Dron - Смутное время (фанфик Neon Genesis Evangelion)

"Я вяну… Или таю… И зная это, Икари-старший великодушно разрешил мне сделать последний ход… Думаю, я его окончательно разочаровала… Вместо того, чтобы разводить кипучую деятельность, отмокаю в ванной…"

Аска поднялась наверх. С собой она взяла рюкзак с некоторым количество припасов и, разумеется, Ласку. Вдвоем им будет не так тоскливо торчать на посту, около внутренней границы невиданного АТ-поля, отделившего Геофронт с окрестностями от остального Мира. Торчать и ждать подкрепления извне, гарантий прибытия которого не было никаких. Правда, Аска, в отличие от Айони, не сомневалась:

- Явятся. – заверила она, когда девушки прощались у эвакуационного лифта. - Если они такие, как ты мне описала, то явятся железно. А знаешь, почему? Потому что ты хорошая. Хоть и язва.

Айони знала, что Аска прибывает в добром здравии. На это ее чутья пока хватало. Вот если бы еще поговорить… Однако, смартфоны на поверхности не работали, а попытки установки ментальной связь моментально доводили слабеющую Айони до полуобморочного состояния.

Оставалось ждать, ждать, ждать… Впрочем, ждать осталось не так уж и долго. Срок, отведенный Икари-старшим на принятие решения, истекал сегодня вечером. И тогда все, фенита.

Эх, если бы Икари-старший был обычным сумасшедшим… Если бы все было так просто… Сумасшествие – это болезнь, а болезнь, вне зависимости от тяжести, по определению предусматривает возможность лечения.

Но в данном случае – и Айони отдавала себе в этом отчет - ни о каком сумасшествии и речи не шло. Напротив, Икари-старший был самим здравомыслием. Никакого тебе громогласного хохота суперзлодея, безумных глаз и трясущихся рук. Вежливый, предупредительный, умный, талантливый и всесторонне эрудированный. Он был интересным собеседником и, судя по слухам, некогда пользовался успехом у женщин. Он контролировал каждую свою эмоцию и отвечал за каждое свое слово. Под все его действия была подведена теоретическая база с полным комплектом аргументов. У вас есть вопросы? Икари-старший с готовностью ответит. Вы остались недовольны? Икари-старший представит альтернативные варианты вместе с советами по, хм… "минимизации деструктивных последствий".

После такого остается одно – взвыть, ибо крыть нечем и никаких контраргументов, кроме малоконструктивных воплей о морали, у вас нема. И, вообще, нечего всяким несостоявшимся студенткам лезть в серьезные дела ученых дядей. Ума не хватит.

Повстречавшись с Икари-старшим, Айони поняла, что такое настоящий Ужас. Это не придурковатые Ангелы, не ручные монстры Кукловода и даже не эксперименты маньяков, породившие Евангелионы и прочую изуродовавшую Мир гнусь. Они, конечно, тоже могут прибавить ночных кошмаров, но исходящая от них опасность видна и понятна, а, следовательно, с нею можно бороться. Или, на худой конец, убежать и спрятаться.

От Икари-старшего же не убежишь и не спрячешься. Просто не сможешь. И бороться с ним нереально - ударив по нему, ты ударишь по себе и по всему, что тебе дорого.

Вот он, Ужас. Ужас бессилия.

Айони не могла не думать о словах Икари-старшего и, с мрачной усмешкой обреченного, понимала, что они берут над ней верх. Чем больше она пыталась найти брешь, тем стройнее и крепче становились вражеские идеи. И начинало казаться, что план Икари-старшего не такой уж и чудовищный. Это же не тотальный геноцид всего живого, о котором мечтал Кукловод. Всего лишь кучка людей хочет убежать от Мира, так почему бы…

Однако на этом этапе размышления, все естество Айони решительно восставало. Было, было в умозаключениях Икари-старшего что-то неправильное! Какая-то недоработка, какая-то системная ошибка… Девушка нутром чуяла, как недостающий кусок мозаики мотыльком кружиться на чердаке ее медленно съезжающей крыши. Она пыталась его поймать, но в ладони стабильно оказывалась пустота.

Что ж, у нее впереди еще целый день. Вдруг получится?

Айони сонно погрузилась в воду с головой.

Три генерала смотрели телевизор. Каждый по-своему: Муто с вежливым интересом, Итагаки с брезгливым недовольством, а Кэндзи со скучающей миной – он эту передачу уже видел, более того, самолично дал добро на ее выпуск в эфир.

На экране, с точки, в которой узнавалась обзорная площадка монумента "Меч Победы", велась съемка исполинской мерцающей полусферы, накрывшей разрушенный Токио-3. На переднем плане красовалась молоденькая ведущая с фигурой статуи и лицом куклы. Ее облагороженные коллагеном губы старательно сыпали поток обтекаемых слов, призванных вложить в зрителей мысленную установку: все в порядке, не о чем беспокоится, не обращайте внимания, спите спокойно.

- Лишняя огласка – лишние проблемы. – буркнул генерал Итагаки.

- А что прикажите делать? – пожал плечами генерал Кэндзи. – Нет, если хотите, можете приказать своим солдатам накрыть аномалию большим куском брезента. Только вряд ли это кого-либо убедит.

- Есть проблема посерьезней, коллеги. – генерал Муто взял в руки безликую папку без значков и этикеток. – Наша аномалия признана проблемой мирового масштаба. Которая потребует соизмеримого по масштабу решения.

- Сколько у нас времени? – угрюмо спросил генерал Итагаки.

- Формальное решение Совбеза ООН будет принято со дня на день. Затем нам дадут неделю на эвакуацию населения из ближайших префектур.

- Что в меню? – полюбопытствовал генерал Кэндзи.

- Начнут с N2-бомб. Если аномалия уцелеет – перейдут к ядерному арсеналу.

- Мда… - протянул генерал Кэндзи. – И компенсацию за потерянную территорию мы, конечно же, не получим.

- Отнюдь. – невозмутимо сказал генерал Муто. - Нас обеспечат гуманитарной помощью в виде миротворческого контингента ООН.

Генералы немного помолчали. Опять же, каждый по-своему.

Не сказав ни слова на прощание, Икари Гендо наглухо запечатал Геофронт вместе с собой и мятежным персоналом. Он не выдвинул никаких требований и не поставил никаких условий. Гендо всегда был подчеркнуто аполитичен. Генералы не сомневались, что разжигание ядерного костра на территории Японии не входило в его планы. Ему просто захотел вершить свои непонятные делишки без свидетелей. А мировой резонанс… Скорее всего, он о нем даже не думал.

Подобное отношение оскорбило генералов сильнее самого факта открытого неповиновения. Они были истинными патриотами своей страны. В смысле, гадить ей дозволялось только им.

- Токио-2 требует срочного запуска Орудия. Это наш последний шанс. Либо мы уничтожим аномалию сами, либо нас уничтожат вместе с ней. – подытожил генерал Муто.

- Орудие будет готово через несколько часов. – заверил генерал Итагаки. – И тогда…

- Давненько я не видели профессора Ябу таким воодушевленным. Старик воспрял духом! – оскалился генерал Кэндзи.