Игорь Пидоренко - Про зайцев-2

Егор не выдержал.

– Неужели вы ничего не понимаете?! Какая эвакуация, педагоги? Они же его прячут!

Немая сцена длилась несколько минут. Потом Ирина Геннадьевна прошептала:

– Не может быть…

Дядя Саша ударил себя кулаком по лбу:

– Ах, я старый дурак! Вот она – их тайна! Теперь все ясно. Вот почему они язык свой вспоминают!

– А Денису они звезду свою показывали, – добавил Егор.

– Точно, прячут, обормоты, – сокрушенно сказал дядя Саша. – Надо же… – Он был не на шутку расстроен. И Егор его очень хорошо понимал. Отдать сердце и душу сиротам и вдруг узнать, что не такие уже они и сироты, есть взрослый родственник, который детей всему научит лучше. Сколько волка ни корми… Егор едва не произнес этого вслух, но в последний момент осекся.

– Да, – сказала Ирина Геннадьевна, – ни о какой эвакуации и обезвреживании речи идти теперь не может. Травма останется на всю жизнь. Надо искать его и договариваться. Помощь взрослого нам очень пригодится.

– Да заберет он их с собой, – почти взвыл дядя Саша.

– Никуда он их не заберет, – Егор поднял руки, успокаивая дядю.

– Почему? – встрепенулся тот.

– Знаете, кто этот взрослый? Пилот той самой «тарелки», что упала у Николенек. Ты был потом на месте катастрофы, дядя Саша?

– Нет, но туда комиссия ездила.

– Он мог спрятаться, в лес уползти. А теперь в себя пришел и сюда забрался. Потому и хромает, что ранен был.

– Что, так полтора года в лесу и отлеживался? – недоверчиво усмехнулся дядя Саша.

– А что мы знаем о возможностях его организма? – вопросом на вопрос ответил Егор.

Дяде крыть было нечем.

Но Василий Степанович общих восторгов по поводу раскрытия тайны не разделил.

– Спецгруппу вызывать придется в любом случае. Представитель агрессивной цивилизации вряд ли будет настроен мирно. Кроме того, он наверняка вооружен и видит в нас только врагов, захвативших детей его народа. Так что, думаю, вполне может открыть огонь.

– Никакой спецгруппы! – Ирина Геннадьевна была очень взволнована. – Всей этой стрельбой мы нанесем детям непоправимую психическую травму. Да они нас просто возненавидят. Если дети прячут старшего товарища, значит понимают грозящую ему опасность!

– А что прикажете делать? – огрызнулся начинающий злиться Василий Степанович. – Где-то здесь засел вооруженный террорист, и каждую минуту может случиться беда. Вы поручитесь за то, что ничего не произойдет этой же ночью? Я – нет. А поскольку за безопасность пансионата отвечаю я, то и решать, какие действия предпринимать, буду тоже я.

– Нет уж, позвольте! – Вот теперь чувствовалось, что Ирина Геннадьевна не простой воспитатель детского сада. – Внутренней жизнью пансионата руковожу я, и извольте считаться с моим мнением!

Охранник уступил.

– Ну что же. Тогда думайте вы, как выбраться из этой ситуации.

– Очень просто, – Ирина Геннадьевна успокаивалась. – Сначала надо отыскать, где прячется этот взрослый «заяц». А затем я попытаюсь договориться с ним. Мне кажется, это будет не очень трудно. В конце концов и он, и мы хотим детям только добра.

– Вопрос только в том, кто как это добро понимает, – мрачно сказал Василий Степанович. – Хорошо, уговорили. До конца фильма еще около часа. Время у нас есть. Но одну я вас на переговоры не пущу. Пойдем вместе.

Ирина Геннадьевна чуть презрительно усмехнулась, но возражать не стала.

Чердак здания был довольно большой, но в целях пожарной безопасности ничем не загроможденный, и обыскать его удалось быстро – всего за полчаса. Не было там места, где бы мог укрыться взрослый «заяц».

Прикинув, решили, что в комнатах ему спрятаться тоже негде. Но на всякий случай заглянули под каждую кровать в спальне.

И, наконец, направились к подвалу. Подвал в пансионате был мощный, немного походивший на катакомбы. С какой целью строители понагородили все эти комнатки, клетушки, коридорчики и тупички – одному Богу известно. Но, если и мог кто-нибудь спрятаться в здании, то только там.

Василий Степанович шепотом приказал всем не разбредаться, держаться у входа. Сказав: «Пусть знает!», щелкнул общим выключателем, зажигая в подвале свет. Но пистолет свой, который было спрятал, вновь вытащил.

– Пойду сначала я один, – сказал он все так же шепотом.

– Что значит один? Мы же решили! – возвысила голос Ирина Геннадьевна.

– Тихо, не надо шуметь. У вас нет достаточных навыков. Найду его – вот тогда и пойдем договариваться. Вдруг он сразу стрелять начнет? А есть у меня такое предчувствие.

Ирина Геннадьевна растерялась.

– А… если он вас убьет?

Василий Степанович спокойно и легко глянул на нее, улыбнулся.

– Ну, что же, тогда я умру, – и шагнул на лестницу, ведущую в подвал.

Толстая железная дверь, уже кое-где тронутая ржавыми потеками, никогда не запиралась. И не смазывалась. Василий Степанович осторожно надавил плечом, и она приоткрылась с оглушительным визгом петель.

Несколько секунд охранник стоял, прижавшись спиной к стене и подняв ствол пистолета вверх, потом скользнул в подвал. Шагов его слышно не было.

Оставшиеся стояли в молчании, только дядя Саша нервно позевывал. Прошло несколько минут. Егор переглянулся с Ириной Геннадьевной – может быть, пора ему идти вслед за охранником? Та отрицательно качнула головой, одними губами произнесла: «Еще подождем».

Наконец, так же бесшумно и стремительно, как исчез, из-за железной двери вынырнул Василий Степанович. В несколько широких шагов поднялся по ступенькам, отер ладонью пот со лба.

– Здесь он. В самой дальней кладовой сидит. Александр Иванович, кто в подвал из персонала ходит?

– Только повар. Продукты никому не доверяет, сам носит.

– Правильно, там холодильник рядом. Ладно, разберемся мы с этим поваром. – Он повернулся к Ирине Геннадьевне: – Ну что, носовым платком будем размахивать вместо белого флага?

Но женщина шутки не поняла, похоже, была все-таки напугана приготовлениями. Она полезла в карман джинсов, спросила:

– Кружевной подойдет?

– Подойдет! – довольный тем, что сумел поставить на место строптивую начальницу, ответил охранник. – Нам сейчас все подойдет. А может быть, спецгруппу вызовем? Они его безо всякого шума возьмут.

– Нет, надо идти, – тряхнула головой Ирина Геннадьевна. – Попробуем договориться.

– Ну, раз надо, значит надо. Александр Иванович и ты, Егор, пока оставайтесь здесь – тылы прикрывать будете. Вдруг он все-таки не один! – И уже в полный голос: – Раз мы теперь парламентеры, то скрываться нужды нет. Пусть слышит, что идем. – И широко распахнул перед Ириной Геннадьевной загремевшую и зарычавшую дверь.

Дядя Саша и Егор напряженно вслушивались в голоса, раздававшиеся внизу. Голоса удалялись, становились глуше, потом стихли. Егор понял: подошли к той кладовой, где прятался «заяц». Несколько минут не доносилось ни звука. Ирина Геннадьевна, видимо, собиралась с духом.