Ирина Крупеникова - Застава

– Куда ушли мои деньги, док? – оскалился Беляков.

Ворон пригладил бороду.

– А ведь забавно получилось, – под густыми чёрными бровями зародился недобрый огонь. – Ты перевёл средства фирмы в три фонда: защиты природы, пострадавшим от Чернобыля и в фонд защиты детей. Распечатал платёжки, подписал и отправил. И никто другой при этом на твоём компе не работал.

Физиономия Белякова судорожно перекосилась.

– Лорд?!

– Привет, Беляк.

Огонь вырвался на свободу и вспыхнул в сумраке спускающейся на землю ночи.

– А-а-а… – выдавил Беляков.

Левый охранник посчитал этот звук долгожданной командой. Из-под ремня вынырнул ствол. Но прежде, чем он вскинул оружие, прогремел выстрел. Пуля угодила точно в висок.

Не медля ни секунды, Ворон бросился на второго «пацана», перехватил его руку, выжал вверх и вдруг понял, что в этой руке оружия нет.

Левша! – взорвалась в сознании мысль брата.

Тело ощутило, как Тур спешно меняет позицию.

Ворон успел уклониться от удара в голову, и рукоять пистолета врезалась в ключицу. Контуженные мышцы на миг ослабли. Противник вырвался и дважды пальнул на авось в сумрак лесополосы.

Ворона облило холодом.

Грохнул третий выстрел. Пуля просвистела совсем рядом.

Ворон опомнился, поднырнул под руку стрелка, перехватил левую кисть и в падении сумел завалить его на себя. Опрокидываясь на спину вместе с несостоявшейся жертвой, неуклюжий дылда спустил курок.

Коротко визгнул Беляков.

Пистолет шлёпнулся в траву. Началась борьба «в партере». Весовые категории у Ворона и шкафообразного охранника были явно разные, однако последнему не хватило ни сноровки, ни опыта. Минуты не прошло, как массивная шея оказалась намертво зажата между локтем и плечом противника. Жалобно хрустнули позвонки…

Ворон отполз от бездыханной груды мускулов, привстал и согнулся от близкой, но не своей боли.

– Тур!

Возле дерева промелькнула рыжая тень. Ворон побежал, но боль в животе тут же свалила с ног. Дважды упав на колени, он добрался-таки до перелеска.

– Расцепитесь! Расцепитесь немедленно! – прокричал Лис.

Тур сидел, прислонившись к сосне.

Ворон, не замечая младшего брата, в ужасе припал к близнецу.

– Расцепитесь! – гаркнул на него Лис и залепил оплеуху.

Подействовало.

Ворон шумно глубоко вздохнул. Тур, белый, как полотно, дышал часто и поверхностно. Но глаза его были открыты.

– Рану прижмите, – выговорил он. – Слева… подвздошная область…

Лис, хоть и не был силён в анатомии, среагировал первым. Тёмное пятно расплылось из-под ремня на рубашку, и юноша отчаянно придавил его скомканной курткой. Тур застонал сквозь зубы.

– Ничего серьёзного, – он попытался успокоить братьев, но совершенно безрезультатно. – Перчатки… снимите…

Ворон схватил руки брата, освободил от перчаток и приложил его ладонь к имитации повязки.

– Тур, залечи это. Умоляю, близняшка! Залечи, ты умеешь!

Кисти и предплечья стремительно холодели.

– Не волнуйся. Отведите меня в машину.

– Лис, гони БМВ сюда! – осенило Ворона.

– Нет! – Тур подался вперёд, едва не задохнулся от боли, но продолжил: – Чем меньше следов, тем лучше для нас… Три трупа. Многовато…

Лис запоздало вспомни про «поле боя».

В траве поодаль на боку валялся первый исполнитель, так и не успевший спустить курок. Ближе к реке лежал второй, оказавшийся на беду левшой. И возле кустов скособочилось тело Белякова, случайно застреленного собственным охранником.

– Лис, помоги! – окликнул Ворон.

Он поднимал раненного брата с земли.

Лис не слышал. Как заворожённый, он сделал два шага в направлении покойников.

– Лис!.. Гамаюн!

Вдруг рыжие волосы вздыбились будто пламя вспыхнувшего костра. Гамаюн раскинул руки, и огненный всполох пролетел над плечами подобно крыльям. Испуганно качнулись молодые деревья. Зашумели проснувшиеся птахи, посыпались вниз сосновые шишки и иголки.

И праху, и памяти семь годов не быть!

Иная сторона света заглотнула пространство. Над рекой зародился чёрно-огненный смерч. Взлетел ввысь, пронзил ночную тьму золотой зарницей и грянулся на злосчастную поляну. Жадно чавкнула трясина. Болотные огоньки рассыпались по земле, и всё стихло. Остались лишь высокая трава да подёрнутые ряской три тёмные лужи.

Тур откинулся на плечо близнеца.

– Автор урагана нашёлся, – проговорил он.

– А говорил, не умеет огненным вихрем летать, – в тон подтвердил Ворон.

– А? – Лис растерянно оглянулся, опомнился и кинулся к братьям.

Общими усилиями Полозовы добрались до автомобиля.

– Разворачивай, и в больницу! – скомандовал Ворон.

– Домой, – произнёс Тур.

– Что?! У тебя пуля в животе! Лис, гони в ближайшую больницу!

Горящие глаза на выбеленном лице буравили юношу едва ли не с вещественной силой.

– Домой, – уверенно повторил Тур. – Я сам разберусь… А вы мне поможете.

Лис понял, что последнее слово опять остаётся за ним. Тусклый, но решительный взор раненого показал дорогу.

– Домой, – решил Лис вслух.

Машина рванула вперёд.

– Не гони, не дрова везёшь! – крикнул с заднего сиденья Ворон и крепко прижал близнеца к себе.

– Знаю, что делаю, – огрызнулся младший брат. – Ворота открой!

На стене монотонно тикали механические часы.

– Зеркало левее, – поступило распоряжение с операционного стола. – Ворон, пинцет… Нет, не берёт… Геморроидальный зажим…

Лис изо всех сил стиснул зубы. Зеркало в его руках опять принялось дрожать. Не мудрено после целого часа, проведённого в роли штатива. Единственный плюс этой роли состоял в том, что юноша не видел происходящее на столе. Он добросовестно выполнял команды и лишь по репликам хирурга определял, на какой стадии находится операция.

Что-то звякнуло об пол.

– Тур, – тихо позвал Ворон.

– Порядок. Вынул… Две минуты отдохну… Готовь кишечные иглы…

Две минуты превратились в пять или десять. Но Лис готов был стоять с зеркалом в руках хоть всю ночь, лишь бы операция закончилась успешно.

Движение на столе возобновилось.

– Тампон… Кохера… Я сказал зажим Кохера, а не Микунича.

– Да я в них ни черта не понимаю! – сорвался Ворон.

– Держись, близняшка. Ещё минут пятнадцать, и всё, – тихо проговорил Тур. – Всё будет хорошо. Лис, где ты там?

– А? – юноша осторожно вытянул шею и увидел окровавленную руку брата. К горлу подскочил сухой комок.

– Зеркало на меня. Вот так, хорошо. Ворон, подай мне иглодержатель…

Когда наконец прозвучало: «Закончили. Спасибо, братья», выяснилось, что из присутствующих сохранил самообладание только хирург, он же пациент. Лис, едва отставив зеркало, шатнулся к стене и сполз на пол. Ворон рухнул на колени возле стола, на котором под окровавленной простынёй лежал Тур, и остался неподвижно сидеть, ткнувшись лбом в его плечо.