Фредерик Браун - Нулевой потенциал

Уорден уселся в комнате для отдыха, бросал хмурые взгляды на коллег и пытался осмыслить происходящее. Ему определенно не нравилась эта работа, но он знал, что она должна быть сделана. Батча надо приручить. Его надо убедить, что он человек, и таким образом люди найдут способ уничтожения его сородичей.

Еще на Земле было замечено, что котенок, выращенный вместе с щенками, считает себя собакой. И даже ручные утята предпочитают общество человека, а не других уток. Некоторые говорящие умные птицы, кажется, убеждены, что они — люди. Если Батч такой, то он предаст своих сородичей ради человека. И это необходимо!

Создав заправочную станцию на Луне, человечество сможет освоить Солнечную систему. Без Луны человечество не оторвется от Земли. Люди должны обладать Луной.

Сородичи Батча не давали этого сделать. Здравый смысл подсказывал, что не может быть жизни без воздуха, с такими чудовищными перепадами холода и жары, как на поверхности Луны. Но там была жизнь. Сородичи Батча не дышат кислородом. По-видимому, они добывают его из некоторых минеральных соединений, которые, взаимодействуя с другими минералами в их организмах, дают тепло и энергию.

Люди считают особенными головоногих моллюсков, потому что в их крови вместо железа определенную роль играет медь, а у Батча и его сородичей сложные карбонные соединения замещают и то, и другое. По-своему умны, это ясно. Они пользуются орудиями труда, затачивают камни, и у них есть длинные, игольчатые кристаллы, которые они бросают как дротики.

Нет металлов, поскольку нет огня, чтобы выплавлять их…

Огня без воздуха быть не может. Но Уорден вспомнил, что в древности некоторые экспериментаторы выплавляли металлы и зажигали дерево с помощью зеркал, концентрировавших солнечное тепло. Сородичи Батча могли бы выплавлять металлы, если бы придумали зеркала и выгибали правильно, наподобие тех, что используются в земных телескопах, а солнечного света на лунной поверхности, не прикрытой воздухом и облаками, предостаточно.

На экране демонстрировалась земная телепрограмма — комик тонул в мыльной пене, а зрители, находившиеся в двухстах тридцати тысячах миль отсюда, пронзительно вопили и аплодировали изысканному юмору сцены.

Уорден встал и тряхнул головой. Он пошел, чтобы еще раз взглянуть на экраны, показывавшие ясли, Батч прилип к нелепому заостренному камню и не шевелился. Привлекательный клочок шерсти, выкраденный из безвоздушной пустыни для того, чтобы вырастить из него предателя своего народа!

Родственники Батча воюют с людьми. За вездеходами отъезжающими от станции (на Луне они несутся с поразительной скоростью), из расщелин, из-за валунов, громоздящихся на лунной поверхности, наблюдают большеглазые пушистые существа.

Острые, как иглы, камни мелькают в пустоте и разлетаются на кусочки, попадая в кузова вездеходов, но иногда они вклиниваются в гусеницы или разбивают одно из звеньев, и тогда вездеход останавливается. Кто-то должен выйти наружу, устранить препятствие, починить гусеницу. И на него обрушивается град камней.

Заостренный камень, пролетая сто футов за секунду, поражает на Луне так же сильно, как и на Земле… и летит дальше. Скафандры пробивало насквозь. Люди умирали. Теперь гусеницы прикрыты броней. Люди, прибывающие на Луну, принуждены носить доспехи, подобные латам средневековых рыцарей! Война в разгаре. Необходим предатель. И эта роль предназначалась Батчу.

Едва Уорден снова вошел в ясли, Батч прыгнул на конусообразный камень и прильнул к его верхушке.

— Не знаю, поладим ли мы с тобой, — сказал Уорден. — Может быть, ты станешь драться… Но… посмотрим.

Он протянул руку. Пушистое тельце отчаянно сопротивлялось. Батч был совсем младенец. Уорден оторвал его от камня и перенес в классную комнату.

— Я совершаю подлость, обращаясь с тобой хорошо, — пробормотал Уорден. — Вот тебе игрушка.

Батч шевельнулся у него в руках. Глаза заблестели. Уорден положил его на пол и завел крошечную механическую игрушку. Она покатилась. Батч внимательно наблюдал за ней. Когда она остановилась, он оглянулся на Уордена. Тот снова ее завел. И снова Батч наблюдал. Когда она поехала во второй раз, то протянулась крошечная, похожая на человеческую руку, лапка.

Весьма осторожно Батч попробовал повернуть заводной ключик. Но сил его на это не хватило. Мгновенье спустя он уже несся вприпрыжку к жилой пещере. Чтобы завести игрушку, надо было крутить колечко. Батч насадил его на конец метательного камня и стал крутить игрушку вокруг него. Она завелась. Поставив игрушку на пол, Батч наблюдал за ее движением. У Уордена отвисла челюсть.

— Ну и голова! — сказал он недовольно. — Очень жаль, Батч! Ты знаешь принцип рычага. Прости, приятель!

Во время очередного доклада он сообщил Земле, что Батч все схватывает на лету. Достаточно ему увидеть один раз (в крайнем случае — два) какое-нибудь действие, и он уже может повторить его.

— И, — продолжал Уорден, — теперь он меня не боится. Понимает мою приязнь. Когда я его нес, я разговаривал с ним. От голоса вибрировала моя грудь. Он посмотрел на мои губы и приложил лапку к груди, чтобы лучше почувствовать вибрацию. Не знаю, как вы расцениваете уровень его интеллекта, но он выше, чем у наших младенцев.

Я обеспокоен, — добавил Уорден. — Знайте же, что мне не нравится идея уничтожения этих существ. У них есть орудия труда, они разумны. Мне кажется, что надо бы как-то с ними связаться… попробовать подружиться… не убивать их для препарирования.

Радио замолкло на полторы секунды, за которые его голос дошел до Земли, и еще на полторы, за которые несся обратно ответ. Потом послышался оживленный голос чиновника:

— Прекрасно, мистер Уорден! Вас было слышно очень отчетливо!

Уорден пожал плечами. Лунная станция в кратере. Тихо подчинялась высокому государственному учреждению. Персонал на Луне был компетентный (назначенные политиканами лица не желали рисковать своими драгоценными жизнями), но на Земле, в Бюро по космическим исследованиям, заправляли бюрократы. Уордену было стыдно перед Батчем… и его соплеменниками.

На следующее занятие Уорден принес в ясли пустую банку из-под кофе. Он показал Батчу, что если говорить в банку, дно ее вибрирует точно так же, как грудь. Батч деловито занялся экспериментированием. И сделал открытие, что вибрация чувствуется лучше, если банку направлять на Уордена.

Уорден загрустил. Он бы предпочел, чтобы Батч был менее смышленым.

Отчитываясь в очередной раз перед Землей, Уорден испытывал злость.

— Разумеется, у Батча совершенно иное представление о звуке, чем у нас, — отрывисто говорил он. — На Луне нет воздуха. Но скальный грунт переносит звук. Батч чувствует вибрацию твердых предметов, как глухой человек, к примеру, чувствует вибрацию пола, если музыка звучит достаточно громко. Может быть, у соплеменников Батча есть язык или звуковой код, переносимый каменистой почвой. Они же как-то переговариваются! Если у них есть ум и средство общения, то они не животные и не должны уничтожаться ради нашего блага!