Геннадий Прашкевич - Помочь можно живым

И чуть позже новое письмо.

“Москва, 21.03.58.

Уважаемый Геннадий!

“Тафономию” нигде не сыщешь днем с огнем. Но среди старых оттисков я нашел так называемые “чистые листы”, оставшиеся у меня от корректур “Тафономии”. Здесь нет начала, т. е. фактического материала по местонахождениям, но зато все остальное — все закономерности и выводы — это все есть.

Сохраните эту корректуру, и если она Вам не будет нужна, — пришлите обратно. по заключениям Громова (предварительным, т. к. мало данных) Ваши находки (имеются в виду наконечники копий и стрел, обнаруженные нами в Шестаково. — Г.П.) — неолит, вероятно поздний, и останки мамонта не связаны непосредственно с этой стоянкой — видимо, они были в самом верху террасы Но есть что-то интересное в отделке копья, и вообще Громов считает нужным посетить стоянку снова какими-нибудь местными специалистами, с которыми он договорится. В общем, эта находка Ваша — полезное для науки дело.

В экспедицию к Чудинову обязательно старайтесь попасть, так как Рождественский в этом году никуда не поедет или будет работать вместе с Чудиновым.

Надо сказать, раскопкам у озера Очер (сужу по свидетельству П.К.Чудинова) Иван Антонович придавал первостепенное научное значение — именно там, по его предположениям, следовало ожидать весьма интересную фауну ископаемых пермских позвоночных. Не случайно в том году собрались в поле весьма опытные палеонтологи — П.К.Чудинов, А.К.Рождественский, Л.П.Татаринов (будущий академик), наконец, первая (ныне покойная) жена Ивана Антоновича — палеонтолог Елена Дометьевна Конжукова. После дня, полного работ, и нелегких работ, жизнь в полевом лагере вовсе не утихала — тут же у костра, рядом с палатками, продолжались долгие разговоры, и не только о науке. Читались и пересказывались прочитанные книги (многое из прочитанного присылалось Иваном Антоновичем, который из-за болезни сам приехать на озеро Очер не смог — помню книги только что начавшего тогда печататься после долгого перерыва Александра Грина, роман Чэда Оливера, рассказы и повести Хайнлайна и Гамильтона, книгу Джима Корбетта), велись шумные дискуссии о недавно только переставшей быть лженаукой кибернетике, о ее создателе Норберте Винере, о первых официальных письмах, направленных против деятельности Лысенко, разоблачающих эту деятельность… Именно тогда, у вечерних костров, получил я и первое истинное представление о фантастике — как о литературе, главным объектом которой был и остается Человек. Казалось бы, до чего простая мысль, но, вот странно, далеко не каждый приходит к ней простым путем, ведь и сам Иван Антонович в беседе с известным нашим литературоведом Е.П.Брандисом, впоследствии опубликованной в журнале “Вопросы литературы”, признавался: “…В то время я еще разделял кощунственное мнение, что самое главное — интересные приключения, удивительные факты, а люди, сами по себе, — ерунда. Меня в первую очередь занимало событие, а характер человека я рассматривал как нечто второстепенное”.

Как деталь отмечу: именно под Очером был найден впервые череп хищного дейноцефала, того его вида, что впоследствии был назван в честь Ивана Антоновича “Ивантозавром меченосным” (Ivantosaurus ensifer).

Мощный широкоплечий человек с сильными большими руками, чуть растягивающий слова, неожиданно при этом ироничный — таким я увидел Ефремова в Москве, куда попал как бы в поощрение своих палеонтологических интересов. К сожалению, уже давала себя знать болезнь сердца — виделись мы реже, чем мне того хотелось. Жил я в здании Палеонтологического музея АН СССР, в бывших конюшнях Нескучного сада — место весьма экзотичное. В одном зале возвышались гороподобные скелеты динозавров, в другом стыли в вечном молчании парейазавры и иностранцевии; в зале млекопитающих можно было подробно осмотреть череп вымершего бизона, знаменитый тем, что лоб его был украшен круглым сквозным отверстием более сантиметра в диаметре. Кто мог охотиться на этого зверя в минувших эпохах!.. Думаю, связь этого черепа с повестью Ивана Антоновича “Звездные корабли” несомненна.

Не буду касаться наших тогдашних бесед — писатель, известный всему миру, и — провинциальный школьник; частично они отражены все в той же моей повести “Поворот к Раю”. Отмечу только, что, на мой взгляд, может быть, важнейшей чертой в характере Ивана Антоновича была эта — страстное желание приобщить к Культуре любого, попавшего в сферу его внимания.

“Абрамцево (под Москвой), 20.10.59.

Глубокоуважаемый Геннадий!

Прочитал Ваше письмо с удовольствием. Мне кажется, что Ваша жизнь, хоть и скудная материально, но правильная — какая и должна быть у людей, по-настоящему интересующихся наукой. Все же университет должен быть неизменной целью, хотя бы для права заниматься наукой и итти по любимой специальности. Черт бы взял нашу бедность с жильем — надо бы взять Вас в лаборанты к нам в Институт — самое верное и самое правильное, но без прописки в Москве принять Вас нельзя, а прописаться без работы — тоже не выйдет… Вот и принимаем в лаборанты всякий хлам только потому, что живет в Москве — глубоко неправильный подход к комплектованию научными кадрами. В том и смысл Академии, что она должна брать к себе все настоящее из всей страны, а не случайных маменькиных сынков!

Все же Вам надо не отставать от Института — участвовать в экспедиции — на будущий год опять будут кое-какие раскопки — Чудинов, потом и по млекопитающим или рыбам — вот Вам в свой отпуск или как там у Вас будет…

Я все еще на временной инвалидности, живу под Москвой и вернусь к работе в Институте только в марте будущего года. Тогда подумаю над книгами. На чем Вам заниматься — очень больной вопрос — у нас нет ни популярных работ, ни хороших учебников — все еще только в проекте. Как у Вас с языками? Надо знать минимум английский язык, чтобы прочитать ряд хороших работ по палеонтологии позвоночных, морфологии (функциональной) и сравнительной анатомии. Следите за работами академика Шмальгаузена — он написал в последнее время ряд интересных работ по происхождению наземных позвоночных. Если Вы овладеете языком — составлю Вам список книг, которые можно будет получать по межбиблиотечному абонементу в Томске (а может быть таковой возможен у Вас в Тайге?).

Теперь коротко о Вашем вопросе — подробно писать не могу — переписка у меня выросла так, что совершенно меня задавила — и не отвечать нельзя и отвечать невозможно — секретаря мне по чину не положено.

Так вот, на человека теперь, в его цивилизованной жизни не действуют никакие силы отбора, полового подбора, приспособления и т. п. Накопленная энергия вида растрачивается, потому что нет полового подбора и вообще человек не эволюционирует, во всяком случае так, как животные. Да и общий ход эволюции животного и растительного мира из-за столкновения с человеком сейчас совершенно исказился и продолжает еще сильнее изменяться под воздействием человека.