Нил Шустерман - Мир обретённый

Джил не желала иметь ничего общего с Кошмарами, но Джикс поступил так же, как на поезде: потихонечку влился в их рутинные занятия, со всеми перезнакомился, со всеми подружился, всем втёрся в доверие — настолько, что они отвечали на его вопросы, впрочем, довольно невинные, тут же забывая, что он о чём-то спрашивал.

— Авалон — как давно он служит верховным жрецом?

— С тех пор, как Вурлитцер сыграл предыдущему «Проваливай, Джек, и никогда не возвращайся» [20] Знаменитая песенка Hit the road Jack, don't come back no more, no more, no more, no more... .

— А как Вурлитцер вообще попал сюда, вниз?

— Наверно, через туннель под Крокет-стрит — он ведёт в Старый Гренет-хауз [21] Гренет-хауз — дом, прилегающий к территории Аламо, объект легенд и слухов, в том числе и тех, в которых рассказывается об обширной системе подземных коммуникаций в бывшей католической миссии. .

— А бывало ли так, чтобы он играл сам по себе?

— Нет, никогда. С чего бы ему играть бесплатно?

Об одной Кошмарихе рассказывали, будто она здесь уже так давно, что не помнит даже, была ли когда-нибудь где-то в другом месте. Её звали Дионн, и всё своё время она проводила, затачивая и полируя грозный боевой нож. Для этой воительницы Джикс и приберёг наиболее важные вопросы.

— Сколько всего песен в репертуаре Вулитцера? — спросил он. — Тридцать? Сорок?

Дионн помотала головой.

— Столько, что ты себе даже не представляешь. И по временам он играет такое, чего никто из нас никогда не слыхал.

Её ответ подтвердил подозрения Джикса — что эта машина не простой механизм. Вурлитцер представлял собой нечто гораздо, гораздо большее: в его памяти хранились все песни, которые кто-либо когда-либо любил.

И тогда он задал свой главный вопрос:

— Вурлитцер хоть раз ошибся?

Дионн перестала точить нож и, немного подумав, ответила:

— Один раз. Но как по мне, так это промашка Авалона — он неправильно истолковал пророчество Вурлитцера. — Дионн наклонилась поближе к Джиксу и зашептала: — Несколько лет назад Авалон попросил у Вурлитцера дать нам какое-нибудь задание, и Вурлитцер сыграл две песни подряд за одну монету. Первая была «Часовня любви» [22] "Chapel of Love" — песня, написанная Джеффом Барри со товарищи и ставшая известной в исполнении группы Дикси Капс в 1964 году. , а вторая — «Чаттануга Чух-чух» [23] «Chattanooga Choo Choo» — знаменитая американская песня, написанная Маком Гордоном и Гарри Уорреном. Они написали её во время поездки по Южной железной дороге на поезде под названием «Особый Бирмингемский» (Birmingham Special). Источником вдохновения послужил паровозик типа 2‑6‑0, принадлежащий Компании южных дорог Цинциннати. Сейчас он находится в в Чаттануге, в железнодорожном музее, где носит имя «Чаттануга Чух-чух». . Обычно Авалон очень здорово толкует предсказания, никому и в голову не пришло, что он мог так опростоволоситься. Погнал нас всех в дыру под названием Лав, что в Оклахоме, — разыскать часовню, которая перешла в Междумир. Ну, само собой, разыскали. Потом он сказал, что мы должны её поднять, перенести и поставить поперёк мёртвой железной дороги. Мы так и сделали, а после этого вернулись домой, и всё. С тех пор ни слуху ни духу, ничего из этого не вышло. Ну не глупость, а?

— Si, — согласился Джикс, — loco.

Но уж кто-кто, а он-то знал, что всё получилось как надо. Ведь только благодаря этой церквушке Милос пошёл на таран особняка. Не будь её, Милосу и в голову не пришло бы, что и особняк тоже можно опрокинуть с рельсов. Не будь её, при виде жутких Светящихся Кошмаров послесветы Мэри попросту спрятались бы в поезде, как черепаха прячется в панцирь, и тогда никто из них — ни Джил, ни Мэри, ни сам Джикс — не попал бы сюда...

...из чего следовал вывод, что они здесь по воле Вурлитцера.

По призрачному телу Джикса пробежал призрачный холод. Выходит, Вурлитцер не только давал Кошмарам советы, как поступать в настоящее время, он также планировал будущее. Да, с такой силой нельзя не считаться! Кто он — друг или враг? Или Вурлитцер действует как ему в голову взбредёт и его намерения невозможно предугадать?

Оказавшись в Междумире, Джикс склонился к верованиям своих майянских предков, — здесь, в этой мистической вселенной, изобилие и разнообразие сверхъестественных существ казалось ему очень к месту. Коварные майянские боги любили упиваться человеческой глупостью и недомыслием; к тому же богов было огромное множество. Если бы выбор стоял лишь между двумя вариантами: чьим голосом является Вурлитцер — Бога или дьявола, — то задача значительно упростилась бы. Но для Джикса существовало гораздо больше альтернатив.

А может, эта машина — лишь талисман, предмет, приносящий счастье? Если она той же природы, что монетки и печенья судьбы, то тогда она сродни спасательному кругу, брошенному душам, заплутавшим в этом серединном царстве. Ему хотелось в это верить, но единственным способом выяснить всё наверняка было задать автомату вопрос. К сожалению, Вурлитцер был под постоянной охраной. К тому же у Джикса не было монеты.

Юноша-ягуар узнал, что все монеты, которые Кошмарам удавалось раздобыть, скармливались Вурлитцеру — все, кроме одной: Малыш Ричард хранил в своей хрюшке-копилке одну-единственную монетку на непредвиденный случай. Проблема заключалась лишь в том, что хрюшка была сделана на старомодный манер — в ней не было резиновой пробки снизу, лишь прорезь на спине. Значит, достать содержимое можно было, только разбив копилку. Но вот беда — в Междумире ничего нельзя разбить, разве что вещь предназначена для разрушения. Вы можете возразить, что, мол, копилка-то в конечном итоге предназначена для того, чтобы её разбили; но тогда мироздание парирует тем, что в таком случае она должна быть полна. В подобных спорах последнее слово всегда остаётся за мирозданием. Так что свинюшка Малыша Ричарда так же надёжно охраняла своё сокровище, как Форт-Нокс — золотой запас США.

Малыш, бывало, целыми днями тряс копилку, перевернув её вверх ногами, надеясь, что монетка как-нибудь выскользнет в тонкую щёлочку. В этих тщетных попытках он провёл уже несколько лет.

— Она выскочит оттуда тогда, когда сама захочет, — объяснил мальчику Джикс. И тут же вопреки собственным словам хорошенько потряс хрюшку.

Джил, присутствовавшая при этом разговоре, с сомнением заметила:

— Ты рассуждаешь так, будто у монеты есть собственный разум.

— Не разум, — поправил Джикс. — Цель. Нет ничего такого, что существовало бы бесцельно.

Джил криво усмехнулась:

— Это тебя твои боги-ягуары надоумили?

Джикс понимал, что Джил рассчитывала задеть его, но предпочёл не обращать внимания на её потуги.

— Нет, — ответил он. — Моя мама.

Джил осталась невозмутима. На неё вообще ничто и никогда не производило впечатления, и этот факт очень даже впечатлял Джикса.