Нил Шустерман - Разобщённые

Каждое утро перед началом смены Риса проводит некоторое время под крылом Рекряка, болтая с приятелями. Здесь, на Кладбище, у неё гораздо больше друзей, чем было в приюте, но, кажется, ребята относятся к ней скорее как к старшей сестре, чем как к равной. Они обращаются к Рисе с такой почтительностью, будто она не человек, а ангел милосердия — не только потому, что на ней лежат основные заботы по охране здоровья, но потому, что она — легендарная Риса Уорд, подруга Беглеца из Акрона. Девушка подозревает, что в глубине души ребята верят, будто она может вылечить всё, даже то, что лечению не подлежит.

Раньше она приходила в Рекряк по вечерам, но «Клуб аистят» положил этому конец. Рису так и подмывает потребовать, чтобы сиротам из государственных приютов тоже были предоставлены льготы, но она отдаёт себе отчёт, что таким образом всё общество Кладбища разобьётся на группировки и фракции, а тогда ничего хорошего не жди. Расслоение уже началось — спасибо, дорогой Старки! — так что только её помощи в этом деле и не хватало.

Взглянув в дальний конец аллеи, она видит, как Коннор спускается по трапу своего самолёта. Он идёт по главной аллее, понурив голову и засунув руки в карманы, словно окутанный тёмным облаком невесёлых дум. На него тут же налетают ребята с самыми разными проблемами, требующими немедленного решения. Интересно, думает Риса, у него для себя самого теперь находится хоть одна свободная минута? Для Рисы у него совершенно определённо времени нет.

Коннор вскидывает голову и ловит на себе её взгляд. Риса отворачивается, как будто её поймали на подглядывании, и тут же упрекает себя — ей ведь нечего стыдиться и не за что испытывать вину. Когда она снова поднимает глаза, Коннор уже направляется к ней. За спиной Рисы ребята собираются у телевизора — по каналу новостей передают что-то интересное. Риса задаётся вопросом, зачем Коннор идёт сюда — посмотреть, чем там так заинтересовались его подопечные, или встретиться с ней, Рисой? Выясняется, что правильно последнее предположение, и девушка счастлива, но старается внешне оставаться невозмутимой.

— Ну что, впереди тяжёлый день? — спрашивает она с еле заметной улыбкой, и он так же слабо улыбается в ответ.

— Не-а, как обычно — буду валяться на диване и плевать в потолок.

Он стоит, заложив руки в карманы и скользя взглядом по сторонам, но Риса уверена — всё его внимание сосредоточено на ней. Наконец Коннор говорит:

— ДПР сообщает, что вышлет лекарства, которые ты просила, через несколько дней.

— Я должна этому верить?

— Скорей всего, нет.

Девушка чувствует — он подошёл к ней вовсе не для того, чтобы рассказать о поставке лекарств, но она больше не знает, как к нему подступиться. Надо что-то срочно делать, иначе трещина между ними превратится в непреодолимую пропасть.

— Итак, какова главная проблема недели? — спрашивает она.

Он скребёт в затылке и смотрит куда-то вдаль, лишь бы не встречаться глазами с Рисой.

— Вообще-то, та же, что и всегда. Из разряда «тебе-лучше-не-знать».

— Однако, — замечает Риса, — это серьёзная проблема, раз ты не можешь мне сказать.

— Вот-вот.

Риса вздыхает. Ещё только утро, а солнце уже печёт вовсю. Ей как-то не улыбается катить в Лазарет по жаре. Охота Коннору напускать на себя таинственность — ну и пусть, у неё нет времени. С её губ едва не срывается: будет что мне сказать — вот тогда и приходи, но тут она замечает, что ребята у телевизора галдят громче, чем пару минут назад. Риса с Коннором присоединяются к толпе зрителей.

Передают интервью с женщиной, суровой на вид и ещё более суровой в речах. Поскольку Риса не слышала начала, она не может сообразить, о чём речь.

— Не, пацаны, вы слышали? — восклицает кто-то в толпе зрителей. — Они называют эту хренотень новой формой жизни!

— Какую ещё хренотень? О чём это они? — недоумевает Коннор.

Хэйден — он тоже здесь — поворачивается к друзьям. Вид у него такой, словно его вот-вот стошнит.

— Они наконец ухитрились создать идеальное чудище-юдище. Первое составное человеческое существо.

В репортаже не показывают никаких фотографий, но женщина описывает, как было создано это существо — собрано из кусочков и фрагментов почти ста разных расплётов. У Рисы по спине бежит холодок. Коннор, по-видимому, испытывает то же чувство, потому что вцепляется ей в плечо. Она безотчётно хватает его за руку — неважно, за какую.

— Зачем они это сделали? — спрашивает она.

— Могли — и сделали, — с горечью отвечает Коннор.

Риса ощущает, как сгущается вокруг них зловещая атмосфера, как её охватывает тяжкое предчувствие — словно вот здесь, прямо перед их глазами, разворачивается ужасное событие, последствия которого потрясут весь мир.

— Пора довести до ума план побега, — говорит Коннор скорее себе, чем Рисе. — Придётся обойтись без тренировочных прогонов, потому что спутники-шпионы сразу засекут это дело, но каждый должен знать, как ему действовать, когда придёт время.

Риса приходит к тому же выводу. Внезапно идея как можно скорее убраться ко всем чертям с Кладбища представляется очень разумной. Пусть даже «к чертям» — весьма неточное место назначения.

— Составное человеческое существо... — тихо произносит кто-то. — Интересно, как оно выглядит...

— Да ладно тебе, что мистера Картофельную Голову [25] Мистер Картофельная голова (англ. Mr. Potato Head ) — американская игрушка, которая представляет собой пластиковую картофелину, к которой прилагается множество аксессуаров. В произвольном порядке они могут прикрепляться к «телу». В классический комплект Мистера К. Г. всегда входят глаза, уши, руки, ботинки, кепка, зубы, язык и усы, которые могут также превращаться в брови. не видал?

Раздаётся взрыв нервного смеха, который, однако, не разряжает напряжения.

— Как бы оно ни выглядело, — говорит Риса, — я надеюсь никогда его не увидеть.

Он кончиком пальца проводит по тончайшим линиям на своём лице: от боковой стенки носа к скуле — левой, затем правой; от центра «звезды» на лбу, где в идеальной симметрии сходятся в одну точку сектора разноцветной кожи, по разлетающимся «лучам» к линии волос. Затем снова окунает палец в заживляющий крем и наносит его на швы на затылке, плечах, груди — словом, везде, куда может дотянуться. Щекотно — это искусственные микроорганизмы, основная составляющая крема, принимаются за работу.

— Хочешь верь, хочешь нет, но это вещество, по сути, — что-то вроде йогурта, — сказал ему врач-дерматолог. — С той только разницей, что оно поедает рубцовую ткань.

И к тому же стóит пять тысяч долларов за баночку; но, как сказала Роберта, деньги — не вопрос, когда дело касается Кэма.