Dron - Смутное время (фанфик Neon Genesis Evangelion)

"И чего он делает на улице? С такой фантазией ему надо хентай режиссировать! Цены б ему не было!"

Вдоволь наслушавшись воплей плещущихся в воде недоумков, псины выстроились в ряд перед Айони, явно чего-то ожидая. Языки высунуты, хвосты виляют, а морды у всех хитрые-хитрые. Самая хитрая, само-собой, у вожака, носящего кликуху Пушистый.

Айони выразительно покачала головой.

- Что, шпана хвостатая, спасли беззащитную девушку от толпы бандитов, и теперь она просто обязана вас покормить?

Собаки дружно закивали и закапали на бетон слюной. Хвосты закрутились пропеллером.

- Вымогатели, – вздохнула Айони и вывалила на всеобщее поедание купленное филе лосося. Вообще-то, оно было припасено на обед, но… Как же можно не отблагодарить таких отважных собачек!

Псы смерили взглядами кусок рыбы. Да, на десять зубастых глоток, этого будет маловато.

- Ну, нету у меня больше! Я девушка хрупкая и не могу таскать мясо килограммами!

Поняв, что добавки им не видать, собаки приступили к трапезе. Псы были истинными японцами и морской рыбой не брезговали. Воздух задрожал от громкого чавканья и глухого рычания.

- Но-но! Меня не съешьте!

Пушистый оценивающе глянул на девушку и чихнул.

- Кто кожа да кости? Я? Хам!

Награда за спасение быстро исчезала в ненасытных утробах. Айони отошла в строну, чтобы не мешать собакам вырывать друг у друга куски.

Какой вывод можно было сделать из этой сцены? Нет, то, что первое приходит в здравомыслящую голову, в данном случае в корне неверно.

Давно известно: хочешь научиться говорить – сначала научись слушать. Внимай окружающим людям, и тогда они выслушают тебя. Будешь пропускать чужие слова мимо ушей – и сам окажешься в стране глухих.

А если научиться Слушать Мир, то можно было общаться не только с людьми. Главное – найти общий язык.

С этой стаей Айони познакомилась еще в первый день странствий по Затопленному Городу. Таких двортерьеров, идеально приспособленных для жизни на задворках цивилизации, среди развалин бегало сотни. Во многом они походили на местных жителей. Те же банды, те же драки за территорию. Знакомство со стаей Пушистого прошло в позитивном ключе и помогло Айони отыскать место для ночлега.

И хотя девушка по привычке отвечала собакам обычными словами, механизм общения не имел ничего общего с человеческим воздухотрясением. Айони и собаки обменивались чувствами, образами и ощущениями.

"Эх… Легко им живется… Ни глобальных проблем, ни пророчеств… Знай себе, бегай по развалинам и… Стоп! Да как же я раньше-то не догадалась?!" – в голове у Айони вспыхнул фейерверк. Перед ней слизывало с бетона остатки лосося РЕШЕНИЕ ее текущей проблемы.

- Эй, Пушистый! У меня для тебя деловое предложение! Ты мясо любишь?

Глупый вопрос, правда?

Сухое шуршание, щелчки и слабый писк. Бессилие. Черная, разъедающая сердца злость.

И слабая, как огонек церковной свечки, Вера.

Больше не было ничего.

Только тишина и пустота.

- Синдзи… - мимолетная вспышка надежды в тусклом девичьем голосе. Сейчас…

Нет, показалось… За прошедшие три дня Синдзи не сказал ни слова. Только вздымалась и опускалась грудь, полностью зависящая от аппарата вентиляции легких, и билось сердце, слабо, но пока самостоятельно. Зрачки реагировали на свет. По нервам еще бежали какие-то мысли.

Синдзи завис между жизнью и смертью.

Они сделали все, что могли. Ненавистные слова, означающие поражение без права на реванш.

Они пересекли полмира, чтобы доставить товарища в Затопленный Город – место последнего шанса. Они доставили его в одну из отлично оснащенных подпольных клиник, где не задавали вопросов и не звонили в полицию. Нужно было только заплатить.

Врачам, привычным к самым серьезным ранениям, хватило одного взгляда, чтобы вынести вердикт: "не жилец". Ребята не отступили, тогда врачи выставили совершенно безумный счет и потребовали деньги вперед. Сейчас и в полном объеме. Взвинченный до предела Тодзи схватился за оружие, его примеру последовал Кенске, но больницу крышевали очень серьезные люди, и история отряда Лавина могла окончиться прямо здесь. Но не окончилась. Благодаря Мане и Хикари.

Едва стоящая на ногах Хикари заставила парней спрятать пушки, а Мана начала переговоры. Было видно, что девушка почти падает на пол после суток без сна, но все равно она не только добилась медицинской помощи, но и смогла сбить цену. При любой ситуации Мана оставалась командиром отряда. Она любила Синдзи и не могла опустить руки.

Врачи были настоящими мастерами своего дела, других здесь просто не держали. Операция прошла безупречно, хирурги сшили поврежденные ткани, перелили кровь… Они сделали многое, но чуда не произошло. Угасание Синдзи всего лишь замедлилось. Складывая инструменты, главный хирург сказал:

- Теперь все зависит от парня. Захочет выкарабкаться – выкарабкается. А если нет… Через неделю мы выключим аппаратуру. Sic vita truditur {14} 14 Такова жизнь (лат.) …

Прошло три дня. Осталось четыре.

Когда понимаешь, что больше ничего не можешь сделать, остается только ждать и молиться. Чем они и занимались.

Ребята жили и спали в маленькой больничной палате с единственным окном, выходящим на крышу соседнего здания. Развалины в этом районе Затопленного Города стояли очень плотно друг к другу, так что разноуровневые крыши образовали почти полноценные улицы с площадями. Множество навесных мостов связали здания, позволяя перемещаться, не замочив ноги в океане.

Самое известное и популярное место Затопленного Города – дикий и бесшабашный Рынок.

Обычно, развалины заполнял гул множества голосов, но сегодня на Рынке было также тихо, как и в палате. Все укрыл непроглядный туман.

На окне безвольно повисли белые шторы, вызывая тоскливые ассоциации с санитарными халатами. Одинокий кактус сиротливо прижался к пластиковой раме.

Ребята ждали Чуда.

Тодзи и Кенске несли вахту около двери. Оружие, по правилам больницы, они сдали на хранение, но если что, в ход пойдут кулаки и предметы интерьера. Пока все было спокойно, и парни часами угрюмо смотрели в пол.

Хикари, как могла, пыталась помочь, хотя до уровня профессиональных врачей ей было очень далеко. Но лучше делать хоть что-то, чем совсем ничего. Она же вместе с Тодзи ходила за едой для всего отряда.

Мана не отходила от Синдзи, прерываясь только на еду. Эти три дня, она практически не спала. Лишь изредка Мана проваливалась в короткое забытье, чтобы почти сразу очнутся и потерять еще одну кроху надежды. Сжимая холодеющую руку Синдзи, она говорила с ним, рассказывала, что вокруг происходит и просила вернуться. Может, если больше ничего не помогает, ее голос укажет Синдзи путь и выведет на свет? Вера – последнее утешение.