Джефф Лонг - Год зеро

— Дело в том, — сказал капитан, — что он нужен нам здесь.

— Нет, не нужен. И мне плевать на его гималайские приключения.

— Натан Ли рассказал мне, как нашел ее сидящей на выступе скалы где-то близ Эвереста. Она была там совсем одна. Выбрала место, которое освещалось закатным солнцем.

Миранда перевела взгляд на экран: неистовство девочки ослабевало.

— Вы заблуждаетесь на его счет, — сказал капитан. — Он вошел, чтобы развеять не свое одиночество, а ее.

Миранда отвернулась.

Капитан протянул ей наушники.

— Регулятор громкости, — показал он и оставил ее одну.

Миранда надела наушники, и сиплые крики девочки ввинтились в голову. Капитан был прав. Вспышки гнева отнимали у нее силы.

Сквозь шум Миранда слышала ровный голос Натана Ли, читавшего какую-то сказку о ветре и птице. Он перевернул страницу.

Теперь Миранда заметила, как крепко, двумя руками сжимает он книгу. Костяшки пальцев побелели. Ссадины и раны ныли. Он терпел из последних сил, но не забывал держать книгу так, чтобы Таре были видны картинки. Миранда сидела в темноте перед экраном. В конце концов девочка вымоталась. Руки повисли по бокам. Крики почти прекратились. Миранда словно читала ее мысли: «И что теперь?»

Натан Ли продолжал говорить: живо и нараспев, как будто пел песенку. Спустя несколько минут девочка осторожно подвинулась ближе — буквально на пару дюймов. Сейчас она была так похожа на обыкновенного ребенка: склонив голову набок, Тара пыталась рассмотреть рисунки. Очень-очень осторожно он потянул руку вниз.

— Не вздумай, — прошептала Миранда в экран.

Натан Ли собрался ухватить ее за руку. Это была ловушка.

И тогда это произошло. Девочка села ему на колени.

Миранда догадалась, что это не было проявлением дружеского чувства. Безымяшка опустилась на него, как на предмет мебели. Ее глаза были прикованы к картинкам. А он сейчас для нее вещь, не более.

Голос Натана Ли стал мягче. Когда он сказал: «Тсс, тише», — это прозвучало не громче шелеста ветерка, и глаза девочки распахнулись еще шире.

— Ну вот, — проговорил из-за спины капитан.

Миранда почувствовала, что и другие охранники тоже вошли и наблюдают. Особенно внушительно выглядели те, что были в шлемах и костюмах с защитными прокладками.

— Он надул ее, — сказала Миранда.

— Ловко, — сказал капитан.

Миранда потеряла счет времени. Мало-помалу Натан Ли оторвал глаза от текста и принялся медленно переворачивать страницы. Слог за слогом, картинку за картинкой, он сотворил подобие песенки. Это была песня без смысла и связных слов, скорее монотонная декламация нараспев. Миранда уловила, что продолжительные ноты его мелодии были полны вибраций: напевая Таре в спину, он словно пытался заставить ее звучать в унисон.

Миранда продолжала с недоверием наблюдать за происходящим. Натан Ли околдовывал девочку.

Она положила голову ему на плечо.

— Бог ты мой… — прошептал охранник.

Глаза ее закрылись.

Она уснула.

А песня Натана Ли не стихала. Его лицо выглядело смешно и нелепо. Один глаз заплыл так, что не открывался. Камера выхватила выкатившуюся слезу. Она скользнула вниз по щеке. Он готов был расплакаться от счастья. Миранда почувствовала это. Боясь разбудить девочку, он сдерживал себя.

Натан Ли отложил книгу. Обнял девочку, прижал к груди и стал баюкать, вдыхая запах ее волос.

И Приют затих. Миранда взглянула на другие мониторы: бунт клонов сходил на нет.

Через час Натан Ли опустил девочку на голый пол — она продолжала спать. Битва вымотала ее. На карачках он прокрался к двери. Миранда, капитан и маячившие за его спиной охранники вышли в коридор и молча ждали.

Капитан тихонько открыл дверь, и Миранду чуть не вырвало от вони свежих нечистот. Натан Ли выбрался за порог, к их ногам. Капитан бесшумно закрыл дверь. Натану Ли помогли подняться. Девочка разодрала ему щеку до кости. Один глаз покраснел и слезился. Руки его были прижаты к ребрам. Она поранила ему шею и мышцы спины.

Все молчали. Натан Ли часто моргал, словно вынырнул из темной пещеры. Они расступились, давая ему уйти. Он поплелся прочь, шаркая ногами, как старик.

— Вы не имели права, — бросила ему в спину Миранда.

— Имел. — Ему страшно хотелось пить. — Помните, вы говорили об утешении?

Миранда пошла за ним следом:

— Вы же не представляли, что творите.

— Я говорил с логопедом, — ответил Натан Ли. — И она сказала, нельзя волновать такого ребенка необдуманно. Обращаться с ним нужно предельно деликатно, иначе любые действия вызовут испуг и агрессию. Прежде я об этом не знал. Врач считает, что необходимо согреть душу ребенку. Только так можно ей помочь.

— Мне нет дела до того, с кем вы там говорили. Вам никто не разрешал… — На глаза ее стали наворачиваться слезы. — Это, в конце концов, жестоко. Вы вскрыли ей сердце. И что теперь?

Натан Ли с усилием повернулся всем телом, лицо было опущено. Малышка вырвала клок волос у него с головы.

— Давайте просто сделаем все, что в наших силах, — ответил он.

Ну да, хочет вернуть ее расположение, подумала Миранда. Она ввела его в свое окружение. А сейчас он совершил то же с ней.

Когда на следующее утро Тара проснулась, Натан Ли вновь был у нее: после душа, заштопанный, в чистой одежде. Лицо его было ужасным — в шишках и синяках. Ему было худо, но он пришел.

Глаза ее открылись — они были темно-синими. Один из молочных зубов выпал за последние недели. Что она подумала об этом, сидя здесь одна-одинешенька? «А сегодня с тобой зубная фея», — подумал Натан Ли.

— Доброе утро, солнышко, — проскрежетал он.

Ее голос тоже был хриплым.

«Эй, би, си, ди, и, эф, джи», — пела она ему.

Он распахнул руки. Она забралась к нему на колени — прямо в объятия.

— Ты никогда не будешь одна.

И все же ему придется оставить ее. Настанет время, и он уедет искать свою дочь. Но тогда в жизни Тары будет много других людей. Вот уже для нее мобилизуют и группу поддержки из социальных служб. После такого небрежения с ней будут обращаться как с полноценным ребенком.

Они съели на двоих апельсин. Зубами и ногтями Натан Ли разорвал его на дольки. Оба были очень голодны. Чуть позже принесли завтрак.

Когда вошла сестра с подносом шприцев, Тара прижалась к Натану Ли. Он сделал знак сестре подождать и начал читать. Взгляд Тары остановился на странице. Она вся окунулась в его книгу сказок и как будто не заметила пчелиных уколов шприцев.

Процесс ее мытья они превратили в игру. Камера Тары оказалась как бы зараженной, и Натан Ли перенес ее по коридору в чистое помещение. Кто-то нарисовал на металлической стене радугу. Через час прибыла врач-логопед с подарками — бумагой и фломастерами. Таре разрешили оставить себе любимую куклу.