Нил Шустерман - Мир обретённый

...Горько-сладком?..

Снова этот запах! Хотя Алли была уверена, что это лишь её воображение, она оглянулась, пытаясь найти его источник. В постепенно усиливающемся свете дня она различила на шпалах коричневые пятна — отпечатки ног... А вот и ещё следы! И ещё! Нет, этому должно быть нормальное, логическое объяснение. Алли не позволяла разгореться надежде, что может быть, всего лишь может быть...

Она наклонилась и коснулась коричневого следа на шпале. Поднесла пальцы ко рту. Шоколад!

Неужели?..

Да разве это возможно?

Могло ли так случиться, что Ник восстал из той расплавившейся массы, в которую превратился? Да! Существовал только один Ник, только один «Шоколадный Огр». Эти следы принадлежат ему и никому другому!

Алли пошла по следам. Вот здесь шоколадные отпечатки погуще, значит, Ник остановился на несколько минут. Кто-то, очевидно, потоптался по следам Ника — на шпалах виднелись размазанные коричневые пятна других размеров и форм. Может, на него напали? Эти другие следы — кто их оставил? Друзья или враги? Может, Ника захватили налётчики, те, что напали на поезд? Алли терялась в догадках.

Она нашла последний шоколадный опечаток на рельсах — и всё, дальше следов не было. Здесь Ник сошёл с железной дороги и отправился по живой земле, а на ней следов не остаётся, значит, у Алли нет ни малейшей возможности узнать, куда он двинулся. Единственная подсказка — его последний шаг: он указывал на юг, в сторону видневшегося вдалеке города. Сан-Антонио.

Алли с воодушевлением и с возродившейся в сердце надеждой пустилась в путь.

Алли дотошно исследовала город, передвигаясь из одного района в другой с помощью скинджекинга и время от времени возвращаясь в Междумир в поисках следов Ника. Уж насколько она презирала Милоса, и всё же должна была признать: он хорошо её обучил. Алли стала виртуозным скинджекером, во всём превзойдя своего учителя. Она могла за секунды просёрфить из одного конца толпы в другой, проскакивая от тушки к тушке с быстротой молнии. В разгар делового дня в центре города она понеслась наперегонки с быстро движущимся автомобилем и узнала, что вполне в состоянии двигаться со скоростью шестьдесят миль в час, если на улице достаточно тушек.

Найдя множество отпечатков ног Ника в Аламо, Алли сперва возликовала, но потом остыла, сообразив, что этот мемориал представляет собой междуворот. Она испугалась — а вдруг Ник опять расплавился? Но затем она обнаружила цепочку коричневых следов, ведущих к выходу из миссии. Она обрадовалась, и хотя за воротами следы терялись, Алли не унывала — она знала, что Ник вряд ли ушёл далеко. Похоже, он не пленник. К тому же, его шоколад был разнесён чужими ногами по всему мемориалу. С кем это он путешествует? Неужели снова обзавёлся последователями? Он по-прежнему пытается бороться с Мэри? Знает ли он, что Мэри в спячке и проснётся не раньше, чем через несколько месяцев?

Алли подозревала, что Светящиеся Кошмары тоже где-то неподалёку. Она не боялась попасть в их руки. Здесь, посреди бурлящего города, за нею ни одна банда послесветов не угонится. Пусть только попробуют — она вскочит в первую попавшуюся тушку и только её и видели. Если, конечно, у Кошмаров нет своих скинджекеров, в чём Алли сомневалась. И всё-таки, безопасности ради, каждый раз вселяясь в очередную тушку, она прежде всего удостоверялась, что её хозяин в отличной спортивной форме — на случай, если придётся удирать.

Своей «основной базой» она избрала одну пятнадцатилетнюю девушку, которая во многом была похожа, а во многом совершенно не похожа на саму Алли. Звали девушку Миранда Вомак, и жила она с родителями в центре города, в старинном кирпичном доме на улице, обсаженной большими тенистыми магнолиями. Алли набрела на неё в Старбаксе по соседству — Миранда сидела там, учила уроки и задремала прямо над учебниками. Алли вскоре обнаружила, что девушка страдает в некотором роде нарколепсией, то есть засыпает в любом месте в любое, даже самое неудобное время, — скорее всего потому, что не спит ночи напролёт, как когда-то сама Алли.

В голову Алли вдруг пришла мысль, что её собственное тело, лежащее в коме уже четыре года, навёрстывает упущенное за все те бессонные часы.

Четыре года! До неё вдруг дошло, что спящей Алли уже восемнадцать. Она, пожалуй, сама себя не узнает, если, вернее, когда наконец вернётся обратно.

Ну, ничего. По крайней мере во время скинджекинга она могла выбрать тело того возраста, на который она себя чувствовала.

Она вселялась в Миранду, а та об этом даже не догадывалась — настолько умелым скинджекером стала Алли. Она проникала в свою хозяйку в тот момент, когда ту клонило в дремоту, и сразу отправляла её в царство сна. Алли всегда счищалась из Миранды в том же самом месте, где вселилась в неё, и что бы ни происходило, не проводила в её теле более полутора часов. После каждого скинджекинга Миранда пребывала в уверенности, что просто, как всегда, немножко покемарила.

— Дорогая, тебе надо бы побольше спать, — укоряла её мама.

Миранда всегда протестовала, мол, «насплюсь ещё, когда помру» и всё в таком духе. Ирония заключается в том, что большинство мёртвых — по крайней мере те, что в Междумире — вообще, как правило, не спят.

Алли пользовалась Мирандой для того, чтобы делать вещи, невозможные в Междумире, как, например, составление карты всех мёртвых пятен, которые ей привелось найти, и всех тех мест, которые она исследовала в поисках Ника. В Междумире у неё это не получалось, потому что как только в руки Алли попадали перешедшая бумага и ручка, она тут же пускала их на более важные дела, а именно: писала опровержения на своекорыстные и лживые книги Мэри. Алли не имела понятия, читал ли кто-либо когда-либо её, Аллины, сочинения, но всё равно — она всегда оставляла их на самом виду в надежде, что кто-нибудь найдёт и прочтёт.

Каждый день Алли отправлялась в Междумир и искала там следы пребывания Ника, Мэри и даже Милоса с его когортами — потому что если Кошмары не отправили их всех в центр земли, значит, от них можно ожидать ещё целого воза неприятностей. Но с каждым днём Алли проводила в этих поисках всё меньше и меньше времени. Чем больше она занималась скинджекингом, тем больше её влёк к себе мир жизни, а мир смерти терял в её глазах свою важность.

Даже наблюдение за самыми обычными, будничными делами Миранды затягивало Алли с головой. Жизнь её хозяйки проходила в череде мелких, смешных драм. Всё равно что смотреть мыльную оперу — идиотскую, но абсолютно засасывающую. Как, например, тогда, когда бойфренд Миранды, в общем, не лишённый совести, но уж слишком переполненный гормонами парень, признался, что поцеловал как-то на вечеринке одну из её подруг, и слёзно умолял простить его. По всей видимости, такое случалось не впервые. Что ж, её хозяйка, может, и была склонна бесконечно прощать, но Алли была не из того теста. Спасти Миранду от самой Миранды — это было самое меньшее, что она могла сделать для неё в уплату за аренду её тела. Алли вселилась в Миранду, уведомила парня, что тому необходимо перестать идти на поводу у своих... этих самых, и порвала с ним. После этого Алли скинджекила Миранду в школе и принялась от её имени флиртовать с парнем, которого уже давно заприметила и который казался куда более достойным её хозяйки. Новый парень пригласил Миранду на свидание, и из них получилась пара просто на загляденье. Вот так. Алли чувствовала себя доброй феей.