Дэвид Вонг - В финале Джон умрет

— Она сломала эту тварь, — сказал Джон. — Эго как сбить жар во время простуды. Существо перешло в Крисси, но не смогло в ней жить.

Он повернулся к девушке:

— Как ты себя чувствуешь?

— Хочу заснуть и проспать тысячу лет.

Пуля только оцарапала Джона. Он сказал, что с ним все в порядке, но, черт побери, кровь из раны лила ручьем, и скомканная тряпка, которую он прижимал к голове, промокла насквозь.

Мы бродил и по торговому центру, пытаясь разыскать Молли и других монстров, но не обнаружили ни того, ни другого.

Крисси осталась с Векслером и вызвала по мобильнику «скорую». Девушка утверждала, что Дэнни не умер, хотя мы в нем никаких признаков жизни не замечали. Но как только вдали завыла сирена, Векслер пришел в себя, улыбнулся Крисси и убрал с ее лица прядь волос. Он что–то сказал ей; что именно, мы не расслышали, но это все равно нас не касалось.

Прибыли медики и задали нам много вопросов. Джон рассказал им правду. То есть сообщил им о том, что в меня вселился демон и экзорцизм привел к разрушению фудкорта. От медицинской помощи Джон отказался.

Когда «скорая» уехала, мы добрались до машины Крисси.

— Может, покажешь кому–нибудь рану? — спросила девушка у Джона.

— He–а. Это просто царапина, и к тому же я все равно собирался побрить голову. Ты навестишь Дэнни в больнице?

— Ага. Но… сначала мне нужно кое–что сделать. Векслер спросил, видела ли я запись. Вы знаете, что это означает?

Мы с Джоном заговорили одновременно: я сказал «нет», а он — «да».

— Это видео, которое снимал Векслер, — ответил Джон. — В своей квартире.

Полчаса спустя Крисси сидела на диване в квартире Векслера. Джон перемотал кассету и включил воспроизведение. На экране, как и раньше, появился усталый, измученный Векслер.

«Привет, крошка. Ты там? Если ты там, ответь мне».

Крисси растерянно взглянула на нас. Нам ей сказать было нечего. Она снова повернулась к экрану и стала ждать.

«Да ладно тебе. Все нормально. Просто скажи «привет».

— Ну, привет, — смущенно ответила Крисси. По ее щеке

побежала слезинка. — Дэнни, ты ужасно выглядишь…

«Да, я знаю, последние две недели выдались очень тяжелыми. Малыш, я сделал большую глупость — ввязался в такое дело, которое ты и представить себе не можешь».

— Во что? — зарыдала Крисси. — Во что ты ввязался?

«Если бы я сообщил тебе все подробности, ты бы пожалела об этом, — продолжал Векслер. — Но ты должна знать, что сейчас я — уже не я. Я то появляюсь, то исчезаю. Сейчас у меня все нормально, но каждую секунду мне приходится вести борьбу за контроль. Это очень утомительно. Малыш, я трачу столько сил на то, чтобы одержать верх, удержаться на поверхности, быть за рулем, так сказать. Но стоит мне расслабиться, как он возьмет верх. Оно возьмет верх. И тогда я стану лишь беспомощным зрителем».

Векслер разрыдался, Крисси тоже — кажется, силы окончательно покинули ее.

«У тебя все хорошо? — спросил он в промежутке между судорожными вздохами. — Ты не пострадала?»

— Я в порядке. Со мной все будет хорошо. Все это так странно…

«Я даже не знаю, зачем все это делаю. Сейчас я вижу многое, вижу сквозь время и пространство, и… Крис, забудь обо всем этом. Живи так, словно все это не произошло. Но я хочу сказать тебе еще кое–что. Я давно хотел сделать это, но если я еще жив, мне, наверное, не удастся набраться храбрости и сказать тебе это лично. Но сначала…»

Направление взгляда Векслера чуть сместилось. Я похолодел.

Векслер смотрел на меня.

Я сдвинулся на пару футов влево, но взгляд последовал за мной.

— Ты Дэвид Вонг?

Нет! Скажи «нет»!

— Да… наверное.

Видеоконференция во времени. О боже, мне нужен пирог, да побыстрее.

— Все подробности мне не известны, и мои мысли сейчас… в беспорядке. Ноты под наблюдением. Понимаешь, о чем я?

Я обнаружил, что не могу ответить: рот пересох настолько, что губы склеились намертво.

В моем мозгу возникла тысяча вопросов, но я смог лишь разлепить губы и пробормотать:

— Но… Я не…

— Сейчас нам с Крис нужно поговорить наедине, хорошо? Рад, что вы выжили.

Предложение Джона поехать к нему и нарезаться пивом я отклонил. Хотелось есть и, кроме того, нужно было разобраться с одним делом.

Я взял такси и приказал высадить меня на парковке у «Макдоналдса».

Оказавшись там, я, глубоко вздохнув, собрался с силами и подошел к витрине, надеясь, что картинка вернулась к первоначальному виду.

Ничего подобного. Рональд все так же вспарывал себе живот, выпускал кишки и пожирал себя. Я почувствовал, что в кармане куртки лежит что–то твердое, и вытащил ржавый складной нож. Как он оказался у меня в кармане, я не помнил. Я уронил нож, словно гремучую змею, затем подобрал двумя пальцами и бросил в мусорный бак.

И снова посмотрел на плакат.

Я хотел есть. Осенний воздух пробирал до костей.

Кафе закрылось, но окошко для обслуживания автомобилистов работало круглосуточно. Дрожа от холода, я заказал две сосиски, вернулся на стоянку, сел на тротуар и съел обе, глядя на плакат.

Арни остановил машину на грязном поле, заросшем сорняками, которое, если бы его заасфальтировали, стало бы парковкой у торгового центра.

— Итак, — заговорил журналист, — христианские мятные конфеты, кресты, Библии, вся эта история — лишь часть хитроумного плана, цель которого — продать мне подписку на христианский журнал «Вехи»? Сейчас вы всучите мне несколько памфлетов с изображениями Иисуса, а затем отправитесь рассказывать эту историю следующему грешнику? Вонг, наверняка существуют и менее замысловатые методы.

— Нет. Кресты и все прочее действует либо потому, что мы верим в него, либо потому, что в него верят плохие парни. Или же в каждом из нас заключен источник энергии, и нужно просто уметь им воспользоваться.

— Это сайентология, да?

— Крисси и Векслера мы больше не видели, — сказал я. — Даже по телевизору. Как только Векслер вышел из больницы, они уехали из города. Вместе. Так что да, он ее трахал.

— Это то самое место? — спросил Арни, прищурившись на раскинувшийся остов торгового центра.

— По–вашему, в городе может быть два таких места?

Я пригладил волосы и уставился на темные дыры разрушающегося комплекса, которые должны были стать окнами. Где–то еле слышно шуршал пластиковый тент.

— Арни, вам страшно?

— А что, должно быть страшно? Здесь водятся привидения?

— Если бы. Нет, все не так просто. Вы говорите «привидения» и представляете себе призрак старушки, который бесцельно бродит туда–сюда. Существа, которые разгуливают здесь — я не уверен, что они когда–то были людьми. А может, были, но уже забыли об этом. Представьте себе Гитлера, Влада Пронзателя или даже злобного старика на помойке, который крадет и заживо хоронит чужих кошек. Атеперь представьте, что эти парни не связаны никакими ограничениями. У них нет тел, стало быть, они не могут умереть или устать. Дайте им целую вечность. Представьте себе их злобу, эту черную глыбу ненависти, которая плывет по потоку вечности и пылает, пылает, пылает, словно пожар на нефтяной скважине.