригодятся. Хотите взглянуть?

— Завтра?

— Завтра уже настало, — уточнила она.

— То есть прямо сейчас?

— А разве вам не интересно увидеть то, что породили?

Миранда почти бегом провела с ним экскурсию по секторам «Альфы», упрятанным под землей. Это было, как он понял, знакомством не столько со зданием и работой, сколько с идеей. Они задержались у одного окна: в углу лежали его седельные сумки. На рабочем столе было выложено содержимое смитсоновского пакета, разрезанное на кусочки, с аккуратно наклеенными бирками. Они вошли в коридор с рядами морозильных камер вдоль стен.

— Наша база данных.

Она распахнула дверь большой камеры. Холодный пар, как дым, вырвался наружу. Термометр показывал минус семьдесят. Она сняла крышку пенопластовой упаковки с нанесенным маркером номером: сотни тоненьких стеклянных трубок с желтой жидкостью торчали из отверстий.

Миранда коснулась пальцами пробирок.

— Иерусалим, — сказала она. — Четыреста двадцать три души из первого века. По крайней мере, их ДНК. Что в принципе одно и то же.

— Это из костей?

— Из костей, зубов, твердых тканей. Соскобы высохшей крови с кусков дерева и металла.

— Да как такое возможно? — поразился Натан Ли. Он был поверхностно знаком с генетической археологией. — ДНК можно выделить только из мягких тканей, иначе она не сохраняется.

— Несколько лет вы не имели доступа к информации.

Миранда снисходительно похлопала его по руке.

— Стволовые клетки, — констатировал он.

Ему хотелось выглядеть знающим или, по крайней мере, не совсем уж темным.

«Интеллектуальная гордость? — спросил он себя. — Или желание произвести впечатление на женщину?» Он мысленно посмеялся над собой.

— Стволовые клетки чересчур примитивны для наших задач, — сказала она. — Слишком характерны. Они растут и развиваются как угодно в зависимости от нашего желания, мы работали с ними еще в самом начале. Но нам нужны были клоны, которые обладают иммунными реакциями на вирус. Это означает отбор более развитой, «продвинутой» клетки из образцов. Лимфоциты. Т-клетки. В-клетки, С-клетки. Все семейство. Клетки памяти.

— А вот их я мог бы тратить и побольше в начальной школе, — пошутил Натан Ли.

Он не учел, что здесь запретная для шуток зона.