Александр Проханов - Человек звезды

И ужасным показалось зрелище, когда жители города утром вышли на набережную и увидели, что по всей реке, брюхом кверху, плывет дохлая рыба. Большие, малые, совсем крохотные мальки качались на волнах, покрывая реку, словно вверх по течению случился ядовитый сброс в воду. Хотя там не было никаких предприятий, и рыба подохла под воздействием таинственных излучений.

И тогда началось массовое бегство из города. Люди, одержимые страхом, продавали по бросовым ценам квартиры и уезжали куда глаза глядят. Газеты запестрели статьями о чудовищном эксперименте, который губернатор Петуховский поставил на гражданах города, чтобы добиться победы на предстоящих выборах. О федеральной службе охраны, которая, перед визитом Президента, наводнила город боевыми роботами. О пришельцах из космоса, которые захватили город и избавляются от его обитателей. Город П. замер в предчувствии катастрофы. Над ним стояла тусклая дымка. Трава на газонах пожелтела. Розы на клумбах осыпали свои лепестки. И повсюду — на крышах, у подъездов, на папертях храмов, на кладбищенских плитах — восседали молчаливые красные человечки.

Губернатор Степан Анатольевич Петуховский укрылся от изнурительных забот на своей загородной потаенной вилле. Уже встал из благоухающей ванны. Отер свое немолодое мясистое тело махровым полотенцем, с удовольствием разглядывая в зеркало розовые пятна здоровья, появившиеся на плечах и груди. Причесал гребешком влажные, начинавшие редеть волосы. Не преминул взглянуть на свою большую белую ладонь, прослеживая на ней линию жизни, которая спускалась до самого запястья, суля долгие безбедные годы, прибавление богатства и славы, скончание века в неопределенном туманном будущем, от которого его отделяло множество благополучных и насыщенных дней.

Облачился в халат, сунул большие ступни в расшитые бисером, с загнутыми носками восточные шлепанцы, предвкушая изысканные услады. В спальне, на широкой кровати, его поджидала прелестная девочка с белым бантом, в розовом платьице, с босыми ножками и голыми ручками, в которых она держала синеглазую говорящую куклу. Степан Анатольевич представлял, как станет играть с сиротой, ласкать, целовать, а потом отшвырнет куклу, сделает страшные глаза, зарычит, закричит, ударит мягкое тельце и, загораясь неуемной страстью от вида детских слез, накинется на беззащитную жертву, придавит своим огромным тяжелым туловищем.

Он вышел в гостиную, обставленную золоченой мебелью, которую выполнил для него известный краснодеревщик из Праги. Среди китайских ваз, африканских масок, индийских бронзовых танцовщиц, едва заметный, на ампирном столике, стоял телефон цвета слоновой кости, без циферблата, с советским старомодным гербом. Соединял губернатора с Кремлем, откуда иногда раздавался вкрадчивый, мурлыкающий, как у кота, голос, услышав который Степан Анатольевич вытягивался во фрунт.

В гостиной губернатора дожидался помощник, который доставил из приюта сиротку, но не уехал, собираясь сделать доклад.

— Ну ты чего покоя мне не даешь? Кто я, Сталин или Наполеон, чтобы с утра до вечера работать? Может у меня быть досуг, или вы меня круглые сутки будете терзать, собаки вы эдакие?

— Вы сами, Степан Анатольевич, велели остаться и доложить о тревожной обстановке в городе. Как бы нам перед визитом Президента не нажить неприятностей.

— Ну говори, что у тебя, — Степан Анатольевич со вздохом утомленного государственного мужа опустился в золоченое кресло, не запахивая халат, оставляя открытыми толстые волосатые ноги.

— Отчетность по происшествиям, в связи с размещением в городе красных человечков. Число самоубийств увеличилось в шесть раз. Число немотивированных преступлений — в восемь раз. Число массовых уличных драк — в четыре раза. Число психических расстройств — в двенадцать раз. Число уезжающих навсегда из города — в три с половиной раза, — помощник многозначительно посмотрел на губернатора, гордясь своей осведомленностью. — Страхи, Степан Анатольевич, которые распространяются в городе, привели к появлению слухов, достоверность которых трудно проверить. Так, в сводках дорожно-транспортных происшествий упоминается, что два красных человечка угнали с платной стоянки «лендкруизер», гоняли на большой скорости по ночному городу, пока ни врезались в витрину универсама, повредив магазин и машину. Якобы трое красных человечков учинили дебош в ночном клубе «Хромая утка», где открыли стрельбу из травматического оружия, ранив двух посетителей. Группа красных человечков совершила налет на кассу супермаркета и похитила дневную выручку. И наконец, два красных человечка напали на учительницу музыки, которая возвращалась домой по вечерней улице, и жестоко ее изнасиловали. Все это вызывает ропот в городе и грозит нарушить социальную стабильность, которой вы добивались с такими усилиями. И мы можем столкнуться с волнениями как раз накануне визита Президента.

Помощник умолк, и Петуховскому показалось, что тот тайно злорадствует, упрекает губернатора в неспособности управлять губернией. Ждет приезда Президента, который подпишет указ о недоверии, и место уволенного Петуховского займет его конкурент и соперник, глава областной думы Дубков Иона Иванович.

— Как же звали этого прохиндея, который расставил на всех углах эти крашенные деревянные чурки? Откуда взялся? Кто привел?

— Этого господина зовут Виктор Арнольдович Маерс.

— Еврей? Кто позволил? Кто допустил?

— Я вам доложил, Степан Анатольевич, что этот господин ссылался на Владислава Юрьевича. Вот вы его и приняли.

— Мало ли какие есть на свете Владиславы Юрьевичи! — заносчиво воскликнул Петуховский. И тут же осекся, посмотрев на правительственный телефон. Вспомнил мурлыкающие, вкрадчивые интонации, от которых пугливо замирало сердце. — Пора с этим кончать. Все чурки убрать и сжечь. Этого Маерса выпроводить из города, а перед этим снять показания в полиции. Можешь быть свободным, иди!

Степан Анатольевич отпустил помощника, испытывая раздражение, был готов перевести его в гнев и обрушить на несчастную сироту.

Он услышал тихие шаги, и в гостиную вошел человек в длинном, до пола, балахоне с остроконечным капюшоном, какие бывают у католических монахов. Человек остановился перед Степаном Анатольевичем, опустил капюшон, и Петуховский узнал Маерса. Невзрачное одутловатое лицо. Маленькие тусклые глаза. Белесые брови. Лысеющий череп. И на бледном лбу яркое, как лепесток мака, пятно, словно со лба содрали лепесток кожи.

— Вы? Маерс? Как вы сюда попали? Вас пропустила охрана? — изумился Петуховский.

— Но вы же сами, Степан Анатольевич, послали за мной. Я бросил все дела и приехал. Хотелось рассказать, как идут приготовления к празднику. Поверьте, это будет нечто грандиозное. Президент будет в восторге. Не сомневаюсь, вас ждет повышение.