Боб Шоу - Миллион завтра. На последнем берегу. Космический врач

«Гвинни или… — он поискал подходящее слово, — утонул, или лежит еще живой на дне контейнера». Мысль сознательно погрузить голову в серебристую «жидкость» наполнила Карева ужасом, однако не исключено, что детектив мог жить еще долгое время, дыша воздухом, проходящим между шариками. Карев перебросил ногу через край контейнера, и в этот момент внутри что-то изменилось. Сквозь ровную поблескивающую поверхность пробился изнутри пурпурный свет. Это выглядело так, словно миллионы стальных шариков превратились в рубины, освещенные на мгновение лучами солнца.

Свет вдруг погас, и Карев, опускавшийся в бак, замер в неподвижности. Гвинни нажал на спуск лазера, это было ясно. Но сознательно или случайно? Центр контейнера снова засветился, на этот раз в одной точке, приобретя цвет раскаленного металла. Жар ударил в лицо Карева, а затем он уловил запах расплавленной стали и чего-то еще.

Кашляя и задыхаясь, он подполз к узкой лестнице, ведущей вниз, и, только спустившись, почувствовал, что в брюках и туфлях полно шариков, мешающих при ходьбе. Он сел, снял туфли и высыпал из них стальные шарики, рассеянно слушая, как они катятся по незаметным уклонам пола. Гвинни умер! Из миллиона завтра, которые, по мнению Османа, принадлежали каждому человеку, у него не осталось ничего! Ничего! Он перестал быть человеком, детективом, врагом. Охваченный печалью и недоумением, которые испытывает бессмертный, столкнувшись со смертью, Карев едва перевел дыхание. Он покачал головой, бросая горькие проклятия в равнодушную темноту. Затем он пришел в себя и решительно принялся вытряхивать оставшиеся шарики. Для этого пришлось снять всю одежду и вывернуть ее наизнанку. Занимаясь этим, он обнаружил шарики под языком и в глубине носа, и потому фыркал и плевался. Тут он почувствовал резь в глазах. Когда он надавил на веки, из глазниц выскочили шарики и скатились по щекам.

Минут через десять он оделся и добрался до двери, через которую они с Гвинни вошли на фабрику. Он подошел к болиду детектива, но вспомнил, что ключа от стартера нет, и пошел пешком по стерильно чистым улицам, пытаясь вспомнить трассу, по которой они сюда приехали. События этой ночи парализовали его разум, но несколько выводов напрашивались сами собой.

Известие, что Афину выследили в Айдахо Фоллс, было сфабриковано — это была старательно подготовленная ловушка, чтобы выманить его из дома и организовать его «исчезновение». Поскольку Гвинни нанял Баренбойм, логично было предположить, что именно председатель Фармы, одарив Карева новым видом бессмертия, устроил серию покушений на его жизнь. Только почему? Зачем ему это нужно?..

Потом ему в голову пришла новая мысль, отодвинув анализ мотивов поступков Баренбойма на второй план. Если Баренбойм хотел его убить, то вся история о махинациях конкурирующей фармацевтической фирмы была высосана из пальца, а это означало, что Афины может уже не быть в живых. В то же время, если она жива, только Баренбойм знает, где ее искать.

Здание полицейского отделения тонуло во мраке. Карева, почерпнувшего свои знания о действиях полиции из случайных программ тривизии, это весьма удивило. Он предполагал, что в их упорядоченном бабьем обществе преступления совершаются относительно редко, но ему и в голову не приходило, что полиция работает лишь в обычное рабочее время. После долгих поисков, приведших его сюда, у него горели ступни, да и грудная клетка давала о себе знать. Карева мучила мысль, вдруг шарики попали в легкие, но он пытался не думать о возможных операциях по этому поводу. Подумать об этом еще будет время.

Он поднялся по лестнице к темному входу в отделение и заколотил в дверь. Удары кулака по усиленному пластику звучали удивительно глухо. Когда он, наконец, отвернулся от двери, то заметил в углу крыльца экран видеофона. Под ним был городской код и надпись: «В экстренных случаях после окончания работы звонить по этому номеру». Не слишком этим обрадованный, он набрал номер и стал ждать, пока экран оживет. Сначала он расцветился красками, затем на нем появилось плоское изображение мужчины с мрачным взглядом, одетого в серый полицейский мундир.

— В чем дело? — сонно спросил полицейский. Карев ответил не сразу, думая, с чего начать.

— У меня похитили жену, а один из людей, сделавших это, погиб, — сказал он.

— Правда? — спросил полицейский, как будто это не произвело на него никакого впечатления. — Предупреждаю, что аппарат, перед которым вы стоите, автоматически регистрирует узор сетчатки глаза. Это позволяет нам находить и предавать суду за розыгрыш.

— Вы считаете, я способен на розыгрыш? Полицейский холодно разглядывал его.

— Где и когда это, по-вашему, произошло? — спросил он.

— Слушайте, вы, — гневно сказал Карев. — Я сообщаю о серьезном преступлении и не собираюсь по этой причине провести всю ночь на вашем паршивом крыльце.

— Если вы не сообщите нам подробности, мы мало что сможем сделать.

— Хорошо. Жену похитили три дня назад в Три Спрингс, к северу отсюда, а человек этот погиб сегодня вечером, здесь, в Айдахо Фоллс, на фабрике подшипников.

Полицейский вытаращил глаза.

— Вы были сегодня на этой фабрике?

— Да, но…

— Как вас зовут?

— Вильям Карев. Вы могли бы объяснить, что необычного в том, что…

— Не трогайтесь с места, мистер Карев. Помните, что у нас есть узор вашей сетчатки.

Экран погас, и Карев остался с хаосом в голове. Он сел на самую нижнюю ступеньку и оглядел пустую незнакомую улицу. Его вытатуированные на запястье часы показывали, что пошел всего третий час ночи.

Открывая сумку, чтобы поискать сигарету, он услышал рокот геликоптера. Решив, что это означает прибытие полиции, он поднялся и взглянул в небо, но машина была слишком велика для таких целей. Она летела над городом на малой высоте, разрывая винтами ночной воздух и сотрясая землю. Вдоль ее корпуса сверкали голубые огоньки, заставившие Карева вздрогнуть от внезапного предчувствия. Он посмотрел на юг, откуда пришел, и увидел на горизонте красное зарево. Не было сомнений, что геликоптер, в котором он узнал пожарную машину, летит именно туда. Дьявольский жар, вызванный лазером Гвинни, вероятно, прожег стенки бака, и раскаленные до красноты шарики раскатились по всей фабрике. Впрочем, возможно, детектив заранее установил поджигающее устройство, чтобы скрыть следы своего преступления.

Когда почти бесшумно перед ним остановилась полицейская машина, Карев все еще вглядывался в зарево на юге. Из машины вышел высокий худощавый исправный лет сорока. У него было вытянутое землистое лицо и серые глаза, которые грозно смотрели на Карева поверх удивительно красного носа;