Дмитрий Лобурец - Миллиард желаний

Абхазаб, бородатый мужчина лет тридцати, еще раз огляделся. Кроме дюн и барханов кругом ничего не было. Разве что несколько заброшенных каменных зданий, у которых из-за многовековой шлифовки песчинками и ветром не осталось ни одного прямого угла. Хотя когда-то здесь был маленький поселок. С тех пор многое изменилось, и люди почему-то покинули это место.

Солнце нещадно пекло голову. Согласно древней карте, случайно найденной в архиве, хранилище должно находиться где-то здесь. Но ничего подобного не наблюдалось! Либо Абхазаб ошибся, и того, что он ищет, тут нет, либо нужное место просто занесло песком, и уставшему страннику придется упорно работать лопатой. Мужчина достал из самодельного рюкзака бурдюк с водой, сделал глоток и осторожно спрятал его обратно. Воды на обратный путь не хватит, но, по его мнению, обратного пути вообще не должно было быть.

Солнечный диск уже поднялся на большую высоту, и его жара хватало, чтобы превращать любой труд в каторгу, поэтому Абхазаб решил переждать полуденный зной в одной из обветшалых построек, а потом продолжить свои поиски. Выбирая себе временное убежище, искатель остановил взор на том строении, что было немного крупнее остальных. Оставляя на песке едва заметные следы, Абхазаб вошел внутрь.

Первое, что он почувствовал — приятная прохлада. Каменное сооружение хранило холод, накопившийся за ночь. Когда глаза привыкли к полумраку, он увидел, что свет пробивался узкими полосами сквозь маленькие отверстия в стенах. Одна из этих полос яркими лучами ложилась на верхнюю часть плоской плиты, на которой стаял маленький чайник с крышечкой, на манер заварника.

«Вот оно!» — радостно пронеслось в голове у Абхазаба. Он, спотыкаясь, бросился к плите, схватил «заварник» и начал с усилием его растирать. Но, к великой печали странника, волшебства не произошло. В этот момент он проклял и себя и всю свою затею с поисками. Как можно было быть таким глупцом! Надеяться на чудо! Верить в сказу! Хотя, ему больше ничего не оставалось. Но теперь и эта слабая надежда ушла в небытие.

Абхазаб печально посмотрел на чайник, повертел в его руках, открыл крышку — тут его резко тряхануло, что-то вспыхнуло и странника отбросило от волшебной лампы, после чего он понял, что обстановка вокруг изменилась.

Прямо перед ним, на полу, занесенном песком, стоял мужчина в жилетке на голое тело, широких штанах и ботинках, с загнутыми к верху острыми носами. На лице незнакомца темнела аккуратная бородка. Он внимательно посмотрел на Абхазаба и тут же заговорил:

— Правила просты, поэтому запоминай. У тебя есть право на три желания, — напористо начал Джин. — Ты загадываешь, а я исполняю. Лампу из кельи уносить нельзя. Время на выдумывание желаний не ограничено. Можешь еще раз зайти через пару лет и только тогда их загадать. Вопросы есть?

— Есть один, — сказал Абхазаб. — Почему твоя лампа находится в самом сердце пустыни? Я с большим трудом сюда добрался. Не лучше ли расположить эту келью в людном месте, где всем будет удобно?

— Все наоборот, — ответил Джин. — Это не я поселился в пустыне. Это пустыня окружает меня.

— И зачем?

— Для того, чтобы путник, перед тем как исполнятся его заветные мечты, прошел через тяготы лишений, устал, иссохся от жажды и измучился.

— Может быть, сто лет назад процесс поиска был именно такой трудный, каким ты его описываешь, но, пока ты сидел в лампе, мир сильно изменился. Я добрался сюда без особых проблем, — Абхазаб кивнул в сторону того места, где когда-то была дверь, а теперь находился большой прямоугольный проем. — Я доехал на машине. Это быстро и безопасно. К тому же, у меня с собой есть маячок, и, если со мной случится плохо, я могу легко подать сигнал о бедствии, как это иногда делают местные археологи. На сигнал через какое-то время прибудут несколько человек и помогут мне выбраться отсюда. Даже то, что у меня кончается вода, не сулит больших проблем. Поэтому риск минимален. Тебе больше нет смысла окружать хижину пустыней.

— Получается, смертельные опасности больше не сопутствуют тому страннику, что отважится сюда явиться? — переспросил Джин. — Хм, действительно. Тогда, ты последний, кто загадывает желание в этом мире. Без превратностей пути исчезает смысл всего действия. Без труда не выселишь и птицу из гнезда. Ты будешь загадывать желания, или нет?

— Подожди! Конечно, буду! Я долго этого ждал! — воскликнул Абхазаб. — Ты единственный, кто сможет снова наполнить мою жизнь смыслом!

— Это вряд ли… — пробормотал Джин.

— Итак, — путник перевел дыхание и продолжил дальше. — Первое. Оживи моих родственников. Во-вторых, накажи тех поддонков, что напали на нашу станицу и залили ее кровью: их смерть поможет мне освободиться от оков обиды. И последнее, самое важное! Верни мне любовь Изольды, или хотя бы сделай так, чтобы я мог жить, без ежедневных и даже круглосуточных мыслей о ней. Все.

— Насколько бы сильно я этого не хотел, но я не смогу исполнить ни одно из твоих желаний, — как мог печально ответил Джин. — Не в моих силах давать и отнимать жизни. И великое таинство любви мне недоступно. Человеческая жизнь и отношения — это самые сложные явления из всех существующих. Проси богатство, здоровье, долголетие…

— К чему мне всё золото мира, если я одинок и несчастен?! — прокричал Абхазаб.

— Я не могу тебе помочь. Лишь дам совет, — Джин, призывая слушать его слова внимательней, сделал жест рукой. — Время лечит, оно — лучшее лекарство от душевных болезней.

— Заткнись! — проорал в ответ Абхазаб. — Ты все врешь! Ты просто не хочешь помочь мне! — он бешено сверкнул глазами. — Сейчас узнаем, на что ты способен, — с этими словами странник схватил с постамента керамическую лампу и занес руку для броска.

— Не стоит этого делать, — с ледяным спокойствием сказал Джин. — Если ты ее разобьешь, то мы оба умрем.

— Мне терять нечего. Либо исполняй мои желания, либо я разобью эту чертову хреновину прямо сейчас!

— Я уже сказал, что не могу этого сделать.

— Считаю до трех, — процедил сквозь зубы Абхазаб. — Один!

— Я прошу, не надо, ты сам не знаешь, что делаешь!

— Два-а-а! — продолжил счет разъяренный путник.

— Если ты сейчас же не опустишь лампу…

— Три! — крикнул Абхазаб и со всего размаху швырнул маленькую керамическую посудину.

Столкнувшись с каменной стеной, лампа разлетелась на кусочки, и яркая голубая вспышка озарила лачугу. Спустя короткий миг едкий синий свет уже пробивался сквозь стены, будто разъедая их, а еще чуть позже он разлился ввысь и в стороны, окутывая всю планету удивительным голубым сиянием.

Через несколько мгновений цвета кругом снова стали нормальными, и только на месте кельи, переливаясь солнечными бликами, распростерлось хрустально озеро, образованное песком, превратившимся из-за невероятно высоких температур в стекло.