Эми Плам - Умри ради меня

— Пожалуй, вон там тебе будет удобнее, — сказал Винсент, подхватывая меня на руки и перенося на диван. Потом он поставил передо мной стакан воды. — Не желаете ли остудить свой пыл, мадемуазель? — промурлыкал он с веселой улыбкой.

Я благодарно кивнула и жадно осушила стакан. Потом, протянув его обратно Винсенту, я развернулась к спинке дивана, чтобы спрятать лицо. «Ох, боже… Что я такое натворила?» — думала я, приходя в ужас от воспоминания о том, как набросилась на Винсента как раз в тот момент, когда он сам сообразил, что пора остановиться.

— Ну что, Кэти? — хихикнул Винсент, силой отводя мои ладони от пылающего лица.

— Извини… — с трудом выговорила я. Потом откашлялась. — Извини, я… я так налетела на тебя, да еще в твоей собственной комнате… Вообще-то я не…

— Все в порядке, — перебил меня Винсент, но вид у него был такой, словно он только что свалился с горы. Или вот-вот лопнет.

— Нет, не в порядке. Вообще-то у меня нет привычки вот так бросаться на людей. Я хочу сказать, я, конечно, уже целовалась в своей жизни, даже с тремя ребятами, но я в первый раз вот так потеряла голову. Это как-то… неловко. И я сама удивилась…

Винсент перестал, наконец, сдерживаться и захохотал во все горло. Потом, наклонившись ко мне и поцеловав в лоб, он сказал:

— Что ж, это был приятный сюрприз, Кэти. Дождаться не могу, когда снова выпадет такой шанс… но не здесь. В каком-нибудь более безопасном месте. Вроде Эйфелевой башни, и чтобы рядом топталась сотня японских туристов.

Я кивнула, втайне испытывая облегчение оттого, что Винсент желал продвигаться вперед не спеша, но в то же время гадала, почему это так.

Винсент угадал мои мысли.

— Это не значит, что я не хочу… зайти дальше. Поверь мне. Очень хочу. — Глаза Винсента пылали. Мое сердце колотилось как сумасшедшее. — Просто не сейчас. Я хочу насладиться тем, чтобы дать тебе возможность познать… многое, не доходя до главного. — Он скользнул пальцами по моему подбородку, по шее. — Ждать будет просто здорово, вот увидишь, хотя и не так легко.

Когда он наклонился, чтобы еще раз легонько коснуться губами моих губ, я почувствовала себя так, словно выиграла в качестве приза Идеального Кавалера. Мне конец. «Хотя прямо сейчас мне хотелось бы, чтобы он не был таким уж идеальным», — подумала я, потому что у меня ужасно подскочила температура из-за того, что он отодвинулся от меня.

Стараясь хоть как-нибудь отвлечься, чтобы избежать самовоспламенения, я поправила одежду и немножко пригладила встрепанные волосы.

— Лучше нам пойти куда-нибудь, пока я сам не забыл собственные слова. Я провожу тебя домой, — сказал Винсент, беря наши куртки и мою сумку.

Открыв дверь, он ждал, когда я до нее доберусь.

— Должен сказать, я вообще-то подозревал нечто в этом роде, — загадочным тоном произнес он.

— Подозревал что? — не поняла я.

— Что в этой с виду старомодной девушке на самом деле скрывается дикая львица, — засмеялся Винсент.

Закусив губы, я проскочила мимо него в коридор.

Когда я возвращалась домой тем вечером, это было похоже на пробуждение от долгого сна. Находясь рядом с Винсентом, я как-то забывала обо всей этой зловещей путанице с ревенантами, но все равно чувствовала себя так, словно бродила по фантастическим пейзажам Сальвадора Дали. Мир Мами и Папи после двадцати четырех часов пребывания в сюрреалистической картине выглядел невероятно спокойным и утешающим.

— Ну и как? — спросила меня Джорджия, когда мы уселись ужинать. — Как теперь обстоят дела с Винсентом? Помогла тебе вечеринка в пижамах, решили вы свои проблемы?

Она хитро усмехнулась, бросая в рот маленький кусочек хлеба.

Мами укоряющее похлопала ее по руке и сказала:

— Кэти сама нам расскажет то, что захочет рассказать, если решит, что нам нужно это знать.

— Все в порядке, Мами, — откликнулась я. — Джорджия просто не может удержаться от любопытства по отношению к моим делам, потому что о своих делах ей сказать нечего!

— Ха! — отреагировала Джорджия.

Папи закатил глаза к потолку, явно не понимая, как его мирный дом мог с такой скоростью превратиться в некое подобие женского клуба.

— Ну и? — спросила Джорджия, на этот раз льстивым тоном.

— Да, похоже, мы во всем разобрались, — сказала я и, повернувшись к Мами, спросила: — А можно, он завтра придет к нам на ужин?

— Конечно, — ответила бабушка с широкой улыбкой.

— Ого-го! — воскликнула Джорджия. — Кэти больше не будет сидеть взаперти в своей спальне! Надо мне пойти к этому парню и лично его поблагодарить.

— Эй, довольно, Джорджия! — остановил ее Папи.

— Сможешь поблагодарить его завтра вечером, — сказала я и поспешила сменить тему.

В семь тридцать на следующий вечер я получила от Винсента сообщение: «Привет, моя красавица. Не сообщишь мне код вашей входной двери?»

Я отправила ему четыре цифры и две буквы, и минутой позже прозвенел дверной звонок. Я нажала кнопку интерфона, открывая дверь на лестницу.

— Третий этаж, налево, — сообщила я в микрофон.

Мой пульс основательно участился, когда я открыла входную дверь и вышла на площадку, ожидая Винсента.

Он в одно мгновение одолел все три этажа, держа в одной руке огромный букет цветов, а в другой — какой-то пакет.

— Это для твоей Мами, — сообщил он, быстро наклоняясь и целуя меня в губы.

Мое сердце колотилось уже просто оглушительно. Винсент вопросительно вскинул брови.

— Предложишь мне войти или хочешь узнать, сумею ли я переступить порог без приглашения? — И добавил шепотом: — Я же ревенант, а не вампир, детка!

Выражение его лица заставило меня забыть о волнении, и, глубоко вздохнув, чтобы взять себя в руки, я потянула его за руку в квартиру.

— А вот и Мами, — пробормотала я, когда бабушка вышла к нам из кухни.

Она утром посетила свой салон красоты и теперь выглядела невероятно элегантной в черно-белом шерстяном платье и на каблуках в четыре дюйма.

— Так вы и есть Винсент, — сказала она, целуя его в обе щеки.

Запах гардении окутал нас. Мне очень нравились бабушкины духи… Она отступила на шаг, чтобы как следует рассмотреть Винсента. Похоже, Мами его высоко оценила, судя по выражению ее лица.

— Это вам, — сказал он, протягивая ей здоровенную цветочную гору.

— О, это же от Кристиана Тору! — воскликнула Мами, сразу заметив карточку флориста. — Как мило!

— Давай куртку, — предложила я, и Винсент быстро снял ее, оставшись в ярко-голубой хлопковой рубашке, заправленной в темно-коричневые вельветовые брюки.

Я просто поверить не могла в то, что этот убийственно красивый юноша принарядился и принес цветы только для того, чтобы произвести впечатление на моих родных. И сделал это ради меня.