Екатерина Морозова - Бог и попаданцы

Таким мыслям Ваня предавался утром четвертого сентября, сидя… Знаете ведь, где обычно приходят глубокие мысли, если не вести блог? Знаете, знаете. Если не по своему опыту, то по шуткам в Сети. Либо перед сном, либо в Вычислительном Центре (прозвание всем известного WC).

— Здравствуйте!

— Здравствуй.

— Здравствуйте!

— Здравствуй.

— Здравствуйте! Ой, извините, я пройду?

— Да, да, конечно.

Коридоры школы были узкими, а учителя в большинстве своем — корпулентными (ничего личного, они все — очень достойные люди!) и любили постоять и поговорить. А Ванин класс, как назло, находился в противоположной стороне от входа (вообще-то, входов было вроде как два, но второй отпирался только во время эвакуации), так что, чтобы пройти, приходилось лавировать между Очень Важными Персонами или просить их расступиться. Обычно, правда, было достаточно поздороваться.

Вот и класс. До звонка десять минут, поэтому пришли еще только человека три-четыре. Они сидят в коридоре и болтают о чем-то. Ваня не находит это интересным, а может быть, просто оправдывается перед собой за то, что не может участвовать. О чем они говорят? Прежний Ваня памяти не оставил.

В кабинете сидит Саша и сосредоточенно решает задание по алгебре. «Утренняя разминка для мозга» — их традиция на протяжении пары лет, объясняемая ленью и умственными способностями, позволяющими делать домашнее задание без проблем в короткое время. Впрочем, любимая учительница постоянно «подсовывала» такие задания, что хоть стой, хоть падай. Даже пару раз вместо контрольной дала им двоим задачки из ЕГЭ — это ж надо! Впрочем, возмущение Вани было наигранным — он любил сложные задачи, а его предшественник был сильно привязан к самой учительнице.

— Привет, Саш! Наушником поделишься? — спросил Ваня, подсаживаясь и тоже извлекая алгебру.

— Без проблем! Тебе что включить? — Ваня не пытался охватить ВСЮ музыку, которую любил Саша, потому что он любил очень и очень разную музыку. Впрочем, половину песен Саша сам бы ему никогда не включил, потому что был в этом отношении очень застенчив.

— На твой выбор.

— Ва-а-ань, ну ты же знаешь, как я «люблю» выбирать! Ладно, доверимся «случайному порядку воспроизведения». — Саша защелкал кнопками. — Так, это не то, это не то, это совсем не надо. Сойдет.

Они погрузились в алгебру (благо, на сей раз — ничего особенно сложного) и в обычный разговор. Ни слова о том, что Ваня — совсем не тот Ваня. Ни слова о том, что Саша был почти Богом. Ни слова о том, что Ваня чуть не лишил себя жизни, а Саша его вовремя спас (вечно жизнерадостный Саша, по мнению Вани, вообще не должен был узнавать о его суицидных мыслях; хотя Саша в глубине души был такой же и точно так же старался этого не показывать). Ни слова ни о чем серьезном и очень странном — это уже пережито. Только обычная жизнь.

Две минуты до звонка. В класс зашла учительница с ноутбуком (информатика проходила в отдельном кабинете, а математика почему-то у них, но с компьютером Надежда Павловна не расставалась). Мальчики стали помогать ей подключить интерактивную доску. Все, как всегда. Все, как в старые добрые времена. И не думать о том, что через два года школа кончится, и пора будет… А, впрочем, еще вуз заканчивать, так что до взрослой жизни время есть и можно не думать о проблемах, из-за которых все и началось. Ведь все поменялось.

Иван (именно Иван, а не Ваня — в его новом мире не было принято использовать уменьшительные к взрослым) заканчивал свою первую книгу. Книгу, которая обречена была на успех. Обречена по той простой причине, что нельзя ничего выдумать лучше правды. Вот он и записал правду. Только о другом мире. О своем мире и о своей жизни в нем. Не раз во время написания ее слезы наворачивались на глаза, потому что немало было в той жизни грустного… или, наоборот, настолько хорошего, что просилась в голову мысль о том, что зря он оттуда ушел.

Через несколько промежутков времени (названия нашим языком не переводятся) весь читающий мир увидит его книгу. Будут читать и удивляться, как можно такое придумать. Как можно придумать так многогранно и… как будто по-настоящему. Ивану даже немного стыдно было — ведь он здесь не придумал ни слова. Только описал то, где и чем жил с детства. И, записав это, понял наконец, что не ценил свою предыдущую жизнь.

Хотел ли он туда вернуться? Вряд ли. Неделю, максимум месяц он бы радовался, что вернулся домой, а потом окунулся бы в прежнюю монотонную жизнь, к которой, как и Саша, чувствовал себя неприспособленным.

Кем он мог стать? Программистом, немножко писателем. Но программистов в стране и так слишком много, а писака из него посредственный. То фантазии не хватает, то терпения. Да и не заметят его в том мире. А в этом, может быть, что-то и светит.

Он прожил здесь всего неделю и все это время трудился над романом. Эта мысль стукнула ему в голову, как только он понял, что произошло, и с тех пор он писал день и ночь, без перерывов на сон. Точнее, замечательная магия этого мира позволяла «диктовать» книгу мысленно, а мозг отдыха не требовал.

И вот, наконец книга готова. Доступ во Всемирное Творческое Пространство (аналог Интернета для тех, кто сам творит и знакомится с творчеством других) включен. «Хотите добавить свое произведение?» Однако! Интерфейс, как в родимой Сети. «Да». «Прикрепить файл». «Да». «Я согласен». Готово! Ну-ка, что здесь еще есть?

Это ВТП (см. предыдущий абзац) было сродни вымечтанной русскими фантастами виртуальной реальности. Можно было там бродить и смотреть на заголовки и картинки, для ознакомления с каким-либо произведением надо было подойти поближе, а диалоговые окна загораживали путь сразу со всех сторон. Да уж, есть, где развернуться. Интересно, можно ли это взломать, и что даст взлом, если читать и сейчас можно все.

Ивана заинтересовала «иконка» с рукописью, лежащая около его собственной. Около нее вились какие-то значки, в которых память опознала местные цифры. «1894». Число просмотров. Интересно, это много или мало, и стоит ли это читать? Он подошел поближе.

Способ чтения здесь был очень интересный. Глаза вроде бы смотрели на знаки, но видели события, предметы и лица, описанные в книге. Причем, происходило это очень быстро, так что книги как способ «убить время» не годились (как подсказала память, можно прочитать до ста книг в минуту, если уж Иван мыслит земными промежутками). Поэтому через мгновение Иван оторвался от книги и изрек: «Фуфло!» Или это у него вкусы слишком земные?

— Поиск! — скомандовал он. — Прочитать бы какой-нибудь бессмертный шедевр…

Это была скорее мысль вслух, но «памятники искусства всех времен и народов» появились перед ним во всей красе и разнообразии. Большую их часть тело уже знало, но Иван предпочел потратить время (тем более оно не тратится) и познакомиться с ними снова.