Фриц Лейбер - Избранное. Том 2: Серебряные яйцеглавы; Ночь волка; Рассказы

Еще одним усилием воли он заставил себя держать глаза открытыми и, содрогаясь, изучал мизансцену. Проскочив фарлонг [8] Мера длины в 201,17 метра. бомбозащитной крыши, он попал в большую тускло освещенную пещеру. На темно-синем потолке мерцали звезды. Стены были пробуравлены десятками сводчатых проходов, в которых помещались оживленно торгующие магазинчики, а над ними вовсю сияла реклама. От сводчатых проходов отходили десятка три движущихся тротуаров. Прихотливо изгибаясь и соприкасаясь друг с другом, они выписывали удивительный многослойный лист клевера. На движущихся тротуарах было полно людей, которые ехали не шевелясь, как целеустремленные статуи, или с натренированной грацией переступали с тротуара на тротуар, подобно тысячам тореадоров, выполняющих веронику [9] Прием корриды, при котором тореро держит развернутый плащ двумя руками. .

Тротуары двигались быстрее, чем, насколько он помнил, во время его последнего авантюрного похода под землю, и в то же самое время передвигавшаяся под ним толпа была гораздо более спокойной, чем ему запомнилось тогда. Такое впечатление, будто пять тысяч или около того кротов, находящихся в поле зрения, все время прислушиваются — к чему-то. Но что-то в них еще изменилось — этому изменению он не смог в первый миг найти определение — или, подсознательно, не захотел. Стиль одежды? Нет. Бог ты мой, не надеты ли на них одинаковые маски-монстры? Нет… Цвет волос? Н-да…

Он изучал их так внимательно, что не заметил, как лента эскалатора доползла до конца спуска. Едва не оторвав каблуки, он соскочил с нее и столкнулся с группой из четырех человек, стоявших на крохотном треугольном островке, который не двигался. Эти четверо, по крайней мере, были одеты в соответствии с новой модой — в полосатые серые плащи-накидки, отчего казалось, что их головы торчат из центра раскрытых зонтов или выглядывают из гигантских грибных шляпок.

Один из них ухватил Гастерсона и избавил его, потерявшего равновесие, от риска оказаться на тротуаре, который мог бы увезти его в Толедо.

— Гасси, пес ты эдакий, ты, должно быть, на расстоянии уловил, что я хочу увидеться с тобой, — закричал Фэй, похлопывая его по плечам. — Познакомься с Дэвидсоном Кестером и Хейзеном, моими коллегами. Мы все работаем в «Микро». — Компаньоны Фэя с удивлением глазели на мигающую лампочку на каске Гастерсона, Фэй быстро пояснил: — Мистер Гастерсон пишет новеллы о безумии. Вы знаете, он — НэМэ.

— Аббревиатура от «независимо мыслящий» произносится эНэМ, — машинально поправил Гастерсон, все еще внимательно вглядываясь в окружавшую их толпу и пытаясь определить, что же в них изменилось с прошлого раза. — «НМ» работают на творческой энергии. Эксцентричны. Взрываются через париетальный надлом кости, если посмотреть на них косо. Замечены в убийствах «чайников», широкомыслящих, и других людей с дыркой в голове.

— Ха-ха, — рассмеялся Фэй. — Ну, ребята, я нашел того, кто мне был нужен. Как там двигается новый роман?

— У меня климакс, похоже, — пробормотал Гастерсон, по-прежнему глядя мимо Фэя на стоящих вокруг людей. — Регулятор настроения должен ожить. А затем… — Его голос стал затихать, когда он сообразил, что Кестер, Дэвидсон и Хейзен попрощались и уже ехали вдаль. Скривившись, он напомнил себе, что никто не хочет слушать писателя — он слишком хорошо умеет слушать сам, чтобы можно было позволить ему еще и говорить. Что ж, тогда разберемся — все вокруг выглядят странно, потому что у всех одинаковое выражение лица?.. Или у них симптомы одной и той же болезни?..

— Я собирался навестить тебя, но теперь мы можем зайти ко мне, — говорил тем временем Фэй. — Есть два вопроса, которые я хотел бы…

Гастерсон напрягся.

— Боже мой, да они же все горбатые! — закричал он.

— Ш-ш! Ну конечно, — с укором зашептал Фэй. — Они все носят щекотуны. Но тебе не стоит оскорблять их из-за этого.

— Я ухожу отсюда. — Гастерсон вознамерился бежать, словно от пяти тысяч Ричардов Третьих.

— Нет, никуда ты не уйдешь, — возразил Фэй, вцепившись в него рукой. Почему-то под землей казалось, что маленький человечек больше весит. — Ты выпьешь коктейль в моей клетушке для размышлений. Кроме того, если ты собираешься подниматься вверх по эскалестнице, идущей вниз, то у тебя случится сердечный приступ.

В доме у Гастерсона управлять им было так же легко, как носорогом-одиночкой, но вдали от него — и особенно под землей — он был больше похож на бесхарактерного слона. Все его кости вываливались из него через ступни, как он описывал это свое состояние Дейзи. Поэтому он с жалким видом смирился, когда Фэй, изучив его с головы до ног, отключил мигающую лампочку (со словами: «Эта шахтерская кепка старомодно смотрится, Гасси»), а затем, к удивлению Гастерсона, сунул свою сумку, которую носил на поясе, под правое плечо гастерсоновского пальто, застегнув его, чтобы сумка лучше держалась.

— Это чтобы ты не выделялся, — пояснил он и еще раз быстро окинул Гастерсона взглядом. — Сойдет. Пошли, Гасси. У меня есть о чем рассказать. — Три быстрых шага, и земля чуть не ушла из-под ног Гастерсона, но Фэй вовремя подтолкнул его. Маленький человечек вспрыгнул на движущийся тротуар вслед за ним, и вот они, стоя рядом, уже безо всякий усилий легко скользили вперед.

— Представь себе, что это подземный серфинг, — сказал ему Фэй. — Это даже бодрит… если думать об этом правильно, — его голос потускнел и угас.

Гастерсон чувствовал страх и казался себе еще более горбатым, чем все остальные стоящие на тротуарах люди, — горбатым не только физически, но и морально. Тем не менее, он храбро возразил:

— Это у меня есть, о чем тебе рассказать. Я написал шесть страниц предупреждений насчет ще…

— Ш-ш! — остановил его Фэй. — Давай используем мой беззвучный телефон.

Он достал свой телефон-блин и растянул его так, что накрыл их лица подобно большому яшмаку [10] Арабский платок, закрывающий рот. . Гастерсон, которому пришлось вжаться шеей в рубчатую выпуклую поверхность накидки, чтобы он мог оказаться щека к щеке с Фэем, опасался, что это бросается в глаза, но потом понял, что никто из стоящих рядом не обращает на них внимания. Причина такой погруженности в себя внезапно пришла ему в голову. Они слушали своих щекотунов! Он поежился.

— У меня есть шесть страниц с предупреждениями насчет щекотунов, — повторил он в горячую влажную тишину телефона-блина. — Я их отпечатал, так что ничего не забуду в пылу полемики. Я хочу, чтобы ты прочитал все до единого слова. Фэй, у меня все это крутилось в голове с тех пор, как я стал думать, кто — ты или твой щекотун — заставил тебя улизнуть из нашего дома в последний раз. Я хочу, чтобы ты…