Вецель Евгений - Социальная сеть Ковчег

Грегори молча сел в кресло и положил ногу на ногу. Штерн и Тринити сохраняли выражение лица, как у святых людей. Все молчали и не знали, кому начать говорить. Только Штерн копошился у себя в кармане чёрного пиджака, пока, вдруг, его лицо не осветилось улыбкой, и он достал коробку с сигарами. Он достал одну из них и, далеко вытянув руку, протянул Грегу. Тот послушно взял сигару и стал снимать с неё бумажную обёртку. Потом он демонстративно бросил бумагу на пол и показал Штерну жестом, что ему нужна зажигалка.

Штерн, слегка улыбнувшись, встал со своего места и достал очень длинный коробок со спичками. Он со второго раза зажёг огонь и дал Грегори прикурить. Перед тем, как поднести сигару к огню, Грегори откусил кончик. Все с интересом наблюдали за этим ритуалом. Когда сигара разгорелась, Грегори откинулся назад и произнёс.

— Сигары у вас хорошие, но…

Он ждал, что ему кто-то задаст вопрос, но все смотрели на него по прежнему. Грегори не чувствовал себя хозяином положения и ему было не комфортно. Его пафосный вид, был прикрытием волнения и огромного любопытства. Он выпустил белый дым и продолжил:

— … но зачем вы вмешиваетесь в дела людей? Вы же деревья и должны заниматься своей ботаникой.

Штерн спокойно затянулся своей сигарой и, помедлив и указывая на единственную женщину совещания, сказал:

— Из всех нас, сеть деревьев представляет Тринити. Все остальные, являются людьми. И думаю это уместно, вмешиваться в дела людей, людям.

— Штерн, если я не ошибаюсь, — пощурившись, начал Грегори. — Я думал, вы являете собой помощника Тринити. Я не прав?

— Вы, господин Грегори, правы, — спокойно ответил Штерн. — Но очень давно, я был обычным человеком и могу с полным правом решать судьбу человечества вместе со всеми.

— Никто не знает человечество, лучше, чем я, — нахмурился Грегори и сжал кулаки. — И если в итоге встречи, вы откажетесь вмешиваться, все люди земли будут счастливы. Вам не кажется, что деревья не могут решать судьбу людей?

Тринити встала со своего места и подошла к Грегори вплотную. Она присела возле него на корточки и, глядя ему прямо в глаза, тихим голосом, произнесла:

— Грегори, солнышко, мы обычно не вмешиваемся в дела людей. Но если вы перегибаете палку и начинаете наглеть, нам ни чего не остаётся, как искать с вами контакта. Я считаю, что мы и вы, очень сильные соперники. Но если мы сможем договориться о сотрудничестве, то все будут довольны.

— В чём мы обнаглели, по вашему? — спросил Грег, немного отстраняясь от Тринити.

— Двести с лишним ядерных ракет, это, без сомнения, слишком, — ласково сказала она.

— Вы же умеете считать? — глядя в глаза Тринити, и понизив голос, спросил Грег. — Расплодившееся человечество, опустошит планету всего за несколько сотен лет. Меняющийся климат, озлобит всё население, которое будет жить в неблагоприятных районах. Энергетический кризис, будет уже через сорок лет. Я лишь счищаю лишнюю плесень с дорогого французского сыра.

— Я тебя отлично понимаю, — улыбнулась Тринити. — Твои расчёты верные. Все твои исходные данные, совпадают с нашими. Но я не могу понять, как ты решился уничтожать человечество, если ты и есть сеть из их подсознаний?

— Это похоже, на отрезание своей собственной руки, когда на ней начинает развиваться гангрена, — начал объясняться Грегори. — Если этого не сделать, будет заражение крови и погибнет весь организм. Я произвожу быструю санацию в человеческом обществе, так как очень люблю человечество.

Штерн слушал, не проявляя эмоций и копируя позу Грегори. Они почти синхронно выпускали дым от сигар, и их дым смешивался с облаками, которые были видны сквозь прозрачную крышу. Запаха не было. Всеволод подошёл ко мне ближе и слушал Грега, открыв рот. Он положил свою маленькую ручку мне на колено и держался за штанину. Штерн наклонился чуть вбок, чтобы увидеть лицо Грегори, которое закрывала сидящая вплотную Тринити и сказал:

— Очень мужественный поступок. Мне бы очень хотелось пообщаться с тобой и узнать, как вы устроили демократию с таким большим количеством заинтересованных лиц. Как вы там умудряетесь договориться?

— Эволюционируем, — гордо ответил Грегори. — Вы лучше скажите, как вы смогли испортить наши бомбы?

— Военная тайна, — рассмеялся Штерн. — Если понадобится, мы активируем их обратно. Всё будет зависеть, от того, о чём мы сможем договориться.

— Я весь во внимании, — сказал Грегори, выглядывая из-за Тринити на Штерна.

Тринити встала со своего места и подошла к огромному окну и прижала лоб к окну. Штерн в это время впервые бросил на меня короткий взгляд и сказал:

— Володя, сейчас мы будем говорить очень быстро и по делу. Можешь не стараться понять, что мы говорим. При желании, если Грег разрешит, я тебе потом всё объясню. Сидите, пожалуйста, молча и не задавайте вопросов.

Мой маленький сын протянул ко мне ручки, и я посадил его на колени. Всеволод вытянул шею и, улыбаясь, прошептал мне на ухо:

— Начинаются взрослые разговоры. Нам людям, лучше не вмешиваться, когда Боги договариваются между собой.

Тринити, Штерн и Грегори одновременно рассмеялись. Их хохот отдавался раскатистым эхом. Если бы на крыше сидели птицы, они бы дружно взлетели всей стаей. Мы с Всеволодом переглянулись, но побоялись комментировать ситуацию.

— Всеволод, детка, ты пригласил гостей и ничем не потчуешь нас, — слегка снисходительно сказал Грегори, обращаясь к моему сыну. — Под водочку и хорошую закуску, разговор пойдёт быстрее.

Я хотел ему что-то ответить, но сын бросил на меня короткий взгляд и несколько раз махнул маленькими пальчиками в воздухе. Из его пальцев посыпались искры и в нескольких метрах от нас, образовалось облако дыма. Когда он рассеялся, там появился большой круглый стол, заставленный едой. Я уже не стал удивляться этим чудесам, а просто встал со своего места и отправился к столу. Всеволод на моих руках повернулся к гостям и громко сказал:

— Прошу к столу.

Штерн и Грегори встали со своих мест, а Тринити отвернулась от окна и направилась к застолью. Штерн забрал у Грегори сигару и щёлкнув пальцами, заставил исчезнуть. Всеволод, ещё раз махнул рукой, и вокруг стола появилось пять стульев. Интересно, как Всеволод будет обедать с нами, если он создал все стулья взрослыми?

— Отпусти меня на землю, — шепнул мне сын.

Я опустил его на ножки, а сам стал усаживаться за стол. Все остальные уже сидели и рассматривали содержимое. Всеволод задержался там, где я его поставил. Он явно о чём-то сосредоточенно думал, закрыв глаза. Я переглянулся с Грегори, который сел рядом со мной и когда я повернулся обратно к сыну, я его там не обнаружил.

Свободный стул слева от меня отодвинулся и в образовавшийся проход, проскользнул очень взрослый мужчина. Моё сердце забилось, и я сразу узнал Всеволода Владимировича из прошлой жизни. Он, улыбаясь, посмотрел на меня и сказал: