Ирина Крупеникова - Застава

– Я похоронил имя погибшей девочки.

– Та-ак, – выжал из себя Ворон.

Выслушав всё, начиная с описания ощущений на тактильной панели, он прошёлся взад-вперёд перед братом и предложил:

– Давай допускать, что нечто потустороннее завелось около нас. Оставим пока вопросы – почему и как. Займёмся расшифровкой его поступков. Признаю сразу: логику нашей Кикиморы я не понимаю.

– «Нашей Кикиморы», – хмыкнул Тур. – Похоже на семейное помешательство.

– Не исключаю, – глаза Ворона, не скрытые под очками, приобрели холодные тона. – Но нельзя отрицать, что ты что-то чувствовал, я что-то видел, а Лис что-то действительно слышал.

– Это меня и тревожит, – Тур вздохнул и посмотрел на часы. – Мне пора, близняшка. Лису о моих похождениях знать рано.

Ворон козырнул в знак согласия.

На мраморной лестнице Владимиру Полозову пришлось чуть ли не локтями пробивать себе дорогу сквозь полчища студентов, атакующих храм знаний в преддверье летней сессии. Читательский билет при входе с него уже не требовали, поскольку вся библиотека, включая вневедомственную охрану, знала в лицо двух обожателей сотрудницы библиографического отдела.

– Привет.

Марина, поглощённая разбором карточек в каталоге, вздрогнула.

– О, какой сюрприз. Влад.

Он улыбнулся. Не было случая, чтобы женщина перепутала близнецов.

– Как у вас дела? – в вопросе не прозвучало ни тени «дежурности».

– В целом всё в норме. Ты можешь уделить мне несколько минут?

Конечно, она могла. Всегда, с полной отдачей, о чём бы её ни попросили.

Они отошли вглубь зала. Владимир Полозов по привычке присел на подоконник. Так он имел возможность прямо, а не с высоты роста, смотреть на её простое, сухонькое лицо, на крошечные морщинки возле зелёных внимательных глаз, на улыбчивые губы и тонкую шею, где поблёскивали яркие капли янтарных бус.

– Проблема первая. И я к тебе как к профессионалу, – начал он. – Что ты порекомендуешь на тему таможенных документов? Обыскал весь Интернет. Куча общих фраз, своды законов и правил, студенческие поделки, частные рассуждения. А мне бы надо что-нибудь конкретное, точное и простое об оформлении оптовых поставок.

Марина устремила взгляд на лепнину под потолком. Сосредоточенная, она стала ещё очаровательнее, и Владимир Полозов не удержался.

– Женщина-интеллектуал. Что может быть прекраснее!

– Подожди, я думаю, – отозвалась она и подняла указательный палец. Серьёзное выражение сохранилось на лице, но глаза по-юношески смеялись. Наконец, улыбка получила разрешение озарить профессиональный лик. – Кое-что я в фонде помню. Располагайся, сейчас принесу.

– Как ты умудряешься помнить весь фонд?

– Бог с тобой! – теперь она рассмеялась. – Просто я недавно искала литературу по похожему запросу.

Она направилась за книгами, но Владимир Полозов остановил.

– Вторую проблему ты, наверное, разрешишь прямо сейчас. Встречались тебе где-либо материалы о ритуалах захоронения имени умершего человека?

– Влад, я поражаюсь спектру твоих интересов.

– Да это не я, – он решил соврать. – Борис задачку задал. Ну, так как?

– Захоронение имени… – Марина задумалась. – Древний Египет, пожалуй. Имя почившего непременно оставляли в гробнице. Считалось, что имя – Рин – определяет личность, Ка которой отправляется на суд богов. Если Рин умершего умышленно скалывали с камня, это означало, что покойному не оставляли шансов ни на перерождение, ни на вечное блаженство на полях Иалу. Так казнили после смерти неугодных. Иногда даже фараонов.

– Маринушка, ты энциклопедия!

– Не спеши, – она опять подняла указательный палец, – это далеко не всё. Имя так или иначе фигурирует во многих ритуалах. Славяне, например, давали имя мальчику, когда тот выдерживал испытания и завоёвывал право считаться охотником, воином. До испытания мать называла ребёнка детским прозвищем, которое именем не считалось. Соответственно, в похоронном обряде имя воина фигурировало обязательно. В христианстве одно из самых важных таинств – крещение. Это не просто наречение личного имени, как сегодня многие считают. Это принятие веры, приобщение к религии.

– Как насчёт отпевания? – вставил Владимир Полозов.

Марина укоризненно посмотрела на собеседника.

– Я помню, какой вопрос ты задал. Я хочу сказать, что имя – это в первую очередь обозначение личности, какой бы религии человек ни принадлежал. Потеря имени есть потеря самой личности в глазах любого Бога – Анубиса, Перуна, Зевса, Христа. Следовательно, похоронить имя – всё равно что отнять веру и душу. В западных сказках нередко встречается такой сюжет: колдун забирает у человека имя и взамен даёт ему другое вместе с новой сущностью. Таким образом, жертва выполняет волю злых сил до тех пор, пока добрый герой не возвращает ему имя и вместе с ним память о нём самом. Как развитие этой темы в языческой мифологии можно встретить два или даже три имени у одного персонажа. Причём настоящее имя тщательно скрывается и доверяется только самым близким. Даже имена языческих богов неоднозначны. Так, например, – Марина увлеклась и теперь говорила строгим лекционным голосом, – появились имена-табу. Всем известно, что «медведь» или «ведьмедь», «ведьмак» – прозвище хозяина леса, образом которого у наших пращуров был обычный косолапый мишка. И лишь слово «берлога» сохранила настоящий корень забытого названия животного: «бер». А вот в английском языке название зверя осталось – «bear», равно как и в немецком «der Bar».

– Забавно. А что-нибудь на тему разделения духа и тела посредством похорон имени вместе с покойником? – отважился уточнить Ворон.

Марина изумлённо поджала губы.

– Сдаюсь. Никогда ничего подобного не слышала. Логически это можно вывести из многих поверий, но, кажется, ваш неугомонный Борис выдумал собственную сказку.

– Чего-чего, а сказок в его голове хватает, – откликнулся Владимир Полозов.

Пока Марина ходила за книгами, он задумчиво следил за шустрыми воробьями, резвящимися на березе. Рассказ брата и сведения, данные Мариной, раскачивались в мыслях, как качели, у которых точкой равновесия значилась логичная истина. Наконец, Ворон решил, что какие-либо выводы следует делать по итогам предстоящей ночи. Если Лис «услышит» свою Кикимору, значит, Тур действительно провёл никому неведомый ритуал, и, следовательно, Полозовы обнаружили у себя экстрасенсорные, мистические или чёрт знает какие способности. Если нет – придётся признать, что фантазии Лиса заняли слишком много места в головах старших братьев, причём чуткий и лояльный Тур оказался первой жертвой этих фантазий. Своё видение Ворон с лёгкостью спишет в таком случае на взвинченные нервы.